— Как ты сказал? — встрепенулась мадам Путифар. — Мадам Ребор, — послушно повторил он. — Эта девчонка назвала свою жертву «мадам Ребор». Глупость какая-то… — Ребор? Да ведь это же анаграмма имени «Робер»! — То есть как? — РЕБОР: переставь буквы — получится РОБЕР! Она подскочила и буквально вырвала у сына тетрадь. Тетрадь принадлежала некоей Кристель Гийо. — Ну-ка, поглядим. Что она там пишет, эта малютка?.. «Это праизошло софсем савсем давно зимой». — Уже все не так, — вздохнул Путифар, — ведь это произошло совсем недавно, к тому же летом… — В том-то и дело! — воскликнула мать. — А что, если все перевернуто, как в случае с именем «Робер»? Если все надо понимать в обратном смысле… — Ты думаешь? — А вот посмотрим. Давай я буду читать каждую фразу, а ты попробуешь каждое слово заменять на противоположное по смыслу! — Ну, если ты настаиваешь… — «Это праизошло софсем савсем давно зимой», — прочла она заново. — Это произошло… совсем недавно… летом, — перевел Путифар. — «Был сильный марос». — Была… сильная… жара. — «Штоб устроить шутку я просила брата мне помоч но он несогласился». — Чтобы устроить шутку, я просила брата… — Сестру! — поправила мадам Путифар. — …я просила сестру мне помочь, и она… согласилась. Мама, у этой Гийо есть сестра, тоже в моем классе, они близнецы! Неразлучные! Мама, все сходится! — «Падшутила я над мадам Ребор, малинькой худой женьщиной», — продолжала Мадам Путифар. — Подшутили мы… над месье Робером… большим… толстым мужчиной, — пролепетал Путифар. — Ах, мерзавка! Бесстыжая маленькая дрянь! — «Я паместила падложила горячии угли на пол в туолете». — Мы поместили… э… — Воду, Робер! Противоположности: вода — огонь, соответственно — горячие угли! Давай дальше! — Мы поместили… воду… под потолком в туалете. Теперь оба почти лежали на тетради юной Гийо и разбирали фразу за фразой с таким же азартом, словно они расшифровывали египетские иероглифы. — «Когда мадам Ребор зашла она абажглась. Не вся а токо ноги». — Когда месье Робер зашел, — перевел сын, — он промок… весь… с головой. — «Тогда она адела всю свою адежду…» — Тогда он снял всю свою одежду… — «…и вышла на ружу остудитца вся адетая…» — …и остался внутри… сушиться… в одних трусах… — «…не на долго». — …надолго. Мама, мама! Удушил бы ее своими руками! Вот ведь дрянь! Маленькая стерва! — Погоди, Робер, это еще не все. Окончание еще похлеще, вот послушай: «Етой шуткой я не гордюсь…» — Этой шуткой мы гордимся… — простонал Путифар. — «…и нехотела бы ее павторить!» — …и хотели бы ее повторить! Тут Путифар не сдержался, схватил тетрадь и изорвал на части — на две, потом на четыре, потом на восемь, потом на шестнадцать. И, наконец, швырнул обрывки на пол и принялся яростно топтать их ногами, выкрикивая: — Они мне за это заплатят! Сторицей! А, мерзавки! Я их… я их уничтожу! Он чуть не плакал. Мать в очередной раз посоветовала ему набраться терпения. Ни в коем случае не реагировать на прочитанное. Негодницам только польстил бы его бессильный гнев. Нет, терпение и еще раз терпение. Тем слаще будет месть, когда настанет срок. В четверг Путифар раздал тетради, проверенные и с выставленными оценками, всем, кроме, естественно, Кристель Гийо. Та, конечно, удивилась, и он самым сладким голосом объяснил: — Видишь ли, я каждый год оставляю себе одно сочинение на память о моих учениках. В этом году я выбрал твое, оно мне очень понравилось. Ты ничего не имеешь против, Кристель? — Нисколько, — ответила она, глядя Путифару в лицо такими бесстыжими глазами, что ему стоило нечеловеческих усилий не пришибить ее на месте. 