Полчаса спустя девушка запуталась окончательно и вздохнула с облегчением, когда миссис Лаура остановилась перед лифтом и провозгласила: – Ну вот, почти пришли. Лифт поражал воображение. Не только отсутствием кнопки вызова – вместо нее была прорезь для карточки, которой и воспользовалась их временная опекунша. Не только размерами, хотя и они впечатляли. Но вот створки, толстенные бронированные створки с двумя зазорами между ними… – Шлюз? – негромко поинтересовался Варфоломей, когда после закрытия дверей прошло некоторое время, а кабина по-прежнему оставалась на месте. – Он самый, – откликнулась миссис Лаура. – Мало ли что? Это, кстати, один из вспомогательных лифтов, я решила не тащить вас через центральные шахты. В любом случае вы окажетесь в открытой части жилой зоны, просто чуть в стороне от основных потоков… и от толпы. – А там, внизу, толпа? – Ну а как же! Людям надо отдыхать, парень, и в открытой части есть для этого всё, что хоть как-то соотносится с законом. – А в закрытой? – В закрытой вам делать нечего. Да ваши карточки там и не сработают. Надо будет – проведут. Меньше знаешь – крепче спишь, знаешь ли. Не переживай, тебе и в открытой части развлекухи хватит. Наконец створки раздвинулись, и Платина длинно, восхищенно присвистнул. Из лифта они вышли прямо на тротуар. Самый настоящий тротуар, между двумя полосами которого проходила довольно широкая лента проезжей части. По тротуару в обе стороны сновали люди. Мимо пронесся мини-байк. Потолок был настолько высоким, что даже у самого закоренелого клаустрофоба не нашлось бы поводов для страха. В глазах рябило от вывесок, из открытых настежь дверей бара напротив доносилась разухабистая музыка и взрывы пьяного хохота. – Добро пожаловать в Порт Тортугу, детки, – бухнула миссис Лаура. – До места сами доберётесь, или проводить? Мне бы вернуться до рассвета… – Доберёмся, мэм, – улыбнулась Агата, – вы только скажите, где это место и как оно называется. Миссис Лаура гулко хлопнула себя по лбу и выудила из кармана комбинезона небольшой планшет. – Держи, красавица. Это карта. Вы – здесь. Попасть вам надо вот сюда, в «Два бурундука». Хозяина зовут Питер Гринбаттл, он вас ждет. Малыш Пит на первый взгляд редкий псих, но это не ваша забота. Дело свое он знает, как мало кто, а что болтики в голове все как на подбор с левой резьбой, так это дело житейское! Ладно, мне пора. Удачи вам. Женщина протянула руку, но Кондовый и не подумал её пожимать. Вместо этого он ловко поднес напоминающую лопату ладонь к губам – и в ту же секунду поднявшаяся на цыпочки Агата чмокнула миссис Лауру в покрытую красными прожилками обветренную щеку. – Да будет вам! – неожиданно смутилась великанша, левой рукой прижимая девушку к своей обширной груди, а правой отвешивая Платине шутливый подзатыльник. – Не пропадайте. Будет возможность – дайте о себе знать, договорились? А теперь брысь! Варфоломей, рисуясь, согнул руку кренделем, Агата положила ладонь на его рукав, и они пошли по тротуару направо. Платине показалось, что за их спинами голос миссис Лауры негромко призвал на «детей» благословение Сент-Николаса, но оборачиваться не стал. Агата остановилась так резко, что Варфоломей, ещё толком не адаптировавшийся к местной силе тяжести – а она, по его прикидкам, поддерживалась на уровне 0,7 g, – развернулся вокруг своей оси. Теперь на витрину магазинчика вблизи оживлённого даже в этот час перекрёстка смотрели оба. – Что ты делаешь, чёрт побери?! – рявкнул Кондовый, но его праведный гнев пропал втуне, не произведя на девушку никакого впечатления. Она, чуть склонив голову набок, рассматривала