Бандиты развеселились: – Во! Один удрал, кинул вас! Павел бледнеет, я чуть на пол не падаю. В конце концов Колобков говорит: – Чего вы хотите? Бандюганы сообразили: горе-бизнесмен в шоке, и окончательно охамели. Главарь ноги на стол положил и ну командовать: – Переписывайте на меня контору! Потом «спасибо» скажете, что от такого геморроя избавились. Ну и дальше в подобном духе. Речь толкнул на четверть часа, с особым смаком расписывал, что с нами сделают, если мы откажемся ему новорожденный бизнес отдать: уши-носы отрежет, руки-ноги отрубит, в бочку с цементом живьем нас засунет. Саркисян потерла руками виски. – Вот удивительно. Чем больше главарь распоясывался, тем сильнее я злилась, страх прошел. Ну и попыталась с уродом договориться, спрашиваю: «Зачем вам дело, не приносящее дохода? Дайте нам раскрутиться». И тут Витя назад через окно влезает, очень спокойно мордоворотам говорит: – Валите, пока целы! У нас уже есть крыша, будете выжучиваться, без башки останетесь! Не верите? К окну подойдите! Бритоголовые неожиданно послушались. Натэлла вместе со всеми приблизилась к окну и обомлела. Во дворе, направив на первый этаж дула пушек, стояло два танка! Братков будто языком слизнуло, они больше не возвращались. Витя, в отличие от Натэллы с Павлом, не потерял самообладания, вспомнил, что рядом с их конторой расположена воинская часть с нищими офицерами, рванул туда и договорился с танкистами. За сто долларов те согласились напугать бандюганов. – К чему мое повествование? – спросила Натэлла. – Опасных ситуаций было много, и я о них знаю, а Марина нет. Вы говорите, что Вера – серьезная бизнес-леди. Побеседуйте с ее помощником, замом. Кому-то на службе она доверяет больше, чем членам семьи. И еще, если Орлова решила затаиться по доброй воле, то она непременно руководит делами из подполья. Из семьи бизнесвумен может уйти, а любимое, выпестованное детище никогда не бросит! Поверьте, я знаю владельцев разных предприятий, они готовы лишиться жены, любовницы, матери, детей, но не своих компаний. Мне оставалось лишь ругать себя за то, что до сих пор не догадалась побеседовать с Романом Кисловым. Покидая кабинет Саркисян, я оставила даме свою визитку и попросила: – Если вдруг вспомните нечто, связанное с Орловой, звоните, пожалуйста, в любое время дня и ночи. Натэлла поместила мою карточку в специальную подставку и не удержалась от замечания: – Прошло много лет, в памяти о той сделке подробностей не сохранилось. – Человек ничего не забывает, – возразила я, – он просто прячет ненужное подальше, но вполне способен вытащить на свет дела давно минувших лет. Главное, уцепиться за какой-нибудь крючок. В случае с Верой это девять дней после смерти Виктора. Подумайте, вы собирались на поминальный ужин, что на вас было надето? Натэлла кивнула. – Это легко. У меня тогда имелась одна юбка и три кофты, две светлые, одна черная, – я надела ее. – Цветы? – предположила я. – Павел принес, – медленно сказала Саркисян, – двенадцать роз, шесть от себя, шесть от меня. Дождь шел, Колобков промок. И Вера вошла мокрая, она была без зонта, я взяла у нее куртку, встряхнула. Я еще удивилась, вещь – потрепанная, дешевая, а в сумке большая сумма денег. – Не в чемодане? – уточнила я. – Нет, – уже более уверенно сказала Натэлла. – Именно спортивная сумка, влажные пятна по бокам, ливень хлестал. – Видите, сколько деталей вы вспомнили! – похвалила я собеседницу. – Вдруг после моего ухода что-то еще в памяти оживет? Вера звонила по мобильному какому-то мужчине? – В первой половине девяностых? – фыркнула Саркисян. – Может, у кого-то в ту пору имелись сотовые, но точно не в карманах простых людей. – Духи? – предположила я. – От Веры приятно пахло, вы не удержались и воскликнули: «Ах, волшебный аромат!» Клиентка смутилась и ответила: «Мне их преподнес сердечный друг Иван Иванович Иванов, прописан по адресу: Ивановская улица, дом