Женщина чуть склонила голову, не соглашаясь даже, а просто принимая информацию к сведению. Она медленно смещалась в сторону, таким образом, чтобы потолочные светильники сотворили из ее волос костер – или кубло змей. Теперь Мануэль Хо стоял спиной к лестнице. Охранники расположились тремя ступеньками выше. Красотка, похоже, заставляла их чувствовать себя неуютно. Почти так же, как владелец. Ну, не умница ли? – А почему мальчик такой мрачный? Хозяин острова позволил своему голосу стать игривым, и Джем улыбнулась: – Он завидует вам. Удивительно, каким самоуверенным может быть плохо вышколенный персонал! – ее голос манил, обещал, переливался тайным знанием. – Зависть – это плохо, – с подчеркнуто-фальшивым вздохом констатировал господин Хо. – Эй, ты! Ступай на второй этаж, попей кофейку на дорожку! Твой груз задержится здесь. Надолго задержится. Не так ли, ангелочек? – Ваше желание – закон, – промурлыкала женщина, сжимая изящными длинными пальцами висящий на мочке уха пистолет. Набычившийся курьер уже протиснулся мимо охранников, и нога за ногу начал подниматься по лестнице, но Мануэлю Хо не было до этого никакого дела. Подойдя к девице почти вплотную, он протянул руку, дабы оценить упругость груди… и согнулся пополам от убийственной, всепожирающей боли. Браслет с патроном на нем мелькнул перед полуослепшими глазами, что-то сильно укололо мужчину чуть ниже и левее основания шеи сзади. Рывок, нечто огромное и тяжёлое слетело мимо него с лестницы в вестибюль… это не имело значения. Ничто теперь не имело значения. – Ваше желание – закон. Агата сжала серьгу, безошибочно нащупывая притворяющийся элементом декора штырек. Несколько секунд спустя сделавший вид, что споткнулся, Платина оперся ладонями о ступеньку, сгруппировался – и подкованные каблуки ботинок врезались в затылки охранников. Девушка отдёрнула задохнувшегося клиента с пути падающих тел и коротко выдохнула: – Время! Потом закрепила вытряхнутым из сумочки пластырем патрон, дабы не выпал, подняла за волосы голову господина Хо и, акцентируясь на каждом слове, проговорила: – Ты будешь меня слушаться. Ведь будешь? – Да, – просипел мужчина. Голосовые связки не слушались, но он – это было заметно – старался изо всех сил. – Несколько дней назад из отеля «Джордж Инн» похитили мужчину. Матрица его сознания здесь? – Да. – Она мне нужна. Ты отведёшь меня туда, где она находится. Отведёшь так, чтобы не вызвать никаких подозрений. – Да. – Ты поможешь мне её забрать. Именно её и никакую другую. Ты понял? – Да. – Где цепочка, которая была на мужчине? – Сожгли вместе с телом. – Подвеску – тоже? – Да. – Хорошо. Агата огляделась. Работа с объектом требовала предельной концентрации, поэтому окружающее пространство временно смазалось, расплылось, почти перестало существовать. Теперь же, когда контроль установился, можно было оценить обстановку. Платины нигде не было видно, как и тел охранников. Ну, силен… обоих сразу, что ли, уволок? А куда? Еле слышное шуршание в чулане под лестницей – в таких обычно до поры до времени прячутся киберуборщики – сменилось двумя приглушенными хлопками, и Кондовый выбрался наружу. Попробовал закрыть дверь, не преуспел, подпихнул что-то ногой (обе руки были заняты пистолетами) и всё-таки задвинул створку. – Что со временем, Агать? – Минус семнадцать. Пит Гринбаттл, находящийся сейчас на борту невидимого «Ревеля», клятвенно пообещал, что он, после того как штырек встанет на место, сможет в течение двадцати минут контролировать все приборы слежения в радиусе пятидесяти метров от «пистолетика». Цералановое напыление под позолотой на серьге и украшающих колье и браслет патронах делало содержимое девайсов непроницаемым для сканеров. Да и вряд ли кого-то уж очень сильно заинтересовали бы побрякушки девицы по вызову, присланной из проверенного источника. На это и был расчёт. Но больше двадцати минут свободы действий Пит гарантировать не мог. – Держи, – Платина протянул Агате один из пистолетов. Второй перекочевал за ремень и скрылся под форменной рубашкой навыпуск. – А эти? – она кивнула на дверь чулана, перебрасывая жакет через руку с оружием. – Я решил быть живым параноиком, – зло ощерился пилот. – Пошли. Минус пятнадцать. Пустой подземный коридор с редкими дверями по бокам и частыми – по курсу следования. К считывающему блоку каждой из них господин Хо прижимает свой вживлённый в руку браслет. Прижимает с трудом, не сразу находя нужную точку. Интересно, он действительно слабак, или это она так удачно нашла точку удара патроном? Вот ведь… мало кому приходит