выставленный в витрине манекен. – Аг… тьфу ты, Фрида! Фрида, ты чего? – Я хочу эту шмотку, – отозвалась, наконец, Агата. – Что?! Какую ещё шмотку? Мать, ты сдурела? Нам надо идти, нас ждут! – Я хочу эту шмотку, – мрачно повторила она. Платина демонстративно поглядел вверх, вопрошая отсутствующие здесь небеса, что делать с явно поехавшей крышей подругой, снова опустил глаза и попытался понять, что, собственно, происходит. За толстым стеклом, над которым переливались золотом слова «Bella Donna», стояла женская фигура, облаченная в темно-синие штаны, судя по всему – настоящие кожаные, и такую же сильно приталенную безрукавку, отороченную по глубокому, почти открывающему плечи декольте мехом цвета слоновой кости. Мех был коротким, густым и очень мягким на вид. – Фрида, послушай… никуда эта лавка не денется, и шмотка не денется, – Варфоломей говорил мягко, успокаивающе, так, как по его представлениям должен говорить с находящимся на грани припадка пациентом хороший психиатр. – И вообще – почти четыре утра, что ты рассчитываешь купить в это время? Словно в ответ на его слова дверь магазинчика распахнулась, и оттуда пулей вылетел низенький господин, чье пузо сделало бы честь победителю конкурса любителей пива. Коротышка был счастливым обладателем обширной лысины, вороных усов устрашающих размеров и улыбки, которая, будь она хоть самую малость пошире, вполне могла бы заползти на затылок. – Сеньорита! Сеньорита! – затараторил он, делая приглашающие жесты неожиданно крупными ладонями, тыльная сторона которых густо поросла жестким черным волосом. – Прошу вас, проходите! Такая красавица, как вы, обязательно, непременно должна посетить мой магазин! Бриллианту необходима оправа! Ах, я знал, знал, что не напрасно засиделся сегодня! Я чувствовал! Я предвидел! Прошу, прошу! И Платине ничего не оставалось, как только последовать за устремившейся вперёд «супругой». Внутри оказалось неожиданно просторно. Помещение было довольно узким, под стать фасаду, но очень длинным и высоким. Варфоломей запоздало сообразил, что, должно быть, все заведения здесь устроены таким образом. Оформленный выход на улицу стоит денег, и тем больших, чем он шире. Вырубить же в скальной породе любой нужный объём труда не составляет. И неизвестно, сколько ещё и каких комнат, а то и залов, прячется за портьерами и увитыми зеленью решетками. Будь стены голыми, могло бы показаться, что посетитель попал в туннель, но зеркала и драпировки делали своё дело, превращая интерьер в подобие роскошной шкатулки. Между тем хозяин продолжал строчить, как древнее автоматическое оружие: – Я могу предложить сеньорите всё, что пожелает ее прекрасная душа! Одежду, обувь, бельё… Паола! Паола! Откуда-то слева выскользнула совсем юная девушка с длинными черными волосами и смугловатой матовой кожей. Под ее лукавым, изучающим взглядом Платина почувствовал, что краснеет. – Паола! Кофе сеньору! И что-нибудь освежающее! И закуски, закуски! Сеньорита, вам понравился этот костюм? Великолепный вкус, великолепный! Я уверен, что это ваш размер! Паола, мой сантиметр! Окончательно сбитый с толку Кондовый обнаружил, что сидит на розовом пуфике возле крохотного столика. Перед ним на узорной столешнице стояли чашка кофе, бутылка вина, бокал, плетенка с булочками и тарелка с несколькими сортами сыра и тонко нарезанной салями. Тарелка занимала большую часть стола. Он растерянно огляделся. Ни Агаты, ни Паолы, ни хозяина видно не было, компанию пилоту составлял только бесстыдно голый манекен в витрине. Из глубины магазина доносилось: – Нет-нет, сеньорита, что бы у вас ни было под