один, квартира два, работает в магазине «Иваново». Или что-то с деньгами! Одна купюра была вымазана, вы не захотели ее брать, а Вера воскликнула: «Не волнуйтесь. Сейчас попрошу Иванова Ивана Ивановича обменять бумажку, это он мне деньги ссудил». Натэлла улыбнулась: – Ладно, попробую. Сев в машину, я схватилась за мобильный, начала названивать разным людям, но дважды потерпела неудачу. У Кислова сработал автоответчик. Вежливый голос произнес стандартную фразу: – К сожалению, сейчас не могу ответить, оставьте сообщение после звукового сигнала, непременно соединюсь с вами позднее. Я откашлялась и сказала: – Роман, меня зовут Дарья Васильева, я веду шоу на телевидении под названием «Истории Айболита». Мы готовим программу об Орловой. Возник ряд вопросов. Жду вашего звонка в любое время, и после полуночи или в шесть утра. У Семена тоже отозвался автоматический секретарь. Увы, он был так же дурно воспитан, как Собачкин. Сначала из трубки донесся кашель, затем короткое: – Говорите. – Говорю, – в тон ему ответила я, – позвони. Куда подевался? После двух неудач номер домашнего телефона Орловых я набирала без всякой надежды, но мне ответили сразу. – Слушаю внимательно, – произнес молодой голос. – Здравствуйте, Наталья Петровна! – обрадовалась я. – Вас снова беспокоит Даша Васильева, ведущая шоу «Истории Айболита». – Слушаю, – холодно повторила пенсионерка. – Разрешите к вам подъехать? – без долгих приготовлений поинтересовалась я. – Зачем? – не обрадовалась пожилая дама. – Поговорить надо, – уточнила я. – Тема беседы? – потребовала ясности Наталья Петровна. – Вера Орлова, мне… – Не стоит, – остановила меня старуха. – Верочка обижена на Костю. Между нами говоря, абсолютно справедливо. Мой сын продемонстрировал худшие качества своего характера. Я его дурному не учила. – Пожалуйста, Наталья Петровна, – взмолилась я. – Мне очень надо кое-что у вас спросить. – Ну ладно, – смилостивилась она, – хорошо. – Еду! – воскликнула я. – Нет! – быстро возразила старуха. – По телефону! – Лучше нам с глазу на глаз потолковать, – настаивала я. – Не получится, – возразила старшая Орлова, – Алена получила высокое назначение, стала главврачом медцентра, открытого Акселем Штрихом… – Поздравляю, – вклинилась я, – видела сюжет в новостях, посвященный вашей дочери. – Пока от этой должности одни неприятности, – недовольно произнесла мать психотерапевта. – Алена рано утром уехала в офис, а у подъезда папарацци дежурят, фотографируют, к соседям с дурацкими вопросами пристают, хорошо, мы с жильцами дома почти не общаемся, много акулы пера не узнают. Итак, что вы хотите? Я решила не настаивать на встрече. – Вера вам рассказывала о своем детстве? – Очень мало, почти ничего, знаю лишь, что у нее был суровый отец, жестокий отчим и слабовольная мать, – ответила Наталья Петровна, – но мы уже обсуждали данную тему с вашим приятелем-детективом. Неужели он вам не сообщил о беседе? – Мой следующий вопрос может показаться вам бестактным. Почему вы не обеспокоены исчезновением невестки? – рискнула я ступить на тонкий лед. Наталья Петровна кашлянула. – Константин признался, что жена не в коме, она ушла из-за его измены. Вера здорова, деятельна, проведет некоторое время в одиночестве и непременно вернется. Девочка меня любит, я люблю ее, все у нас наладится, мы сможем найти компромисс. А вот вы почему никак не утихомиритесь? Я решила использовать аргументы, которые отлично подействовали на Натэллу Саркисян: – Нам необходимо доснять финал. Если программа с Верой не появится в эфире, членов съемочной группы уволят. – И при чем тут я? – равнодушно отозвалась Орлова. – Думаю, вы знаете, где Вера, она с вами связывалась, – насела я на нее. Но Наталья Петровна оказалась из породы людей, про которых говорят: «Где сядешь, там и слезешь». – Чушь! – отрубила она. – Глупость неимоверная! Оставьте нас в покое. До свидания. – Погодите, – закричала я.