«Страшная. И идти страшно, – подумал Ваня, сжимая кулаки. – Но надо». – Мама же все равно к бабушке в больницу на всю ночь уехала… – Иван! – не оборачиваясь, оборвал его отец. – К себе в комнату, и чтобы в десять спал как убитый! Из окна детской луна была видна как на ладони – красная, покрытая серыми пятнами. Чем выше она заберется по небосводу, чем сильнее побледнеет, тем меньше шансов. Так писали на форуме, ссылку на который дал Кудимов. Форум назывался «Тольятти нео», только в написанном латиницей названии города была ошибка. Чтобы открыть путь, продень красную луну в кольцо. Ваня не представлял пока, как можно куда-то продеть луну, но отчего-то был уверен, что, если получится выбраться из дома, со всем остальным он непременно справится. Открыв поверх электронного дневника ветку форума под странным названием «Темная сторона Т», Ваня еще раз перечитал полтора десятка сообщений. Все они были свежими, а ники участников форума, отметившихся в ветке, – странными, но выбирать не приходилось: если верить словам врачей, которые мама сквозь слезы передала папе, спасти бабушку могло только чудо. Странно было, что на форуме не нашлось ни слова о памятнике Татищеву или других старых объектах городских легенд. Все они касались вещей, появившихся относительно недавно. Граффити, стендов, рекламных щитов… После того как луна окажется в кольце, нужно было «дать круглое на лапу» проводнику и рассказать, кого ищешь. Ваня вынул силиконовую пробку из днища копилки и ссыпал монеты в карман джинсов. Купюры положил в кармашек сумки к фотографии бабушки. Фото он взял из семейного альбома. Бутерброд, термокружку и фонарик тоже приготовил заранее, чтобы не тревожить папу тем, что идет к однокласснику с таким набором юного следопыта. О том, что будет дальше, написано было очень смутно. Некто с ником NickontheWoter писал, что нельзя долго смотреть на белый танец – нужно пригласить даму. Когда же его спросили, какую даму стоит приглашать, он не ответил. Когда Ваня попытался узнать о нем больше, оказалось, что профиль удален. Другой, называвший себя LilovyYoj, написал о том, что знает, где «тяжелая дверь, которую изнутри открывают четыре ладони», и только через нее можно вернуться из мира заблудших душ. «Худшее, что может случиться, – постарался успокоить себя Ваня, – что все это окажется только шутками сетевых троллей или помешанных на мистике идиотов, и я всю ночь промотаюсь по городу, а завтра буду засыпать в школе». Он потихоньку надел куртку, повесил на плечо рюкзак и прислушался. В доме было тихо, так что Ване казалось, что сердце его колотится просто оглушительно и папа может услышать даже из спальни. Прокравшись по коридору, Ваня осторожно открыл дверь и, уже переступив порог, оглянулся, бросив взгляд в кухню – папа все в той же позе стоял у окна, замерев, и смотрел куда-то вдаль. Его лицо казалось раскрасневшимся в свете луны, словно папа только что вбежал в дом и поспешно притворился статуей. Это выглядело так зловеще, что Ваня поскорее закрыл за собой дверь. На самокате от дома до краеведческого музея было минут десять. В пустынном сквере на Жилина Ване встретилась лишь троица подростков, и он на мгновение испугался, как бы те не увязались за ним и не сперли самокат, пока он будет «на той стороне», но ребята были увлечены предстоящим чемпионатом по «Доте-два» и на катящегося мимо них пацана, казалось, внимания вовсе не обратили. Ваня свернул на Баныкина, а парни, дойдя до перехода, повернули обратно, не переставая наперебой предлагать друг другу стратегии, которые помогут вынести всухую каких-то «Пашкиных кровососов». Луна поднялась над крышами, и за дотерами по земле текли бурые тени. У музея Ваня пристегнул самокат к перилам. Несмотря на теплую погоду, руки дрожали так, что только с третьей попытки получилось защелкнуть велосипедный замок. Ваня и сам не мог бы сказать, чего боялся больше: того, что может увидеть на той стороне, или того, что той стороны вовсе нет и он будет выглядеть по-дурацки, ползая ночью возле выставочного кольца. Он тряхнул головой, прогоняя мрачные мысли. Если есть шанс на чудо, ради бабушки стоит как минимум попробовать его использовать. Чтобы красный кружок луны поместился в отверстие кольца, Ване пришлось присесть на корточки. Так он и пополз к стенду, на карачках, чтобы лунный диск продолжал оставаться видим