Рот Ищенко широко распахивается в неслышимом крике. Деревни за окном уже нет, нет яблонь и сада, но остается торчать кривобокая церква. В церкви горят свечи. Сотни свечей, и одуряюще пахнет – воском? Ладаном? Гроб пуст, зато в меловом круге стоят друг напротив друга двое. Нет. Трое. Один стар и тонок, как слой штукатурки. Годы стерли его черты до почти неразличимой белизны, лишь горят на лице неестественно голубые глаза. Второй, молодой, полон боли. Третий почти неотличим от второго, но не знает, что такое боль. Те двое, что стоят против старика, похожи, как человек и его тень, лицо и отражение в зеркале. Их можно даже перепутать – здесь, в этом мире, где ничто не имеет реальной плоти. Первого зовут Юрий. Второго Георгий. Но, в сущности, это ведь одно имя. Одно. – Не делай этого, – одними губами произносит старик, и за его спиной распахиваются темные, необъятные крылья. Сотни голубых глаз смотрят с этих крыльев. Какие-то из них принадлежат Ищенко Н. Е., а какие-то – НЕИщенко. Но, по сути, и они одно, уже очень давно одно. Второй не чувствует ничего. Третий смеется, узнавая подобного себе. Славная будет битва. Трубит архангельская труба, в окна церкви заглядывают сонмы чудищ, псоглавых, с хоботами, шестикрылых и рыбохвостых, и одна бледная, с каштановыми волосами, с лицом Женьки и Николь, прижимает к груди букет поздних нарциссов. Кому она желает победы? И будет ли победитель? Стены вспухают тысячами наростов, по ним бежит рябь, на миг угадывается светлая больничная палата, где бьется в агонии обожженный юноша с повязкой на слепых глазах, где истошно пищат мониторы, и в коридоре слышится топот ног. Старик, сидящий у койки юноши и держащий его за руку, хватается за сердце, кажется, и ему нужна помощь. Победы не будет, понимают все трое. Никому не уйти из этой церкви живым, бурсаку не победить ведьму, ведьме не победить бурсака, никто и никогда не уходил отсюда живым. Да и нет ничего снаружи, есть лишь церковь, и вонь свечей, и ладана, и множество нечеловеческих и человеческих лиц, которые, по сути, одно лицо… …А потом трижды кричит петух. Людмила и Александр Белаш Депозит Depositum (лат.) – вещь на хранении. Когда дядя Вася начал долбить ломом по дверце банковской ячейки, Андрон растерялся. По логике, резкие ритмичные удары соответствовали образу «тяжелый физический труд», а по месту и обстоятельствам – понятию «кража со взломом». Что выбрать к исполнению? Для пробы Андрон запел в негромком фоновом режиме: – Эх, дубинушка, ухнем! Эх, зеленая, сама пойдет! Подернем, подернем! Следует найти в трек-листе созвучие происходящему, добиться резонанса с настроением людей. Люди чают, а ты их чаяниям способствуешь, ориентируешь на достижение цели. – Клиент с талоном В25, пройдите к окну номер семь, – вмешался нежный голос экосистемы. – Англичанин-хитрец, чтоб работе помочь, изобрел за машиной машину! – Бац! Бац! бух! бамс! – Как холодно дует ваш кондиционер, – пожаловалась полная дама девушке в аккуратной форме банка «Три Ока». – У меня спазма от него! Можно выключить? – Сейчас приглашу старшего менеджера. – Я задыхаюсь. Ингалятор дома забыла. Астма, понимаете? Ох, ох!.. Сссс! Хххх! – БУМ! БУМ! – Тут есть аптечка? – Закрыто? Ремонт? – озираясь, застыл в дверях входящий. – Заходите, это рабочий момент! – поманили его дружески. – Там ячейка отказала. – Через банкомат оплата не проходит, – подошел к девице-консультанту Витя с деньгами в руках. – Но настанет пора, и проснется народ! Разогнет он могучую спину! Включился фильтр «подозрительный контент», и Шаляпин вылетел из трек-листа в папку «Материалы для экспертной оценки». – Дайте женщине воды! – Какой у вас платеж? – в смятении от всего вокруг, девушка старалась дежурно улыбаться и соблюдать предписанный речевой регламент. А то вдруг не то ляпнешь! – Коммунальные. Ток, газ, отходы, вода, телефон. – Возьмите талон. – Поможете? Дополнительный офис «Три Ока» включал предбанник с банкоматами, операционный зал и отдел ячеек. Близился день платежей по ЖКХ; люди и сидели, и стояли, а тут вдруг заело ячейку. Пришлось звать дядю Васю. – Я вам не слесарь! – огрызался он между сериями ударов. – Я техработник, драть-разодрать! Кто мне это оплатит? Как что? – Как сверхурочные. – Менеджер с планшетом рядом спешно набирал и отправлял на печать самое необходимое – о неисправности, о требовании клиента срочно обеспечить доступ, об отказе от претензий, – а сердитый клиент у окошка в зале читал и подписывал. – Ждите, вас вызовут, – вручая талон, обнадежила девушка Витю. Андрон послал запрос о правомерности наличия «Дубинушки» в листе и выбрал новую песню: – Нас утро встречает прохладой, нас ветром встречает река. Кудрявая, что ж ты не рада веселому пенью гудка? – «Раммштайн» давай! – крикнули динамику из зала. – «Зонне»! Как-то между делом вырубился кондиционер. Его никто не трогал, а он – р-раз, и все. В обшитом панелями офисе стала скапливаться липкая духота. Сипела тетушка с астмой, бил ломом дядя Вася, нервно улыбалась консультантша, в людях слышался мало-помалу нараставший гомон. – Да сделайте же что-нибудь! Тут женщина больная! – Я сейфы вскрывать не нанимался! – Извините, терминал не работает, – жалобно улыбнулась Вите оператриса. Рядом с ней на разделительной панели белел стикер – «Банк „Три Ока“ и наш регион участвуют в национальном проекте „Симфония России“. Присоединяйся! Установи на смартфон приложение „СимфоРос“ и вступи в концерт созвучия надежд, планов и свершений!». Некоторые звонили домой, со связью не ладилось. Модный бородач с прической викинга и кольцом в ноздре вещал, снимая панораму телефоном: – Здрав, други! Я в потоке, веду стрим с места событий. Тут локальный постапок, все умирает, погром, крушат ломом. Анализ настроений и семантический спектр массовой речевой активности подняли уровень ситуации до критического – «погром», «сейф», «вскрывать», – и Андрон вызвал спецназ: – Внимание, с вами говорит контрольно-вспомогательная система. Вы не имеете законного права игнорировать этот сигнал. Адрес события: Рязань, улица Скоморошинская, дом 13а, офис банка «Три Ока». Событие: насильственное действие против собственности, угрожающее настроение людей. Согласно протоколу, помещение блокируется. Нужна срочная помощь, силовая и психологическая. Песня оборвалась, из динамиков вырвались начальные такты «Полета валькирий», а затем полилось гнусное бессловесное нытье, выматывающее душу. В дверях лязгнули автоматические запоры. – Всем оставаться на местах. Ожидайте приезда полиции. Спокойствие и повиновение. До приезда полиции осталось… – Мы тут задохнемся на фиг! Где у вас окно?! Форточка есть?!