в голову, что оружие (и не только оно) имеет разные способы применения. Правильно заточенное лезвие топора, к примеру, вполне годится для того, чтобы просто и без затей перерезать глотку. Тот же пистолет, будучи взятым за дуло, размозжит голову не хуже кистеня. И заостренным спецпатроном совершенно необязательно стрелять, достаточно просто ударить. А клиент-то, похоже, кинестет. Вон как неуверенно двигается. Хотя, пожалуй, после такого удара в пах быстро перебирать ногами он попросту не может. И это плохо, времени у них не так чтобы завались. Минус тринадцать. Из боковой двери выходит мужик в униформе охранника. Как же она его не почуяла? Видимо, контроль над сознанием объекта отъедает куда больше сил и способностей, чем казалось поначалу. Хуже всего то, что этот дядя уж точно не синтет. И реакция у него хорошая. Даже слишком. Нож вонзается в правое плечо Агаты, рука немеет, боль леденит скулы и бьет по коленям и щиколоткам, но Платина уже стреляет, стреляет в упор. Миг – и мёртвое тело оказывается в той же самой комнате, откуда только что вышел живой человек. Господин Хо безучастен, а пилот прячет нож под рубашку и перетягивает рану Агаты поверх второго куска пластыря кокетливым шелковым шарфиком, нашедшимся в сумочке девушки. Надолго такой повязки не хватит, но им и не надо надолго, ведь так? Минус семь с половиной. Лаборатория, полная прохладного, почти холодного, воздуха, куча непонятного оборудования, набитые пластинами психоматриц стеллажи. Одна матрица выложена на стеклянный поддон и именно к ней подводит господин Хо своих сопровождающих. – Проверь, – бросает Агата. Матрица уходит в щель громоздкого считывателя и дисплей только что не взрывается: не каждый порядочный прибор выдержит такой напор ненормативной лексики. Очень знакомой лексики. Предельно знакомой. – Достань. Молодец. Ты можешь перекачать информацию со своего браслета на мой? – Да. – Сколько времени это займет? – Три минуты. – Действуй. – Агать, какого черта? Мы и так выбиваемся! Зачем тебе его инфа, двери же остались открытыми! – Ничего, Платина, три минуты не роляют. Добежим. Ты пока матрицу упакуй ко мне в сумочку. И переключи систему кондиционирования на отопление. По максимуму. Такого, – резкий кивок на стеллажи, – никто не заслуживает. Информация передана, матрица упакована, девушка включает свой браслет в режим видеозаписи и с трудом поднимает правую руку. Пистолет направлен точно в голову Мануэля Хо. Выстрел. И ещё два – в браслет, который ему уже не понадобится. Платина отдирает пластырь от раны на плече трупа и прячет его вместе с вынутой пулей в карман брюк. – Уходим. Минус три с половиной. Они спешат по коридору. Хорошо бы заблокировать двери, но разбираться с полученными файлами некогда. Да файлы тут, скорее всего, и не помогут. Остаётся надеяться только на то, что в самое ближайшее время никто не обнаружит вопиющее нарушение правил внутренней безопасности. В ближайшее – не обнаружит, а дальше, надо полагать, местным станет не до того. Минус одна. Они оказываются в знакомом вестибюле, переводят дыхание и выходят наружу, под слепящее послеполуденное солнце. Начавшая промокать повязка Агаты скрывалась под жакетиком, небрежно наброшенным на плечо, ее пистолет перекочевал к Платине. Пальцы левой руки крепко сжимали сумочку, тонкий ремешок которой для пущей сохранности содержимого был надет через голову. До площадки, на которой стоял, растопырив крылья, катер, оставалось метров триста, и их требовалось пройти так, чтобы не вызвать подозрений. Ладно, где наша не пропадала! Капли пота на побледневшем лбу можно списать на жару, слезы в глазах и заушенную нижнюю губу – на то, что «подарок» не пришёлся клиенту по вкусу. Платина старательно играл злобное удовлетворение: дескать, со мной ты дела иметь не захотела – а теперь не захотели иметь дела с тобой. И поделом. Так тебе и надо, дрянь заносчивая. Пожалуй, он переигрывал, но ценителей и знатоков театрального искусства поблизости не наблюдалось, а значит – и так сойдёт. Только бы ноги не отказали, только бы кровь не проступила сквозь жакет, только бы… – Что, дорогуша, не выгорело? Скучающий возле катера охранник смотрел на девушку с насмешливым сочувствием. – Не переживай, всякое бывает. Запиши-ка номерок, будет время – наберёшь. Я, конечно, не так богат, как босс, зато и обижать такую красотку не стану. Да, кстати, а разрешение на вылет-то? Эй, умник, я к кому обращаюсь? Не обращая внимания на охранника, Платина забрался в пилотское кресло, закрыл прозрачную дверцу и запустил двигатель.