целиком. Надпись «активируйте дополнительную реальность» показалась издевательской. У самого основания Ваня выпрямился и нырнул в кольцо, думая вовсе не о бабушке, а о том, чтобы не воткнуться лбом в асфальт на другой стороне. Ему удалось, как в секции, перекатиться через плечо и приземлиться почти безболезненно. Шаркнул по асфальту рюкзак, в кармане звякнула мелочь, но звуки были какими-то странными. Словно приглушенными. Дохнуло холодом. Ваня огляделся и невольно зажмурился, помотал головой. Уже в трех метрах от кольца музей тонул в тумане. За белесой пеленой едва мерцали ближние фонари. Казалось, туманное марево словно вата глушило звуки. Ваня оглянулся, ища глазами самокат. Тот был на месте, но тонкие щупальца тумана уже обвили его колеса. И куда дальше? Вдруг в окне музея появилось странное свечение. Сначала Ване показалось, что дверь плавится, но он быстро понял свою ошибку. Тяжелая створка не сдвинулась ни на миллиметр, просто сквозь нее высунулась, оставшись одной ногой в музее, полупрозрачная женщина в длинном белом платье и тихо позвала: – Верный! Где ты, негодник? Женщина заметила Ваню, ласково улыбнулась ему и, ничуть не смущаясь своей призрачности, спросила: – Мальчик, ты не видел моего пса? Он вечно крутится возле «Дай лапу». – Я не оттуда пришел, – опешил Ваня. – Ты новенький? – улыбнулась женщина. – Я знаю всех призраков и памятники в этой части города. Не знала, что у нас в Тольятти поставили памятник школьнику. Твое лицо мне кажется знакомым. Впрочем, я видела в этом музее столько мальчишек твоего возраста, что могу и обознаться. – Я Ваня. – Рада знакомству, Ваня. Я Белая дама, хранитель музея. А где стоит теперь твой памятник? По дороге на круг хочу взглянуть. В этот момент откуда-то из тумана раздался заливистый лай. – Верный! – растерянно вскрикнула Белая дама. – Ванечка, милый, не мог бы ты его привести? До полуночи мне не выйти из музея, а этот безобразник непременно напугает кого-нибудь из гостей. Сегодня особая Луна, и на кругу будут особые гости. Дама легко взмахнула рукой, изящно перебирая пальцами в воздухе, и туман разошелся, образовав узкий коридор на другую сторону улицы. Ваня, решив довериться судьбе, побежал по туманному тоннелю к блекло светящейся вывеске «Дай лапу». Только пробежав полпути, он подумал, что зря оставил у музея самокат и стоило бы за ним вернуться, но в этот момент из тумана вырвалось что-то большое и серое и, шумно дыша, сбило Ваню с ног. Серый пес совершенно непризрачной внешности – плотный, крепкий, с густой шерстью и глумливой мордой – уперся мощными лапами Ване в грудь и стремительно облизал ему лицо. Ощущение было, словно по щекам и лбу провели холодным камнем. – Ты Верный? – спросил Ваня, пытаясь подняться. Пес отпрыгнул и выжидающе уселся на задние лапы. «Памятник Преданности! – узнал Ваня. – И голова поворачивается безо всякого шва». Пес склонил голову и протянул вперед лапу, но не как обычно это делают собаки, а почему-то подушечками вверх. – Что? – спросил Ваня от неожиданности. – Бакшиш принес? – спросил Верный глухим волчьим голосом. – Какой бакшиш? – Магарыч, хабар, мзду… – Верный сделал копающее движение перевернутой лапой. – Ты ведь не из наших. Значит, за чудом пришел. Вот проводник, вот лапа. Чудо, мальчик, без презента не случается. Ваня почувствовал, как к горлу подступает горький ком разочарования. Никак он не ожидал, что памятник Преданности окажется таким корыстным псом. Выгребая мелочь из кармана, Ваня едва не плакал. Он насупился, закусил губу. – Эй, ты что, шуток не понимаешь? – тихо спросил Верный совсем другим, теплым голосом. – Я балбес, извини. Не мог не подначить. – Так на форуме написано – надо проводнику на лапу дать, – пробубнил Ваня. Верный громко расхохотался, упал на спину и задрыгал в воздухе лапами. – На лапу, рх-ха, шутники… Я иду по ковру, ты идешь, пока врешь… У меня четыре – на каждую дашь? Думаешь, у нас здесь кому-то, кроме Харона, нужны деньги? Мне вот в Кровавую Луну можно человечью еду. Знаешь как хочется? Если б ты мне мяса принес или косточку хорошую, кругленькую, чтоб до утра хватило… – Бутерброд. С колбасой, – вспомнил Ваня. Верный встрепенулся, снова сел на задние лапы и застучал хвостом по земле. Не успел Ваня вынуть из сумки бутерброд, как пес выхватил пакет, ловко сунулся в него мордой и слопал содержимое. – Еще есть? Ваня