— Мне нужен менеджер, — сказал он. Неожиданно из-за прилавка появился мужчина, одетый в двухцветную форму «Онион ринг». На его табличке было написано: «ПРИВЕТ, Я РОДЖЕР». — Я менеджер, — нервно сказал он. — В чем дело? — Моя дочь сейчас в коме, борется за свою жизнь, и все из-за того, что неделю назад она съела здесь гамбургер. — Мне очень жаль вашу дочь, но здесь она ничем не могла заразиться. — Мясо она ела только у вас, — сказал Ким, — и у нее кишечная палочка, какая бывает в гамбургерах. — Извините, — настойчиво сказал Роджер, — но наши гамбургеры хорошо прожариваются, и у нас строгие требования к чистоте. Министерство здравоохранения регулярно проверяет наше заведение. — Ее гамбургер был недожарен. Я видел это собственными глазами — в середине он был розовый. — Он не мог быть розовым, — сказал Роджер. — Это совершенно исключено. А теперь извините, мне нужно работать. — И он отвернулся. Ким обошел прилавок, намереваясь поговорить с поваром. Увидев, что он направляется в кухню, Роджер загородил ему дорогу. — Вам сюда нельзя, — сказал он решительно, — только персонал… Ким не дал ему закончить, оттолкнув так, что менеджер ударился о стойку и упал на пол. — Вызовите полицию! — завопил Роджер, с трудом поднимаясь на ноги. Ким подошел к плите, у которой стоял Пол. Как и все остальные на кухне, повар замер на месте еще в тот момент, когда Ким ударил по стойке. — Моя дочь неделю назад съела здесь недожаренный гамбургер, — прорычал Ким. — Я хочу знать, как это могло произойти. Полу на буровых вышках довелось повидать, как люди сходят с ума. Взгляд Кима показался ему знакомым. — Как сказал Роджер, я их все хорошо прожариваю, таковы правила. — Я говорю вам, он был полусырой, — огрызнулся Ким. — Я сам видел. — Но я специально рассчитываю время жарки, — он показал лопаткой на дымящиеся котлеты. — Мы их доводим до большей внутренней температуры, чем требует Администрация по контролю за продуктами питания. — Как вы проверяете внутреннюю температуру? — спросил Ким. — Протыкаем специальным градусником несколько раз в день. Они всегда горячее семидесяти семи градусов. — А где вы храните котлеты? Пол повернулся и открыл холодильник, но Ким знал, что там только небольшая часть всего запаса. — Где остальные? — спросил он. — В морозильной комнате, — ответил Пол. — Покажите, — приказал Ким. Пол направился к двери морозильной, Ким последовал за ним. — Ну уж нет, — сказал Роджер, догоняя их и хватая Кима за руку. — В морозилку мы пускаем только персонал. Ким попытался высвободить руку, но Роджер ее держал крепко. Тогда он не выдержал и ударил его тыльной стороной ладони по лицу. Роджер с шумом рухнул на пол. Даже не взглянув на него, Ким вошел в морозилку. Напуганный Роджер оставил его в покое. Ким посмотрел на коробки, стоявшие слева от входа. Ближайшая была открыта, на ее этикетке значилось: «МЕРСЕР МИТС, СТАНД. 50 Г. КОТЛЕТЫ ДЛЯ ГАМБУРГЕРОВ, ОБЕЗЖИРЕННЫЕ. ПАРТИЯ № 2, УПАКОВКА № 1–5. ДАТА ИЗГОТОВЛЕНИЯ: 29 ДЕК. УПОТРЕБИТЬ ДО: 29 МАРТА». — В прошлую пятницу вы брали котлеты из этой коробки? — спросил он. Пол пожал плечами: — Наверное, или из другой такой же. Ким прошел в глубину морозильника и увидел еще одну открытую коробку. Он заметил, что одна из упаковок внутри нее вскрыта. — А почему эта коробка открыта? — По ошибке. Мы должны сначала использовать более старые котлеты, чтобы не беспокоиться о сроке годности. Ким посмотрел на этикетку: 12 января. — Могла котлета из этой коробки попасть в гамбургер в прошлую пятницу? — Все может быть, — ответил Пол. Достав из кармана своего белого халата ручку и листок бумаги, Ким переписал этикетки обеих коробок. Он вынул из каждой по котлете и опустил их себе в карман. Выйдя из морозильника, Ким услышал приглушенный