– Я тебя ненавижу больше, чем когда-либо кого-то ненавидел, – прошипел Кезон, с омерзением стряхивая с плеча банановую шкурку. – Ты пожалеешь обо всем, рыжая. Вместо ответа я показала ему средний палец. – Прощай, мировая знаменитость. Не забудь рассказать в своем миллионном аккаунте в инстаграме, что такое быть облитым мусором. Деньги решают не всё. Иногда наши поступки возвращаются нам бумерангом, – сказала я и гордо ушла прочь, расправив плечи и боясь признаться самой себе, что я хотела поцелуя. И не только его. Я хотела эту чертову звезду, которую больше никогда не встречу. Глава 14 Июль Я возвращалась домой измотанная, но довольная. Во-первых, сегодня я получила первую зарплату на новом рабочем месте, во-вторых, завтра у меня был выходной, а в-третьих, я несла в пакете малиновый пломбир, на который пускала слюнки всю неделю. Сейчас приду в свою комнату, устроюсь с удобством на диванчике, вытяну ножки и включу сериал – у одного из турецких летников, за которым я следила, как раз вышла новая серия. А потом буду спать до полудня, и даже грохот кастрюль Глафиры Фроловны, которую я про себя звала просто Фроловной, меня не разбудит. После концерта «Красных Лордов» прошло больше месяца, и все постепенно налаживалось. Я поселилась в квартире Фроловны, быстренько перевезя все свои вещи, нашла новую работу в магазине модной одежды да еще и классную подработку отхватила – нужно было мыть полы пару раз в неделю в одном офисе неподалеку от дома, а сумма выходила приличной. В общем, все шло хорошо. Хотя, если честно, я скучала – по прежней работе, по постоянному движу, по старому коллективу. По Вадиму. Я так и не встретилась с ним – знала, что он не хочет видеть меня. И чувство вины перед ним угнетало, и ночами, чтобы заснуть без мыслей обо всем том, что произошло, я включала видео на Ютубе. Бездумно слушала их и провалилась в сон. Странно – порою бывает так, ты совершенно ничего не делал, но все вокруг так уверены в твоей вине, что ты и сам начинаешь в это верить. Я ловила себя на мысли, что начинала верить тоже. Однажды в приложении Ютуба каким-то случайным образом открылось видео с живого концерта «Лордов», и я, почти заснувшая, подскочила на месте. Голос Кезона, его вид, его движения – все это было мне глубоко неприятно. Я очень хотела, чтобы он куда-нибудь провалился – например, в яму с пауками, такими же, как и он сам. Но вопреки моим надеждам он продолжал радоваться жизни. Если честно, иногда следила за его инстаграмом – он выкладывал смешные сторис, где корчил рожи, или сидел с бутылкой пива в руке и философствовал о жизни, или выступал на очередном концерте. И чем больше я следила за ним, тем больше мне казалось, что тогда, в этом городе, на всех этих дурацких встречах был не он, а кто-то другой. Ну не может человек такого уровня быть отморозком! Нет, может. Это точно был он. Кезон. Антон. Кирилл. Высокомерный клоун. Шут без головы. Я знала, что мы больше никогда не встретимся, но ненависть свою унять не могла. Я действительно ненавидела его. Всем сердцем. С такой яростью, что она пугала меня саму. И если бы кто-нибудь сказал мне, что я влюблюсь в Кезона, я бы рассмеялась ему в лицо. От души! Катю и ее парня я тоже больше не видела. И слава богу. Позориться перед ними вновь не хотелось. Махая пакетом, я зашла в подъезд, предвкушая прекрасный вечер, и вместе со мной внутрь заскочил сосед с модной стрижкой. Его звали Леша, и он жил то ли на десятом, то ли на двенадцатом этаже. Кажется, Леша был дизайнером, и сначала я почему-то думала, что он гей, однако несколько раз видела его с женщинами, причем каждый раз – с разными. И поняла, что он тот еще бабник. А еще сатанист. Из той самой квартиры, где, по словам Фроловны, живут сатанисты. В ее понимании, разумеется. На самом деле там жили знаменитый художник и его семья. А Леша был его братом. – Привет, соседка, – улыбнулся мне Леша, вызывая лифт. Одет он, как всегда, был с иголочки. – Привет, сосед, – отозвалась я. – Как дела? – Неплохо. Долгожданная пятница. Что может быть лучше? – Пойдешь тусить в клуб? – спросила я с любопытством. – Хотелось бы мне, – вздохнул Леша. – Но придется готовить этой чертовой семейке. Они же без меня пропадут. Сама понимаешь, творческие люди все немного не в себе. – В доказательство своих слов он покрутил пальцем у виска. Я рассмеялась. – Может быть, завтра сходим куда-нибудь? – спросил Леша, как обычно. – В театр, в кино, в ресторан? – Нет, спасибо, – отказалась я. – Ты все время отказываешься, – с укоризной заметил он, по-джентельменски пропуская меня в лифт первой. – А ты все время приглашаешь. – Из спортивного интереса. Мне редко женщины отказывают. – Приятно быть особенной, – хмыкнула я. – Ты и без этого особенная. Смотрю я на твои волосы и… – Леша мечтательно вздохнул. – И отрезать хочешь? – завела я за ухо рыжую прядь. – И думаю, какой цвет красивый. И фигурка у тебя ничего. Сантиметров на десять стать выше – и готовая модель. – Прости, я