Ник наконец нашел выключатель сирены. Под оглушительный рев он рванул вперед, сквозь столпотворение машин, неуклюже поспешивших освободить дорогу. Свернув налево, выехал на встречную полосу и затормозил в двух шагах от Теда Холлистера. — Мистер Холлистер, сэр, куда вы направляетесь? Через мгновение Ник уже стоял рядом с ним, Боб подскочил с другой стороны, а Рей встал рядом. Синие и красные отсветы проблесковых маячков наполняли происходящее яркими красками. На пересечении Пятнадцатой и Пенсильвания тотчас же образовался затор. — Он собрался смыться, — сказал Боб. К ним подошла Сьюзен. — Мистер Холлистер, — сказал Ник, — вы меня помните? Ник Мемфис из ФБР. — Да, помню. В чем дело? — резким тоном спросил пожилой политик. — Я тороплюсь на важную встречу. — Сэр, вчера ночью мы задержали Джареда Диксона, и он сознался в том, что нанял отряд контрактников уничтожить группу Виски-2-2, а затем распорядился нанести удар управляемой бомбой по гражданскому объекту в Калате. Погибли мирные люди, и за это действие также необходимо ответить. Мы проверили архивы и установили, что Диксон тесно связан с вами и… — Я с радостью подробно обсужу с вами этот вопрос у себя в кабинете. Просто договоритесь о встрече, и я… — Сэр, почему вы сейчас спешите покинуть Белый дом? — вмешался Боб. — Разве сегодня для вас не торжественный день? Это кажется странным… — Я не собираюсь стоять на улице и обсуждать вопросы национальной безопасности с сержантами и рядовыми агентами. Предупреждаю вас, господа, я обладаю достаточным влиянием и так просто этого не оставлю. А теперь позвольте мне… — С чего такое паническое стремление уйти отсюда? Что такое произойдет через две минуты, что вы так спешите от этого удрать? — Я этого не потерплю. Я позову полицию! — Вы никого не позовете, черт побери! — воскликнул Боб. — Я вас уничтожу! — все больше заводился Холлистер. — Вы даже не представляете, с кем имеете дело! Но тут Боб отвел Ника в сторону. — Это нас никуда не приведет, — сказал он. — Вы лучше передохните немного. Прогуляйтесь по улице. Вы поверили мне, я просто старый дурак и слишком устал, чтобы идти с вами. Вы все будете чисты. Вы уйдете. А я гарантирую, твою мать, что через три минуты этот хорек расскажет мне всё. И я действительно имею в виду «всё». — Нет, — возразил Ник. — Свэггер, мы находимся в Соединенных Штатах и не можем просто… — Тик-так, тик-так, это происходит прямо сейчас. То, что якобы ни за что не должно было произойти. Эта хренотень с тикающей бомбой. Ты готов рисковать жизнью стольких людей, обречь на позор и унижение страну, только чтобы чувствовать себя хорошо завтра утром? Это слишком высокая цена за хорошее самочувствие, Ник, и я должен сказать, что под угрозой не твоя собственная жизнь, а чья-то чужая. — Я хочу, чтобы все было сделано по закону, — возразил Ник. — Этот вопрос не подлежит обсуждению. Я хочу… — Свэггер прав, — вмешалась Сьюзен. — Тик-так, тик-так. Это нужно сделать. Ник покачал головой. Он не мог поверить, что втянулся в такую дискуссию. — В таком случае это должен сделать я… — Нет, — решительно остановил его Боб. — Все остальные здесь молоды, и у них еще все впереди. Со мной же все кончено, у меня больше ничего не осталось. Так что переложите все на меня, я отправлюсь за решетку, я стану истязателем, которого все будут ненавидеть. Просто переломаю подонку все до одного пальцы, блин, и он запоет еще до того, как я дойду до третьего. Но тут его перебила Сьюзен. — Подождите, я знаю этого человека, — сказала она. — Вы правы в том, что если что-либо произойдет, это случится здесь, сегодня вечером, через считаные минуты. Ублюдка не пугает боль, позор или возможная неудача. Он не исламист и не верит в семьдесят две девственницы, которые встретят его в раю. Вообще ни во что. И поэтому его может испугать только одно, что вы