Восхитительно! Просто потрясающе! Это именно то, чего нам всем сейчас остро не хватало! Я осмотрелся, словно ожидал увидеть Диктатиона, въезжающего в ангар в неизменной бронированной капсуле. Конечно, не увидел. Зато отметил, как местные крииты принимали представителя другой казоку — с прохладным почтением, но определённо без раздражения. А Хадекин фер вис Кри при этом молчал! Не видел ничего опасного, подозрительного или способного помешать предстоящей операции⁈ Или опять затевал нечто, доступное только ледяному разуму джинкина-там? Я встряхнулся всем телом, покрутил колечко Аммы, и вынул из-под края бронекуртки верную флягу. Глотнул. Неспешно прошёлся вдоль борта. Чуть не угодил под лапы сразу двоих погрузчиков, зашипевших сквозь зубы, но открыто роптать не осмелившихся. Мысленно выругавшись, устроился на подножке крайнего фаэтона и принял лучшее из посильных участий в подготовке — не мешался и наблюдал… Минут через пятнадцать подошла Ч’айя. Серьёзная, сосредоточенная и воинственная, ничуть не похожая на ту, какой я узнал её несколько бесконечных дней назад. Остановилась, разглядывая с грустной улыбкой, и мне отчаянно захотелось, чтобы она потрепала меня по волосам. — Ты правда готов пойти? — тихо спросила она. Вздохнула, и добавила немного скомканное придыханием: —…со мной? Мы оба знаем, что это совсем не обязательно, и отныне тебе вовсе незачем… — Детка! Я поднялся со ступенек, сделал шаг и остановился так близко от девушки, что смог бы обнять. Взглянул в тёмные глаза, едва удержался, чтобы не погладить по щеке. — Однажды я просто так решился сбегать приставить ствол к башке небезызвестного господина Шири-Кегареты, одного из самых опасных и легендарных вожаков Юдайна-Сити, сисадда? Неужели ты до сих пор не поняла, что я вообще на многое способен? Она чуть нахмурилась. На лбу проступила опасная завитушка, а с губ сорвалось неуверенное: — Куда ты сбе́гал? — Ай, малыш, давай-ка не будем портить романтический момент деталями! Теперь она улыбнулась по-настоящему… и с оттенками, определённо пришедшимися мне по душе. А затем глубоко вздохнула… и неожиданно обняла, хоть в броне это оказалось и не так интимно. — Хорошо, — прижавшись щекой к груди, кивнула Ч’айя, — но мы должны пообещать друг другу, что будем осторожны. Что ж, конечно, мне было приятно. Пусть даже и на фоне понимания, что речь идёт о безопасности второго — вовсе не столь нужного, — человека в команде Диктатиона… — Клянусь! — жарко прошептал я. — И я! Моё тело покрылось пупырками от задней стороны бёдер до самых лопаток и локтей. Я вздохнул, но девушка выкрутилась из объятий ровно за мгновение до того, как я почти осмелился поднять её подбородок и поцеловать в губы. Покивала, приветственно скрестила пальцы и отошла, якобы весьма обеспокоенная проверкой крепежа налокотника. А ещё через десять минут всё началось. На этот раз не было ни напутственных речей, ни ритуальных единений готовой к бою стаи. В какой-то момент Бронза закончил финишную проверку техники, замер, прислушался к голосам в заушнике, а затем поднял морду к куполу и зычно скомандовал: — Занять места! Почти полсотни чу-ха тут же бросились к «Коппульсо». Вот только что они заполняли ангар, проверяли оружие и пополняли боезапасы из вереницы коробов вдоль стены, словно придирчивые самки на шумном базаре. И вот уже слаженно, без лишнего шума и писка распределились по отрядам и загружаются в бронированные транспорты. Пора. Лансу Скичире придётся испить свою чашу, даже если для этого потребуется снова обогнуть свет. Люди (несмотря на мизерный багаж знаний о собственном виде) не сомневаются. Особенно — мужчины. Даже если за решения придётся платить кровью, такова уж наша порода… Я вынул флягу, задумчиво покачал и сделал-таки большой глоток. За удачу! Мою, Ч’айи, Диктатиона и всех, кто ждал нас на волшебных украденных координатах… Нужно отдать ему должное — на этот раз Диктатион не просто заговорил в моей голове, а сначала предупредительно кашлянул. — Ты точно готов, Ланс? — А у меня есть выбор? — ответил я, едва шевеля губами. — Выбор есть всегда, друг мой. — В этом я сомневаюсь. — Я улыбнулся, оставив джи-там гадать, к какой части его утверждения относились слова. — Значит, ты точно уверен, что людям больше нечего ждать? Знаешь, ведь Шири-Кегарета снова пытался вызвать меня на задушевный разговор. Полагаю, чтобы переубедить, что ещё слишком рано… — Моя/наша составляющая ошибается, — невесело вздохнул Энки, — но так уж мы устроены. Условия возвращения вполне терпимы, Ланс, а человек умеет приспосабливаться к таковым не хуже крысы. Ждать ещё пару веков не только бессмысленно, но и рискованно с учётом экстраполярного среза показателей развития общества гибридов. Во всяком случае, ряд моих прогнозов говорит именно об этом. Ч’айя, не спешившая загружаться