сокрушенно покачал головой. Верный пошевелил носом. – Давай выкладывай, кого ищем, но по пути. Скоро полночь, круг замкнется. Чтобы хозяйка не волновалась, надо быть. Так что метнись за своим самокатом, и погнали. Катить по занавешенной туманом дороге и рассказывать было трудно. Пару раз Ваня едва не рухнул на асфальт, но Верный успевал подставить ему лохматый бок. Ваня рассказал о бабушке, какая она добрая и чудесная, как она заболела и впала в кому и как он прочитал в интернете, что души тех, кто в коме, уходят на «ту сторону» и, пока человек не умер окончательно, его душу можно привести обратно. – Занятно, – пробормотал Верный. – Если тебе это открылось, значит, она здесь. Но я не видел. Так что придется искать. Магия круга очень мощная. Изо всех сил думай о бабушке, когда начнут танцевать, тогда, быть может, нам укажут путь. – Кто укажет? – спросил Ваня, вздрогнув от неожиданности. Мимо них проплыл в воздухе бледный силуэт сестры милосердия. Одежда ее была несовременной, но Ваня не раз видел такую форму в старых фильмах. – Не пугайся, это местные собираются. Мария из Земской больницы, с Нагорной. Призраков из зданий, что перенесли из зоны затопления, не много осталось, поразвеялись. А больничных целая стая всегда. Но сегодня не тот день: от каждого дома только один призрак на круг призван. Кровавая Луна – это тебе не просто танцульки в полнолуние. Ваня и не заметил, как они добрались до Рождественской часовни. Ему поначалу показалось, что памятник Николаю Чудотворцу заволокло особенно плотным туманом, но, приглядевшись, он различил множество полупрозрачных фигур. Верный тотчас встал на задние лапы и величественно пошел вперед, бросив сквозь зубы: – Самокат оставь. Ваня положил самокат на газон и тихо пошел за псом, который уже раскланивался со знакомыми. Верный в отличие от Вани чувствовал себя уверенно: кивал призракам, взрыкивал что-то приветственное, у статного усатого мужчины в форме спросил, как дела на Каланче и на чем тот умудрился добраться с Комзина так скоро. Мужчина что-то шепнул ему на ухо и указал глазами на стройную девушку, в которой Ваня с удивлением узнал статую из парка санатория «Лесное». – Немудрено. С такой спутницей километров не считаешь, – понимающе рыкнул Верный и опустился на четыре лапы, припав к ногам хранительницы музея: – Моя леди… Она нежно потрепала пса по холке и хотела что-то сказать, но в этот момент раздалось глухое цоканье копыт. Василий Никитич спешился у храма и дальше двинулся пешком, позвякивая шпорами. Святой Николай поднялся со своего камня и протянул Татищеву руку, тот ловко вспрыгнул на монумент и – Ваня даже рот открыл от удивления, – выхватив шпагу, трижды, словно в гонг, ударил острием в алый лунный диск. – Приветствую вас, тольяттинцы и гости, в особом кругу! Танцуйте до зари и храните наш город! Тотчас зазвучала музыка, откуда ни возьмись налетел порыв такого светлого и стремительного вальса, что Ваня невольно подался в круг вместе со всеми, но Верный успел поймать его за капюшон куртки. – Стой, – зашипел пес сквозь зубы, – живые из круга не возвращаются. Белесые тени кружились, подхваченные вальсом, словно листья порывом осеннего ветра, переплетали полупрозрачные руки, рассыпались на клочья тумана и вновь обретали облик. Вальс взвился к облакам, и Татищев вновь поднял шпагу. – Полонез исполнения желаний, господа и дамы! Если среди нас есть живые гости, милости прошу. Верный внезапно так сильно толкнул Ваню в спину, что тот сделал шаг вперед, едва не налетев на Белую даму. Она приветливо улыбнулась ему, протянула тонкую руку. – Не знала, что именно ты наш особый гость, – сказала она шепотом, когда Ваня подошел ближе и сжал кончики пальцев своей партнерши. Поначалу в голове вспыхнула мысль, что он совершенно не умеет танцевать полонез, но голос, отчего-то очень похожий на бабушкин, тихо подсказал ему первые движения. – Прости, что приняла тебя за статую, Ванечка, – ласково и немного старомодно сказала Белая дама. – Полонез желаний недолог. Скоро магистр снова ударит в гонг. Зачем ты пришел? Ваня смотрел в лицо Белой дамы и думал, что никогда не видел такой красоты. Глаза ее сверкали далекими звездами, тонкие черты лица излучали доброту и мягкость. Все заготовленные слова вылетели у него из головы. – Я хочу вернуть бабушку, – тихо проговорил он, едва не оступившись.