10. Вторая месть В течение последующих двадцати лет Кристель Гийо и ее сестра-близнец Натали все время мозолили глаза Путифару. Они так и жили на том же месте, не покидая пределов не то что города, но даже района, так что он волей-неволей сталкивался с ними нос к носу, стоило ему этот нос высунуть из дому. Всякий раз они восторженно приветствовали его, и приходилось отвечать. — Здравствуйте, месье Путифар! — восклицали сестры, сияя улыбками. — Здравствуйте, здравствуйте… — бурчал он себе под нос, избегая встречаться с ними взглядом. Но после таких встреч возвращался домой вне себя от злости. «Издеваются еще, маленькие стервы!» У обеих жизнь складывалась вполне неплохо, ничего не скажешь. После школы они несколько лет работали парикмахершами. Потом Кристель нашла работу получше в салоне красоты совсем рядом с домом, где жил Путифар. Уже через месяц она, как и следовало ожидать, пристроила туда же и сестру. Похожи они были как две капли воды: высокие, элегантные, уверенные в себе, умело накрашенные девицы, на которых чуть не лопались белые брючки в обтяжку. После смерти отца в 1998 году они унаследовали неожиданно крупную сумму. Где-то с год размышляли и наконец сделали решительный шаг. Так вот и получилось, что в конце июня 1999 года, в тот самый миг, когда Робер Путифар вписывал их имена в свою «тетрадь мщения», Кристель и Натали Гийо тоже писали свои имена — под контрактом: они купили тот самый салон красоты. Мадам Путифар сочла, что пора и ей включиться в активную деятельность, тем более что салон красоты не по мужской части. — С делом Лелюка ты управился один, — сказала она, — а в этом я тоже хочу участвовать. Схожу сама в их салон и посмотрю, что там и как. Заодно эпиляцию сделаю, чем плохо! Взглянув на волосы, выросшие на подбородке, щеках и в ушах старой дамы, сын не стал ее отговаривать. — Ладно, — покорно сказал он, — только поешь как следует перед уходом. А то вдруг упадок сил… — Ты прав, Робер. Съем, пожалуй, немного пюре и небольшой бифштекс из конины… После достопамятного подвига Бурана к мадам Путифар на удивление быстро стали возвращаться жизненные силы. Она вставала ни свет ни заря и только после обеда позволяла себе полежать. Тренировалась, вышагивая взад-вперед по коридору, а уж аппетит у нее проснулся такой, что сына это иногда даже пугало. — Ты столько ешь, мама, — ты уверена, что все это переваривается? После обеда он проводил мать до выхода и постоял у подъезда, глядя ей вслед. Господи, до чего же она была огромная! Он об этом как-то подзабыл за то время, что видел ее только лежащей. Вернулась она всего через четверть часа, почти не уставшая и очень оживленная. — Салон был закрыт. Но я говорила с обеими сестричками и такое узнала… Представляешь, они там все переделывают заново. Через три недели закончат. И знаешь, как они назовут это новое заведение? — Не знаю. — «Красота от Кристали»! Перетасовали свои имена. — «Красота от Кристали»… — усмехнулся Путифар. — По-прежнему развлекаются игрой слов, ехидины… — Церемония открытия состоится в последнюю субботу сентября, — продолжала мадам Путифар. — В садике позади салона. И знаешь что? Я получила приглашение! Вот, смотри! Пригласительный билет был овальный, с серебряной каемкой. От него явственно пахло розами. Образчик хорошего вкуса сестер Гийо! Мадам Путифар прихватила еще и буклет: КРАСОТА от КРИСТАЛИ Эпиляция. Процедуры для лица. Маникюр. Солярий. Чистка кожи.