в транспорт, подошла и теперь с прищуром прислушивалась к моим репликам. Замерший у штабного бронефаэтона Бронза одарил нас тяжёлым взглядом, но я с улыбкой показал ему, что вот ещё буквально секундочка, и мы на борту. — Ты уверен, что отобранным чу-ха можно доверять? — Их личные досье прошли самый жесточайший анализ и проверку! — Мне показалось, что в голосе Диктатиона даже прозвучала лёгкая обида. — Не без преувеличения в этих шестиколесниках сидят самые преданные из числа казоку-йодда «Диктата Колберга», и любой из них без сожаления и раздумий умрёт по первому приказу своего хетто. Я вспомнил Шникки, утреннее бегство из любимой норы и эпичную перестрелку перед «Куском угля», ставшую прекрасным финалом этого самого бегства. Но промолчал. Вместо этого уточнил: — Будешь с нами? — С высокой вероятностью. Если команда не потеряет второй броневик, в котором Винияби и Бронза установили самый мощный из существующих передатчиков. — Надеюсь, ты видишь картину целой. — Можешь не сомневаться, Ланс. — И всё же я сомневаюсь… — Удачи! — Что ж… она точно не помешает. Я кивнул девушке, и она первой нырнула в «Коппульсо». А я, уже взбираясь по складной лестнице следом, вдруг поймал на себе ещё один взгляд — на этот раз принадлежащий господину Шау. Стоя у ящиков с амуницией, Коготь «Диктата» рассматривал меня пристально и строго. А когда попрощался лёгким поклоном, во взгляде явно читалось: «до сих пор не знаю, что за игры ты ведёшь с нашим почтенным Диктатионом, но казоку твои выдумки обходятся непростительно дорого, и я надеюсь, ты не вернёшься». А ещё толстяк с многочисленными подбородками вместо связки ожерелий был настолько сосредоточен на проводах терюнаши, что даже не протёр изнанку века своим ужасающим жестом. Я улыбнулся, качнул в его сторону скрещёнными пальцами и переступил порог овального люка. Щёлкнули засовы, на общем стайном канале прокатилось чуть раздражённое «вперёд!» от Бронзы, уже определённо успевшего проникнуться ко мне глубочайшей симпатией. Зажатый между Ч’айей и незнакомым бойцом в серо-песчанной раскраске брони, я прищурился, привыкая к полумраку салона. Пристегнулся эластичной системой ремней. Взвесил, не натянуть ли «Сачирато». Решил пока не спешить. Казоку-йодда слева соседству с терюнаши был не то чтобы очень рад, стараясь не касаться меня лишний раз, и я всеми силами помогал ему, посильнее прижимаясь к девчонке. Когда зрение немного подстроилось под тусклый зеленоватый свет, выяснилось, что в ряду йодда прямо напротив меня сидит Ункац-Аран. Разумеется, лучшей компании для смертельно опасной поездки придумать было просто невозможно! Старик (несмотря на протест, я не мог воспринимать шамана иначе) перехватил мой полный оптимизма взгляд, широко оскалился и вынул из нагрудного кармашка цилиндрический экстрактор. Выщелкнул на ладонь пару пилюль, забросил в пасть и с удовольствием разжевал. Поиграл бровями, приглашающе протягивая таблетки в мою сторону, но я презрительно покривился: — Я по жидкому, ты же знаешь. И вздрогнул, вспомнив, при каких именно обстоятельствах совсем недавно уже говорил эти слова. Ункац-Аран однако же хмыкнул и посмотрел так, как я сам бы глянул на детёныша, обделавшего ковёр в гостиной. — Ты что это, терю, возомнил, что я наркоту жру⁈ Яри-яри, ты и правда плохо узнал меня за эти годы, подкидыш! — Он улыбнулся и цокнул языком. — Это от укачивания, Ланс, меня даже в гамаке начинает мутить. Что ж, он заставил меня невольно скривиться в улыбке. Байши, я и правда не знал гадёныша. А ещё не мог припомнить, чтобы он хоть когда-то вообще позволял себе не откровенное нападение, а столь тонкий и осторожный укол, да ещё и не без веселья. Однако я был просто обязан вбить самолюбивую насмешку обратно, а потому: — Значит, тебя прислали припомнить, как я держал вас всех на прицеле и чуть не перестрелял? У гадателя дёрнулись бровь и губа, но больше он ничем смятения не выдал. Проглотил пережёванные таблетки. — Да брось, Ланс! — Самец оправил лежащее на коленях оружие и небрежно махнул лапой. — Мы всё равно знали, что ты не станешь стрелять… Удивительная самоуверенность. Я и сам в тот миг ничего точно не знал, а они, видите ли, были уверены! Чуть подался вперёд, опёрся на ствол зажатого между ног ассолтера, и прямо спросил: — Зачем ты здесь, Ункац? — Нискирич отпустил прогуляться. Ты ведь не хуже меня знаешь, как это тягостно — месяцы напролёт не покидать Нарост. Я вспомнил гостей тревожного сна, пересказанного девушке, и чуть не вздрогнул; предпочёл проигнорировать выпад, но на Ч’айю покосился. Та наблюдала и слушала отстранённо, но осторожное внимание ощущалось. Гадатель, кстати, к моей подруге открытого интереса тоже не проявлял, но можно было биться об заклад, что это старательно напускное. — Хочешь быть поближе к тем, кто одержит верх?