сами увидели по его попытке сбежать. Он боится смерти. Если сегодня вечером смерть и будет где-то, то именно в Белом доме. Отвезем его обратно. То, что произойдет там, произойдет и с ним. Вот в каком случае он лишится всего, и это, и только это может его напугать. — Она права, — согласился Ник. — Сажайте его в машину, едем к воротам и посмотрим, что это нам даст. Они затолкали упирающегося старика на переднее сиденье, втиснув его между Ником и невозмутимым Реем. Ник снова включил сирену, сдал назад и развернулся к воротам. — Боже милосердный, ну побыстрее! — нетерпеливо пробормотал он, дожидаясь, когда ворота поднимутся, на что ушли три драгоценные секунды. Двое полицейских в форме, несущих охрану Белого дома, махнули рукой, разрешая въезд, и джип вкатил на территорию и начал выписывать круг по дорожке, которая должна привести к Розовому саду, расположенному под сенью Западного крыла. Большой белый особняк с изогнутым дугой балконом на массивных колоннах, в свете прожекторов сверкал чистотой свежевыпавшего снега, однако сейчас все внимание было приковано к другому месту. За редкими деревьями виднелся портик, приютившийся рядом с главным зданием, где сейчас как раз шла торжественная церемония. Яркие лампы освещали гостей, собравшихся перед подиумом, на котором возвышалась характерная фигура президента Соединенных Штатов, окруженного другими могущественными и влиятельными людьми. — Остановитесь, остановитесь! — внезапно воскликнул Холлистер. Ник затормозил. — Вы хотите нам что-то сказать? — Послушайте, нельзя ли куда-нибудь отойти и… — Конечно, в Розовый сад. Мы направляемся туда и только туда. Холлистер заерзал, раздираемый невыносимыми мучениями, облизнул губы, сглотнул подступивший к горлу клубок. Ник смерил его взглядом, затем отвернулся, включил передачу и медленно двинулся вперед. — Остановитесь! — снова воскликнул старик. — О господи, остановитесь! Ник посмотрел на часы. Церемония должна закончиться без четверти восемь. Оставалось совсем немного. — Говорите немедленно, или через десять секунд мы будем там. Холлистер снова сглотнул комок в горле. — У них ракета, — выдавил он. — «Хеллфайр». Мемориал героев Иводзимы, Арлингтон, штат Вирджиния, 18.44.30 Лицезрейте «Хеллфайр». Довольно упитанная штуковина, шесть футов длиной, семь дюймов в поперечнике,[80] выкрашенная в защитный цвет. Непропорционально крошечные крылышки, четыре в носовой части, четыре сзади, которые выглядели просто смешно на фоне дородных размеров самой ракеты. В воздухе она напоминала летящую бочку с маленькими картонными крылышками, вот только летела она слишком быстро, чтобы человеческий глаз успевал ее рассмотреть, а в первые несколько секунд шар обжигающего пламени ослеплял наблюдателей, не позволяя им различить детали. Ракета стояла на усовершенствованном пусковом станке — треноге норвежского производства, грубо приваренной к днищу грузового отсека микроавтобуса. Носовую часть закрывал прозрачный колпак, под которым раньше находилась головка лазерного наведения, а сразу же следом шла боеголовка с двадцатью фунтами колдовского зелья постиндустриальной эпохи под названием взрывчатое вещество Пи-би-экс-эн-9. Сдетонировав при ударе в Розовом саду, такой заряд беспощадно убьет всех в радиусе пятидесяти футов от места взрыва, а также обожжет, изувечит, продырявит осколками, изуродует многих из тех, кто находится дальше. И определенно уничтожит все розы. Далее следовало устройство наведения, где и пришлось в основном поработать. Затем — гироскоп, чтобы обеспечить стабильность на протяжении всего недолгого полета, и электроника автопилота, которая обеспечит, чтобы все работало исправно. После чего — двигательный отсек, твердотопливный ракетный движитель с трехсекундным разгонным импульсом, а дальше в действие вступят стабилизаторы на крылышках, по