уже лет десять как не расту, – рассмеялась я. – Ничего страшного! Ты мне и такой сойдешь! – В смысле? – Показ у меня будет через несколько месяцев. Я одно свое платье на тебе так и вижу. Будешь моделью? – ошарашил меня сосед. – Буду, – растерялась я. Створки лифта распахнулись. Мне нужно было выйти. – Ну и отлично! – воссиял Леша. – И не смей отказываться! Позднее все обговорим! Я помахала ему и двинулась к квартире Фроловны, гремя ключами, как Кентервильское привидение цепями. Бабули дома не было – видимо, пошла в гости к Семеновне, своей лучше подружке, с которой они с удивительным для их возраста сарказмом перемывали косточки всем в округе. Жить с Фроловной оказалось сложно, но можно. Бабкой она была боевой и настырной, лезла во все на свете, и не удивлюсь, если знала, какого цвета у меня трусы. Ей нужно было контролировать все в округе – раньше она была какой-то крупной начальницей в общепите. И люди, которые попали в список ее недругов, переживали массированные информационные атаки. А иногда и физические. Но при этом ее легко можно было расположить к себе – надо было слушать ее, качать головой и поддакивать, что у меня отлично получалось. Как-то я слушала ее рассказы про трудовые советские будни часа два, после чего Фроловна, решив, что я отличная слушательница, собственноручно приготовила мне пирожки и борщ. А готовила она шикарно. В общем, язык с хозяйкой квартиры был найден. И съезжать я пока не планировала. Наскоро поужинав, я приняла освежающий душ, вымыла голову и улеглась в кровать со своим малиновым пломбиром в тарелке. Я только-только раскрошила на мороженое печенье и включила сериал, как в дверь позвонили. Громко и требовательно. Несколько раз подряд. Это точно была не Фроловна – она всегда железно имела при себе ключи. И я, поставив серию на паузу, пошла смотреть, кого там принесла нелегкая. – Кто там? – спросила я, заглядывая в глазок. И вместо человека увидела охапку белых роз. – Доставка цветов, – раздался сиплый бас. Такой бывает у тех, кто не просто много курит, дымит как паровоз. – Я ничего не заказывала, – растерялась я. – Это подарок. – От кого?.. – Не знаю. Отправитель пожелал остаться неизвестным. Я рискнула открыть дверь – передо мной стоял некто, лицо которого было закрыто огромным букетом. В корзине в его руках, наверное, было роз сто, если не больше! – Это мне? – удивленно спросила я, гадая, от кого. Сердце вдруг радостно екнуло – а вдруг от Вадима?.. Вдруг он узнал правду?.. Но в это же мгновение моя вера в лучшее пошатнулась и была погребена под удивлением и яростью в одном флаконе. Мужчина опустил корзину на пол и ослепительно улыбнулся. Я едва не упала в обморок – передо мной стоял не кто иной, как Кезон. Растрепанный, одетый в простые джинсовые бриджи и белую футболку. На голове его были солнцезащитные очки. Выглядел он как обычный парень. Таких миллионы. Антон, Кирилл или как его там. В общем, этот придурок, который мне все испортил. Я так обалдела, что первые секунды даже сказать ничего не могла. Смотрела на него большими глазами и не понимала, что происходит. – Т-ты? Что ты тут делаешь? – выдавила я, наконец. – Наташ, я тут подумал… Ты не хотела бы быть моей девушкой? – спросил Кезон, глядя прямо в мои глаза и словно гипнотизируя меня. Голос его был полон нежности, от которой все зачесалось, как от грецких орехов, на которые у меня была аллергия. – Быть твоей чем? – переспросила я в шоке. Что происходит, я не понимала. – Не чем, а кем, – поправил меня Кезон. – Моей девушкой. – Че-го? – Девушкой. Подружкой. Любимой. Гёрлфренд, – стал объяснять он. – А чего сразу не женой? – нервно хохотнула я. Его взгляд стал укоризненным. – Прежде, чем закрепить отношения, надо начать встречаться, Наташенька. Я хотела сказать, что в гробу видала его «Наташеньку», но не успела. Кезон шагнул ко мне и обнял. Крепко-крепко. Так, как обнимают любимых, которых долго не видели и по которым скучают. – Обалдел? – тихо спросила я, чувствуя знакомый аромат морского одеколона. – Нет, не обалдел. Я очень скучал, – тихо сказал Кезон и положил голову мне на плечо. – Я должен был приехать, маленькая моя. Я хочу, чтобы ты была моей девушкой. Я не смог забыть тебя. Понимаешь? В кольце его сильных рук мое тело не расслабилось – напротив, напряглось до предела, и я вырвалась из объятий Кезона, еще и в грудь с силой толкнула – да так, что он споткнулся об корзину и чуть не полетел на пол, но все же сумел удержаться на ногах. Маска искренности и нежности тотчас слетела с него. – Офигела? – злобно спросил он. – Думай, что делаешь, лапуля. Ох, опять эта мерзкая «лапуля»! Да еще и произнесенная его голосом и с его интонациями! Меня передернуло. – Какого фига тебе надо, ты, придурошный? – уперла я руки в боки. – У тебя память, как у рыбки. Я же сказал – приехал к тебе. Хочу, чтобы ты была моей подружкой. – А больше ты ничего не хочешь? – воскликнула я возмущенно. – Может быть, мне на Луну для тебя слетать?