рубашкой, это решительно не годится, решительно! Паола, голубой комплект номер три! И чулки, чулки! И сапоги, это нельзя носить с ботинками! Сеньорита… ах, сеньора?! Тем лучше, тем лучше! Женщине нужен мужчина, который баловал бы её, а где ж ещё и баловать, как не у Марио Висконти! Паола! Паола! Ну, где же эта девчонка! Паола, нам нужны две… нет, три! Три сорочки! И шарфы, неси шарфы! Варфоломей окончательно смирился с судьбой. Похоже, отсюда они не уйдут до тех пор, пока этот недомерок не всучит Агате половину своего товара. Или три четверти. Или весь. Впрочем, практика показала, что он ошибся в своих предположениях. Не прошло и двух бокалов вина, как перед ним предстала Агата, всё ещё в старой одежде, но с тремя разновеликими фирменными пакетами в руках. Хозяин, часто кланяясь, семенил за ней, а девушка негромко, но внушительно говорила: – Сеньор Висконти, у меня был длинный день. Длинный и трудный. Сейчас я просто не в состоянии оценить ваш ассортимент. Давайте договоримся так: я приду к вам, скажем, в два часа пополудни, и мы решим, что ещё мне следует приобрести. Подберите что-нибудь на свой вкус. Не очень много – я привыкла путешествовать налегке. И, умоляю, никакой вычурности. – Я понял, сеньора, я вас понял! Но зачем же вам приходить?! Я сам приду! Только скажите – куда, и к двум пополудни я буду к вашим услугам! – «Два бурундука», сеньор Висконти. Спросите там фру Йоханссон. – Конечно, сеньора Йоханссон, конечно! Может быть, кофе? Бокал вина? Паола! – Сеньор Висконти, я устала. Я не уверена сейчас даже в своей способности принять душ перед сном. Но я буду с удовольствием ждать вашего прихода. До встречи! С этими словами Агата величественно выплыла за предупредительно распахнутую хозяином дверь магазина. Платина с ухмылкой покосился на сеньора Висконти – тот стоял, прижав пальцы к губам, и театральным шёпотом восклицал: «Bellissima! Bellissima!» – и вышел вслед за ней. Было уже начало шестого, когда они добрались, наконец, до «Двух бурундуков». Возбуждение, столь несвоевременно охватившее Агату у витрины «Bella Donna», позорно капитулировало под натиском усталости, и теперь она с трудом переставляла ноги. Даже маленькая сила тяжести не спасала. В баре – а «Два бурундука» оказались именно баром – было почти пусто. Три сдвинутых столика оккупировала компания, которая, наверное, была шумной – часа эдак два, а то и три назад. Сейчас же просто, но добротно одетые мужчины сидели ссутулившись, натужно шутили, и вяло переставляли огромные пивные кружки, почти не притрагиваясь к их содержимому. Агата улыбнулась почти против воли: настолько явно в воздухе витало «Мы заплатили за это пиво, и мы его выпьем, и гори всё синим пламенем!». За стойкой бара хандрил мужчина лет тридцати с хвостиком. Хвостики, кстати, наблюдались везде: на затылке; на охватывающей жилистую шею цепочке; на светло-коричневой куртке с многочисленными прорезями, сквозь которые просвечивала смуглая волосатая грудь. Вероятно, даже на штанах, но штанов из-за стойки не было видно. Своеобразный тип. Однако под определение «болтики в голове с левой резьбой» он не подходил, во всяком случае эмофон ощущался как абсолютно естественный для окружающей обстановки. Агата чувствовала исходящее от него равнодушное любопытство. Она поймала взгляд Платины и пожала плечами: «Не знаю. Решай сам». Ответное пожатие плеч выглядело куда внушительнее её собственного – сказывалась разница в габаритах. Варфоломей решительно двинулся к стойке. Девушка пошла за ним. – Доброе утро, – улыбка бармена была такой же невыразительной, как его костюм – экстравагантным. – Доброе утро, – отозвался пилот. – Меня зовут Карл Йоханссон, и я хотел бы поговорить с мистером Гринбаттлом. Как по мановению волшебной палочки лицо хвостатого стало заинтересованным и предупредительным. – Конечно, гере Йоханссон, я немедленно его приглашу. Присядьте. А это ваша супруга? Располагайтесь, фру Йоханссон, мистер Гринбаттл сейчас подойдёт. Пару минут спустя часть стеллажа с бутылками за спиной бармена ушла вглубь и влево, и в образовавшийся дверной проем шагнул парень чуть постарше Варфоломея. Несмотря на поздний (или ранний) час, его круглое добродушное лицо не было заспанным. Всклокоченные темно-рыжие волосы выглядели так, словно он только что оторвал голову от подушки, но Агата была готова поклясться, что это их обычное состояние. Распахнутая жилетка не скрывала ни бледной кожи, ни почти болезненной полноты. На левом бицепсе красовалась татуировка в виде антропоморфного зелёного насекомого в ярком свитере. Общее впечатление безобидного толстяка портили только орехово-карие глаза, внимательные, как у недовольной кошки. Где-то на самом дне этих глаз переливалась легкая рябь неоднозначности, вызванная, возможно, дымящейся самокруткой, вставленной в элегантный мундштук. – Я Пит Гринбаттл, – произнес парень. – Будем знакомы. Рукопожатие его оказалось неожиданно приятным. Вообще-то у многих толстяков ладони горячие и влажные, но рука Пита была только теплой; теплой и сухой. – Мы ждали вас раньше, я уже начал беспокоиться. – Да вот, Фрида решила сделать покупки, – с извиняющейся улыбкой отозвался Платина. – Может быть, ты способен не сменить бельё перед сном, а я – нет, – холодно отрезала Агата. В обращенных на нее глазах Гринбаттла промелькнул намек на интерес. – Мистер Трейси предупредил меня, что вам палец в рот не клади, – усмехнулся он. – Мистер Трейси хорошо разбирается в людях. – Это уж точно, – посерьёзнел Пит. – Если будет время, я вам расскажу, насколько. А пока что запомните, что друзья мистера Трейси – мои друзья, а с Питом Гринбаттлом здесь считаются. И, кстати, правильно делают. Идёмте. Боковая дверь возле стойки открывалась в узкий коридор. На полу лежала ковровая дорожка, и Агата была совершенно уверена, что ступает сейчас по натуральной шерсти. Гринбаттл остановился у третьей двери, такой же деревянной и массивной, как две другие. Чем бы ни занимался помимо содержания бара владелец «Двух бурундуков», одно о нём можно было сказать точно: бедность и рядом с ним не лежала. Или лежала, но очень, очень давно. – Я редко сдаю комнаты постояльцам, – говорил их хозяин, входя в небольшой холл, – просто незачем, денег и так хватает. Но мистер Трейси особо подчеркнул необходимость обеспечить вашу безопасность. А поскольку отсутствием подслушивания и подглядывания в этом заведении я занимаюсь лично, и охранные системы тоже налаживаю сам, более спокойного места вам не найти. Здесь гостиная и две спальни. Ванных тоже две, так что вы не будете зависеть друг от друга. Воду можете тратить без ограничений. Холодильник забит, – он кивнул на кухонную зону в углу гостиной, – буфет тоже. Захотите чего-нибудь посущественнее – можно заказать прямо сюда, вот терминал. Или выходите в общий зал. С настройкой окон разберетесь, тут ничего сложного. Так, что я забыл? – Думаю, вы ничего не забыли, Пит, – улыбнулась Агата, испытывающая почти непреодолимое желание с размаху броситься в огромное кресло. – Ладно, тогда я побежал, надо кое за чем приглядеть. Если вам что-то понадобится… – Не в ближайшее время. Вот разве что… около двух пополудни сюда заявится сеньор Висконти из магазина «Bella Donna»…