– Кузя! Кекс на верхней полке, слева. Худенькое личико, украшенное очками в массивной темно-коричневой оправе, повернулось ко мне. – Меня зовут Арсений Михайлович, – торжественно произнес тинейджер. – Простите, пожалуйста, – смутилась я, – я думала, вы Кузьма! – Нелепое предположение, – холодно заявил мальчик, – вы Пафнутия Меркуловна? – Нет, можете обращаться ко мне Даша, – попыталась я наладить контакт. – Надо же! – прищурился Арсений. – А я подумал, вы Пафнутия Меркуловна! Удивительно на нее смахиваете! На чем основан мой вывод? Ни на чем! Так же, как и ваш! Сеня, почему у нас сегодня один силос на ужин? Ты же терпеть не можешь овощи! Где свинина с жареной картохой? – Мне нужна твоя помощь, – зачастил Собачкин, – необходимы любые сведения о Нике Моргуновой. – Ща, – кивнул Арсений, схватил блюдо с кексом и потащился к дивану. Глядя, как паренек заматывается в пледы и руками ломает кекс, я тихо сказала Семену: – Твой младший брат очень суров. Почему ты зовешь его Кузей? – Он мне не брат, – пояснил Собачкин, – фамилия Арсения Кузьмин. Ну как-то так пошло, что его в роте все Кузя да Кузя звали, я и привык. – В роте? – заморгала я. – Это что значит? Детектив взял чашку. – Армейское подразделение, еще бывает дивизия, полк, батальон, ну и так далее. Я окончательно растерялась: – Арсений – сын полка? Он сирота и его воспитывают военные? – Неа, – захихикал Собачкин и набил рот печеньем. – Мы вместе служили, два года оттрубили. Потом я на юридический поступил, а Кузя – на мехмат, он – компьютерный гений. Мы совладельцы агентства, наш профиль – поиск пропавших людей. Я подавилась очередным печеньем. – Сколько же ему лет? – Двадцать восемь, Кузя на год меня старше и на столетие умнее, – вздохнул Собачкин. Я судорожно закашлялась. – В случае острой респираторной инфекции следует воспользоваться маской, которую необходимо менять каждые два часа, – прозвучало с дивана. – Даше печенье не в то горло попало, – пояснил Семен. – Есть следует сидя за столом, – не преминул заявить Арсений, – тщательно пережевывая пищу, запивая каждый кусок, тогда не будешь издавать неприличные звуки. – Сами лопаете кекс на диване, роняя крошки на пледы! – возмутилась я. – Мне простительно, я гений, – заявил Арсений. – Первая информация о Нике Моргуновой в ноутбуке. Глава 22 Семен уткнулся в экран и с разочарованием воскликнул: – Ничего нового, я это сам разузнал. – Я же предупредил, первая! – подчеркнул Кузьмин. – Будет вторая, третья, четвертая. Дарья, ты любишь овощи? Мне не хотелось поддерживать беседу с чванливым, дурно воспитанным парнем, но он оказался партнером Собачкина, а худой мир лучше доброй ссоры, поэтому я постаралась как можно приветливее ответить: – Да, в основном ими и питаюсь! – Ясно, почему Сенька силос на стол выставил! – пронудил Кузя. – Понравиться тебе решил. У него метода такая! Подстраивается под объект! Я с изумлением воззрилась на Собачкина, а тот сердито буркнул: – Глупости! – Не, ты свининку уважаешь, – долетело с дивана, – лады, я заткнулся. – Правильное решение, – одобрил Собачкин, – слово – серебро, молчание – золото. – Ты предпочитаешь мясо? – спросила я у Семена. – Нет, обожаю морковь с зеленым горошком, – солгал детектив и трогательно покраснел. – Откуда ты узнал, что я часто ем рататуй в парижском кафе «Стойка»? – насела я на Семена. – Из блога, – нехотя признался сыщик. – Я не веду дневник в Сети, не пользуюсь Интернетом, предпочитаю живое общение, – пресекла я его новую попытку соврать. – У Маши прочитал, – признался Сеня, – она рассказала, как ты на улицу Дантона ради рагу ходишь. Дальше просто. Нашел сайт едальни, залез в меню, прочитал рецепт блюда и повторил его. Единственное, чего не положил – артишоки. Я их в Москве не нашел. – Про крупнолистовой чай, варенье из клюквы и печенье «Макарон» тоже Манюня сообщила! – догадалась я. – Она о тебе много пишет, – подтвердил Собачкин. – Не верю! – сердито сказала я. – Маня не станет сплетничать о матери, это не в ее стиле. И никогда не расскажет о моих привычках незнакомым людям. – У твоей дочери есть дневник, – забубнил Кузя, – он запаролен, войти в него могут лишь... ща... Александра Хейфец, Денис Глод, Кирилл Когтев, Юрий Субботин... – Это Машкины лучшие друзья, – кивнула я. – Мария не откровенничает в Сети, – зудел Арсений, – не занимается душевным эксгибиционизмом, в общей доступности есть лишь фото ваших животных, которыми она гордится, но с близкими обсуждает все вопросы. В частности, советовалась с Денисом в отношении диеты собаки Афины, большой обжоры, просила Хейфец как бы случайно заехать в Ложкино, померить твою кровать, сама не помнит, какой у матери матрас в ширину – два двадцать или два сорок! Ты спишь на аэродроме? – Какая тебе разница, – опешила я, – хоть на танковом полигоне! И зачем только Мане понадобилось гонять ко мне Сашку с сантиметром? – Она тебе на Восьмое марта подарит белье, – выдал секрет Кузя, – пододеяльник, голубой, с изображением мопсов, две наволочки и простыню на резинке. Мы что, пили на брудершафт и уже перешли на «ты»? Я не намерен фамильярничать через десять минут после знакомства. Я, ошарашенная тем, сколько интимной информации обо мне нарыла парочка наглых сыщиков, огрызнулась: – Сам первый начал «тыкать». – Мне можно, я гений, – прозвучало в ответ, – а ты должна заслужить право смотреть на солнце. Я повернулась к Семену: – У Кузи мания величия? Он считает себя директором земного шара? И как он получил доступ к личным записям Маруси? Кузя не включен в список ее приятелей. – На то он и пароль, чтобы его хакнуть! – объявил Арсений. Я схватила телефон, набрала номер Манюни и быстро сказала: – Солнышко, в твой сетевой дневник влез чужак, он хакнул пароль. – Ты уверена? – деловито спросила Маня. – Стопроцентно. Прости за плохую новость, тебе лучше быть осторожней, – попросила я, – пока больше ничего не скажу, нахожусь не дома. – Передай ей привет от Крэбса, – заорал Кузя. – Тебе привет от Крэбса, – машинально повторила я. – Муся! – восхитилась Манюня. – Ты знаешь Крэбса? Откуда? Он гений! О! О! Крэбс у меня в айпаде! О! Суперсобачки! Мамуля! Что происходит? Такой прикол! Песики целуются! Он мне прислал мультик с мопсами! С дивана донеслось довольное хихиканье. – Потом поболтаем, – пообещала я и отсоединилась. – Кто такой Крэбс?