- О господи! - вздохнула Вирджиния, лежа на диване с книгой. Было скучное пасмурное утро. Миссис Паркер сидела за столом, заваленным расчетными книгами и бумагами, а напротив нее сидел молодой Коупленд, служивший тут управляющим. - Ах, мама! - воскликнула девушка, бросив на диван книгу и подойдя к окну. - Какая скука! Все словно вымерло. Даже на реке ни единой лодчонки. Это просто невыносимо! Мать оставила ее слова без всякого внимания и продолжала беседу с управляющим. - Мистер Коупленд, неужели вы полагаете, что не следует отсылать Помпи? Нельзя же оставлять его тут? - О боже! - снова вздохнула Вирджиния. - Только и слышишь целыми днями о всяких Помпи, Цезарях и хлопке! И она снова опустилась на диван и принялась за чтение романа "шотландского волшебника", как с истинно шотландской скромностью величал себя Вальтер Скотт. Но тут в гостиную вошли Габриэла и Роза, а за ними негритянка-горничная с огромным глобусом. - В библиотеке стало холодно, - сказала Габриэла матери, - а мне нужно еще кое-что объяснить Розе. Миссис Паркер одобрительно кивнула дочери, и та заговорила, старательно подражая гнусавому голосу начальницы пансиона: - Итак, теперь ты знаешь, где находится Америка, и можешь показать на глобусе наш штат. Ну, где он расположен? - Вот здесь, - показала Роза. - Нет, вот тут, - засмеялась Габриэла. - Какая же ты невнимательная. Ты показала Австралию. Вот Америка, запомни хорошенько. А это главная часть Америки, понятно? А мы - главная нация, потому и зовемся американцами. А всех остальных называют мексиканцами, перуанцами, бразильцами. - А еще вас янки зовут? - спросила Роза. - Фи, не говори так! Кто тебе сказал такое? Янки - так называют тех, кто живет вот тут, - она ткнула пальчиком в шесть штатов Новой Англии. Они-то и есть янки. Они продают нам лесной орех вместо мускатного, а нашим неграм тину из Миссисипи, выдавая ее за медицинские снадобья. - Все-то тебе известно лучше других, - язвительно заметила Вирджиния. - Спокойно, Сисси! Я живу в свободной стране! - засмеялась Габриэла. - С тех пор как за тобой стал ухаживать капитан Перси, тебе перестало нравиться слово "янки". - Ты просто невыносима! - Ну, разумеется, - насмешливо возразила Габриэла. - Впрочем, капитан вскоре будет здесь, а потому нам нужно поскорее управиться с уроком. И она продолжала объяснения, перейдя от Нового Света к Старому и не упустив ни единой возможности блеснуть перед Розой своей ученостью. Когда стемнело, появился слуга с серебряным подсвечником и что-то тихо сказал хозяйке. - Пусть войдет, - приказала та. В гостиную вошла молодая, миловидная, бедно одетая женщина. Оглядевшись по сторонам и несколько раз поклонившись, она поспешила к полковнице, чтобы поцеловать ей руку. - Ах, оставьте, мадам Мадиедо, - воскликнула та. - Вы же знаете, у нас это не принято. Что вы желаете сообщить мне? - Мадам! - заговорила женщина на ломаном английском. - Вы догадываетесь, о чем я пришла молить вас. - Мне очень жаль, мадам Мадиедо, - сказала миссис Паркер, - но я не считаю себя вправе вмешиваться в это дело. Ваш муж способствовал побегу государственного преступника. - Не будьте к нам столь суровы! - воскликнула француженка. - Явите свою милость! Дайте мне более утешительный ответ! Не гоните меня прочь! Но миссис Паркер осталась холодна к ее мольбам. - Наша страна дала приют вашему мужу, не спрашивая о его прошлом. Она приняла его при условии, что он будет следовать нашим законам и никогда не посягнет на наше спокойствие и безопасность. Полковник Паркер приказал арестовать месье Мадиедо. Вам хорошо известно, за что. И я не намерена действовать вопреки его приказу. - Мадам, одно ваше слово, и он свободен, - зарыдала француженка. Сжальтесь над нами. После его ареста мы не продали и десяти пинт. Все