звук полицейской сирены, но не обратил на него внимания. — Что такое «Мерсер митс»? — спросил он у Пола. Тот закрыл дверь морозильника. — Компания по производству мясопродуктов, она поставляет нам котлеты для гамбургеров, — ответил он. — Вообще-то они снабжают всю сеть наших закусочных. — Она находится в нашем штате? — спросил Ким. — Конечно, сразу за городом, в Бартонвилле. Когда Ким вернулся в кухню, двери распахнулись, и в зал вошли двое мрачных полицейских. Роджер плелся сзади, правой рукой показывая в сторону Кима, а левой прижимая ко рту окровавленную салфетку. Суббота, 24 января Косые лучи неяркого утреннего солнца освещали зал суда, заставляя Кима щуриться. Перед ним, одетый в черную мантию, сидел судья Харлоу. На кончике его узкого заостренного носа едва держались очки. На Киме поверх его хирургического костюма все еще был надет длинный халат, но после ночи, проведенной в камере, он уже не был белоснежным. — Доктор, я знаю, что ваша дочь больна, и очень вам сочувствую, — сказал Харлоу. — Но врываться в служебное помещение и избивать менеджера… Такое поведение неприемлемо ни при каких обстоятельствах. — Да, ваша честь, — покорно сказал Ким. — Надеюсь, доктор, вы обратитесь за помощью к психиатру, — сказал судья. — Ваш поступок меня озадачил, тем более что вы известный кардиохирург. В любом случае я отпускаю вас под вашу собственную ответственность до суда, который состоится через четыре недели. Зайдите к секретарю суда. Выйдя из Дворца правосудия, Ким поймал такси, на котором доехал до опустевшей стоянки у «Онион ринг». Там он сел в свою машину и по пути в больницу заехал в «Шерринг лэбс». Подойдя к приемному окошку, он выудил из кармана две растаявшие котлеты и передал их лаборантке. — Я хотел бы, чтобы их проверили на кишечную палочку 0157:Н7 и соответствующий токсин, — сказал он. Она с опаской посмотрела на раскисшие котлеты. — Лучше держать образцы в морозильнике. Когда мясо больше двух часов хранится при комнатной температуре, в нем появляется множество бактерий. — Меня интересует только 0157:Н7. Женщина надела резиновые перчатки и положила котлеты в два разных контейнера. Затем она выписала Киму счет, который он оплатил своим офисным чеком. — Результаты будут через двое суток, — сказала она. Ким поблагодарил ее, зашел в уборную вымыть руки и вернулся к машине. Когда он шел по больничным коридорам, люди провожали его взглядами. Ким понимал, что их любопытство вызвано его внешним видом. В отделении интенсивной терапии, у входа в палату Бекки, он поймал себя на том, что заключает сделку с Господом: если только она выживет… Он подошел к ее кровати. Рядом была только медсестра, менявшая капельницу. Ким поглядел на дочь, и всякая надежда на улучшение исчезла. Бекки явно все еще была в коме. На ее безжизненном лице появились большие багровые пятна, которых он раньше не видел, — это были следы подкожных кровоизлияний. Тренированный слух Кима отметил сигналы кардиомонитора. Они звучали беспорядочно, и так же хаотично мигал индикатор на экране. — У нее аритмия! Когда это началось? — Прошлой ночью, — ответила медсестра. — Произошло кровоизлияние в сердечную мышцу, появились симптомы тампонады. В пятом часу пришлось ставить отсос для снижения давления. Ким почувствовал еще большую вину за свое ночное отсутствие. Он-то умел бороться с излишком жидкости вокруг сердца и мог быть полезным. Зайдя в комнату ожидания, он увидел, как Трейси разговаривает с Клэр Стивенс и Кейтлин Морган. Заметив его, они смолкли. Трейси совсем упала духом, губы ее сжались в горестную ниточку. — У тебя кошмарный вид, — сказала она, — где ты был? — Визит в «Онион ринг» занял больше времени, чем я ожидал. — Он посмотрел на Клэр. — Значит, у Бекки перикардит?