Тут всё было куда хуже. Избитый ею курильщик вовсе не валялся в отключке на тротуаре (а я был уверен, что любого, даже тренированного, человека такая серия ударов надолго отвлечет от боя). Он бодро, хоть и согнувшись, ковылял, норовя зайти к Наське сзади. А куколка боролась с парнем в костюме. Повиснув на нем, словно мелкий злобный питбуль, она одной рукой выкручивала его кисть с зажатым в ней пистолетом, второй била в корпус. Опять же, у обычного человека шансов тут никаких. Но парень тоже был Слугой, судя по тому, как ловко он выворачивался из Наськиного захвата. К тому же ей не хватало массы. Куколка была как ежик из анекдота – сильная, но легкая. Всё, что она могла, – это словно клещ цепляться за парня и колотить его. Тот, в свою очередь, удерживал Наську свободной рукой на максимальном удалении и время от времени, подлавливая момент, бил куколкой по стальной опоре моста. Сколько там она весила – килограммов тридцать? Слуге этот вес явно был нипочем. К сожалению, он держался слишком близко к Наське, чтобы стрелять в него. Поэтому я всадил седьмую пулю в спину курильщика. Сигареты вредят здоровью. Пробежав мимо каменеющего и хрипящего тела, я нацелился парню в костюме в живот. Тот попытался заслониться Наськой, но сейчас это было затруднительно, куколка, игнорируя удары, выворачивалась в сторону. Так что я приставил пистолет к животу «клерка» и сказал: – Отпусти. Секунду тот колебался, потом отпустил Наську. Она повисла у него на поднятой вверх руке, заламывая кисть. – Пистолет тоже, – сказал я. Он явно размышлял, и поводов для обдумывания у него было ровно два. – Не успеешь, – сообщил я. – А стрелял я семь раз. Парень разжал руку, пистолет упал, Наська отцепилась, по-кошачьи ловко рухнула на тротуар, схватила пистолет и отступила на несколько шагов. Судя по тому, как щелкнул не то взводимый курок, не то предохранитель, стрелять она умела. – Не надо, – сказал парень, глядя на меня. Лицо у него оставалось спокойным, но в голосе слышался испуг. – Поговорим. – Ты зачем обижал мою сестренку, скотина? – спросил я. Мне очень хотелось выстрелить. Но делать этого было нельзя. – Мы хотели поговорить, – сказал парень. – Только поговорить. Пистолет – чтобы напугать. – Давай я проверю, – с ненавистью сказала Наська. – Не надо, – ответил парень. – Мне будет больно, но я не умру. – Это хорошо, что больно, – сказала Наська и выстрелила. Вот я не рискнул стрелять, когда она была так близко к противнику! Пистолет негромко чпокнул – глушитель там, что ли? Макаров бил куда громче. Парень пошатнулся. В поле пиджаке появилась дыра, ткань стала стремительно намокать. – Не надо, – повторил парень. – Мы не враги. Это недоразумение. – И что, попросишь отпустить? – спросил я. – Попрошу, – он облизнул губы. – Ты убил двоих наших. Мы не знали, что у тебя есть петрификационные патроны. Это наша вина, мы лишь хотели поговорить. Сейчас уже не время, отпусти… мы свяжемся. – Что скажешь, Наська? – спросил я. Куколка молчала. На щеке у нее проступал здоровенный кровоподтек от заклепки на опоре моста, и это меня очень злило… Представляю, как ей было больно. – Отпусти, – решила Наська. И кровожадно добавила: – Убить всегда успеем. – Вас послал Иван? – спросил я. Парень покачал головой: – Иван? Какой именно Иван? Поскольку я молчал, он продолжил: – Мы сами. Это наша инициатива. Я толкнул парня, тот отскочил на несколько шагов. Сразу же зажал рукой рану. Посмотрел на Наську, на меня. Неожиданно сказал: – Мы действительно не хотели такого развития событий. Мы приносим свои извинения. Развернувшись, он рванул через дорогу. Очередная проезжающая машина возмущенно загудела. Осмотревшись, я обнаружил две кучки песка и смятую одежду. Что ж, два-ноль в нашу пользу, если девушка-Слуга выживет. – Ты как? – спросил я Наську. Она поморщилась, опустила руку с трофейным пистолетом. Из глаз у нее покатились слезы. – Больно? – Я подошел, присел рядом. Осторожно потрогал щеку. – Ничего не сломала? – Заживет… у нас быстро заживает… – Наська всхлипнула. – Я не справилась! Я должна была тебя защищать! – Так Гнездо тебя послало как телохранителя? – сообразил я. – Угу… – Глупая Наська, – я обнял куколку. – Да ты прекрасно справилась. Ты отвлекла двух уродов. В одиночку я бы ничего не смог! – Точно? – Ну конечно. Голову-то включи! Наська утерла слезы, оглядела поле боя. Сунула мне пистолет: – На… Пошла и подняла валявшееся в стороне кепи, слетевшее в самом начале схватки. Отряхнула и водрузила на голову. Потом спросила: – У тебя последний патрон был обычным? – Да, – признался я. – Как поняла? – Ты на этого… так смотрел. Если бы мог убить – застрелил бы. Хорошо, что он не понял. Я кивнул. Да, тут мне повезло. Несмотря ни на что, этот офисный планктон в пиджачке мог бы укатать нас обоих. Мне, наверное, хватило бы одного удара. А потом бы он справился и с моей малолетней охранницей. – Ну почему я не стража, – грустно сказала Наська. – Я бы их на кусочки порвала… ай! Она отдернула руку от щеки. – Очень хорошо, что ты не стража, – сказал я. – Пойдем-ка отсюда. Хотя постой, надо выкинуть одежду в реку. Что мы и сделали. Никаких документов или другого оружия не нашли. Непонятную здоровенную пушку я засунул обратно в сумку и повесил сумку на плечо. А потом мы продолжили путь. Словно ничего и не случилось. И скажу сразу – никаких переживаний я не испытывал. Сами напросились, переговорщики… В старые времена мы бы далеко не ушли. Даже если бы рядом не оказалось прохожих, люди звонили бы в полицию из проезжающих машин, нас заметили бы видеокамеры с системами искусственного интеллекта, которых в центре было как грязи. К месту перестрелки кинулись бы полицейские патрули, сработал бы какой-нибудь план «Перехват», наши фотографии через минуту были бы в каждом смартфоне. А сейчас, если даже нас и сняли камеры, – информация доберется до участка не раньше дежурной машины, из которой выйдет офицер и, позевывая, сменит в камере флешку. Водители (все-таки в центре движение и сейчас активное) лишь прибавляли газа. Если кто-то из них и решит сообщить в полицию, ему придется искать ближайший таксофон. Разве что из окон высотки перестрелку мог заметить какой-нибудь скучающий жилец – и броситься звонить правоохранителям. Ну а дальше-то что? Без мобильной связи, с одними рациями и голосовой связью это лишние минут пять-десять задержки. А мы через десять минут уже были среди людей, гуляющих по парку Зарядье. Когда тут в свое время неожиданно соорудили парк (говорят, таким образом президент наказал какого-то олигарха, пытавшегося оттяпать кусок земли в центре и построить там жилой комплекс с видом на Кремль), то главной заботой сотрудников было вырастить хоть что-то интересное в нашем суровом климате. Это где-нибудь в Европе, согретой Гольфстримом, даже зимой тепло и зелено. Перемена всё изменила. Теперь навевающий тоску газон «Северные ландшафты» сменился маленькой рощей кокосовых пальм и банановых деревьев под названием «Краснодарские сады», а на месте березок вырос «Крымский муссонный лес».