нас боятся. Все сторонятся. Какая ужасная страна. Никто не поддержит нас в беде, все толкают нас в пропасть. - Это вам не Франция и не Испания, - надменно заметила полковница. - Да, увы! - Там люди гордятся, дав свободу государственному преступнику, ибо он совершил преступление против ненавистного властителя. Здесь же - это преступление против всего народа, и меня радует то, что наши люди столь глубоко осознают свой общественный долг и выражают презрение преступнику. Полковница поднялась и легким кивком головы дала понять, что разговор окончен. Хотя высказанные полковницей принципы были достойны всяческого уважения, ее суровость не пришлась по душе Розе и молодому Коупленду. - Ох, уж эти иностранцы - они испорчены до мозга костей, - вздохнула, усаживаясь за стол, миссис Паркер. - Не могу согласиться с вами, сударыня, - возразил Коупленд. - Они играют в нашем обществе столь жалкую роль лишь потому, что с ними никто не считается. Но, закрывая перед ними двери, мы закрываем наши сердца для милосердия. И он осуждающе поглядел на полковницу. - Давайте-ка лучше закончим со счетами, - чуть смутившись, сказала та. Она оправилась от неловкости лишь при появлении капитана Перси. - Брат мой, - кинулась к нему Роза, - лицо твое радостно. Ты принес нам добрую весть? Англичанина освободили? Он более не гневается... - Мисс Роза, - вмешалась полковница, - молодой девушке не к лицу задавать столько вопросов. - Мисс Роза, пока я не могу порадовать вас. Тот, в ком вы принимаете такое участие, еще не на свободе, но похоже, сей молодой человек приобрел на юге надежных друзей и покровителей, а посему я могу, не рискуя вызвать неудовольствие начальства... - Выказать ему немного сочувствия, - встрял в беседу молодой Коупленд. - Думаю, он того заслуживает. Ведь по отношению к индейцам и к бедняге Помпи Джеймс Ходж вел себя как порядочный и добросердечный человек. И если вы, капитан, были добры к нему, то это не худший из ваших поступков. Сказав это, юноша собрал книги и бумаги и откланялся. - Одна загадка за другой, - заметила полковница. - Что общего у вас с молодым Коуплендом и что связывает его с англичанином? Капитан, качая головой, смотрел на дверь. - Сам не пойму, что нужно от меня этому юноше. Впрочем, мои офицеры ведут себя не менее удивительно. - Он иронически улыбнулся. - Подумать только, капитан Майк Брум соблаговолил вчера пригласить англичанина на обед, во время которого представил его неким важным персонам, а те великодушно открыли для него свои кошельки. - Ну, эту загадку я, пожалуй, могу разгадать, - сказала полковница. Насколько мне известно, брат нашего управляющего, лейтенант Коупленд сообщил своему отцу о результатах последнего допроса. - Что ж, теперь мне все ясно. Всемогущий сквайр раскрыл англичанину свои объятия, и теперь ему покровительствуют все граждане славного Опелоузаса. - Доверие народа многого стоит, - вздохнув, сказала полковница. С губ капитана уже был готов сорваться язвительный ответ, но тут вошел ординарец и протянул ему запечатанный сургучом пакет. Вслед за тем дверь снова отворилась, и в гостиную впорхнули три юные девушки в сопровождении пожилого солидного господина. 34 - А вот и мы, - тяжело дыша, проговорил мистер Баудит, тучный мужчина с багровым носом и крошечными серыми глазами, кои, без сомнения, впервые взглянули на этот мир где-нибудь в Коннектикуте или Массачусетсе. - Разве вы не слыхали, как подошел пароход? Мы прибыли несколько минут назад. - Как мило, дядюшка, что вы не забываете родственников и решили провести с нами рождественский вечер, - сказала Вирджиния. - Мы уже целую неделю сидим тут в заточении, точно восточные принцессы. - Сами виноваты, - возразил дядюшка, отирая пот со лба. - Отчего вы не поехали с нами? Нам не сиделось дома, вот