мандату компьютера поворачивая ракету в ту или в другую сторону, чтобы она со свистом прогрызала атмосферу со скоростью 1,4 М, направляясь к цели. Время от запуска до поражения цели составит около семи секунд. Ничто не сможет остановить ракету, никто не увидит ее приближения. Все закончится, не успев толком начаться. Профессор Халид втиснулся в грузовой отсек микроавтобуса прямо под пусковой установкой и, зажав в зубах фонарик, ножом перерезал толстые слои изоленты, которые обеспечивали неподвижность стофунтовой ракеты в течение всей долгой дороги. Освободив ракету, он установил ее на арматуру пускового устройства до щелчка запорного устройства. Услышав этот звук, профессор понял, что разъем с контактами вошел в ответную часть, обеспечивая взаимодействие ракеты и устройства наведения. Теперь требовалось включить ракету. На самом деле устройство было примитивное, рассчитанное на то, чтобы использовать его в боевой обстановке, в суровых условиях, когда времени в обрез, ибо полчища красных «Т-72» рвутся по Фульдскому корридору, и останавливать их должны ракетчики НАТО. Так получилось, что этот «Хеллфайр» был норвежским и когда-то защищал северные оборонительные рубежи НАТО, установленный на норвежском истребителе танков. Халид обошел вокруг микроавтобуса, наслаждаясь освежающей прохладой ветерка, прикоснувшегося к его вспотевшему лицу. Нырнув в пассажирский салон, он достал из-под заднего сиденья сердце системы, плод своих усилий — норвежское устройство управления, армейский стальной ящик с кабелем и грубой клавиатурой, и вставил разъем в пусковую установку. — Доктор Фейсал, будьте добры, запустите свою программу, — попросил Халид, — и убедитесь в том, что все в порядке. Подойдя к ящику, тот достал маленький цифровой диск, вставил в приемное устройство и нажал несколько кнопок. Его программа, защищенная норвежским шифром, на вскрытие которого потребовалось несколько месяцев, потекла в центральный процессор ракеты. Ее смысл был предельно прост: искать не сигнал головки лазерного наведения, как это было первоначально задумано, а нечто гораздо более простое — определенный радиосигнал. Необходимости в лазере нет; в модуле наведения под прозрачным колпаком находился очень чувствительный миниатюрный приемник, работающий в УКВ-диапазоне, настроенный на одну конкретную частоту, которая и будет восприниматься как сигнал наведения. Технология старая, но очень надежная. Система будет посылать импульсы сервомоторам, управляющим стабилизаторами ракеты. Поскольку по мере приближения к цели сигнал станет усиливаться, сервомоторы будут искать самый сильный сигнал, добиваясь, чтобы он стал еще сильнее, и по кратчайшей траектории направят ракету к цели. И вот, с помощью блока управления, руководствуясь мерцающими буквами меню на норвежском языке, Халид ввел тракеторию: режим ЗЦПЗ, захват цели после запуска. То есть ракета взлетит в атмосферу вслепую под относительно небольшим углом возвышения, а как только приемник обнаружит закодированный сигнал на указанной частоте, бортовой компьютер включит сервомоторы. И для всего этого достаточно будет лишь… — Мы готовы, — сказал профессор Халид, обращаясь к Фейсалу. Тот искал нужный сигнал с помощью полицейского сканера радиочастот, купленного на барахолке. Но там, где должен был быть сигнал, не было ничего, кроме треска статических разрядов. Фейсал взглянул на часы. 19.36.30. Во всем спектре ни звука. — Пока что ничего нет, — сказал он. — Интересно, долго ли мы сможем оставаться здесь, прежде чем нас обнаружат? — Где же он? В чем дело? — Проклятие! — пробормотал Фейсал. — Быть так близко к цели — и потерпеть неудачу! Проклятие! Аллах этого не допустит. — А что насчет ФБР? — озабоченно спросил профессор Халид. Как раз в этот момент с улицы на стоянку медленно свернула полицейская машина. Белый дом,