мы и сели на пароход и поплыли на юг. Впрочем, теперь мы рады, что убрались оттуда подобру-поздорову. - Рады? - воскликнула одна из мисс Баудит. - Ах, папа, как вы можете говорить такое? Мы вовсе не хотели уезжать оттуда, это вы вдруг испугались. - Да, представьте себе, любезнейшая невестка, эти глупые девицы умоляли меня остаться там. Ах, дорогая невестка! Видели бы вы, какая это чудовищная картина! Сердце у меня готово было разорваться от горя - никто не заключает сделок, ни одного купца, никакой торговли! - Зато было много вечеринок с танцами! - снова воскликнула одна из девушек. - Полагаю, мисс Джорджиана, там теперь царит весьма свободный тон? спросила полковница. - Очень свободный, дорогая тетушка! Не осталось и следа былой чопорности. - Да, это весьма прискорбно, - заметила миссис Паркер. - Вот так-то, юные дамы! - сказал мистер Баудит. - О господи, кругом одни палатки, люди маршируют, бьют в барабаны и трубят в трубы. Все забито повозками с амуницией и продовольствием. Ополченцы и негры, офицеры и рядовые, матросы и генералы - все вперемешку. Пришлось пешком добираться до парохода. Но это еще не все, милейшая миссис Паркер! - воскликнул он, снова вытирая лоб. - На реке ни одного корабля, брига или даже самой плохонькой шхуны. А убытки должны нести мы, и конца краю этому не видать. Если так протянется еще полгода, мы просто пойдем по миру, - с пафосом продолжал он описывать свои бедствия. - А мой хлопок! Я переправил туда две тысячи тюков, урожай трех последних лет. И что происходит? Главнокомандующий, который мне ни сват, ни брат, отдает приказ реквизировать пятьсот тюков, даже не поставив меня об этом в известность. Пятьсот тюков! Первоклассный хлопок! Тридцать тысяч долларов! Может, генерал принял эти тюки за бревна, что плывут по Миссисипи? - Ну, теперь мне все ясно, - сказала миссис Паркер. - Вы отправились на юг, чтобы вырвать из лап генерала свой хлопок? Могли бы и не трудиться. Мы тоже выдали пятьсот тюков. Их оценили, и все потери будут возмещены. - А если в них угодит несколько ядер, они станут еще тяжелее, насмешливо утешил плантатора капитан Перси, дочитавший депешу. - Мог не трудиться? - возмущенно воскликнул мистер Баудит. Возместят убытки? А я заявляю вам, что это неслыханное нарушение прав частной собственности. Разве он не мог сначала испросить моего согласия? - А заодно попросить неприятеля подождать до тех пор, пока мистер Баудит соизволит дать согласие, - язвительно добавил капитан Перси. - Ну, я этого так не оставлю! - заверил плантатор. - Виданное ли дело, какой-то мелкий делец из Нешвилла, у которого при всем его генеральстве не сыщется и ста пятидесяти тюков хлопка, имеет наглость указывать мне на дверь! Мы добирались туда часа три, десятки раз рисковали своей головой, и вот, когда я наконец вхожу в штаб-квартиру, он приказывает передать, что у него, мол, нет времени для беседы со мной. - Да, генерал вел себя очень неучтиво, дорогая, дорогая тетушка, хором воскликнули три юные девицы. Мистер Баудит, принадлежавший к той весьма распространенной породе людей, которые предпочли бы поставить во главе государства персидского шаха, нежели потерять хоть один процент акций или тюк хлопка, очень разволновался, повествуя о своих бедах. Появление слуги с чаем ненадолго прервало его горькие сетования, но едва только тот удалился, плантатор вновь заговорил с тем же пылом: - Представьте себе, дорогая невестка, в двухстах шагах от усадьбы, где находится его штаб-квартира, лежит мой хлопок - не менее десяти двенадцати тысяч тюков. Из них соорудили бруствер в рост человека, который протянулся почти на полмили от Миссисипи до самых болот. Тюки закидали землей, перед ними вырыли ров шириной в восемь футов и глубиной в шесть и установили батареи пушек.