— Он совсем хорош, босс, — сказал Энтван. — Ладно, — пробормотал Ларри, — это уже не наше дело. Я позвоню в полицию, и мы поедем дальше. Нам нужно объехать весь маршрут. — А что, если он… — Пусть это беспокоит фараонов, — решительно произнес Ларри. — В конце концов, это их работа. В это мгновение лежащий мужчина перекатился на бок. В руке он держал черный пистолет. — Так, ребята, — сказал он, — если будет нужно, я сделаю вам больно, но в повестке дня это не значится. Вы делаете все, как я скажу, — и выходите чистыми. Лезете в драку — и возвращаетесь домой в ящике. Он выглядел, если так можно сказать, полуазиатом. Никакого акцента, очень твердые, проницательные глаза. Держался так, что сразу чувствовалось: слов на ветер не бросает. При виде его мусорщики сразу же подумали о кун-фу и гонконгских гангстерских разборках, которые видели по телевизору. Чем-то похож на Чжоу Юньфата из фильма «Убийца», но только был реальным, по-настоящему разозленным. — Так, вы, мусорщики, вставайте на колени, быстро — ну же, быстро! Ты, водитель, отойди к бамперу. Все повиновались. — Еще ни разу не приходилось слышать об ограблении мусоровоза, — пробормотал Энтван. — Ну и дурак же ты, братец, если надеешься заработать на нас хоть какую-то мелочь. — Застынь, мусорщик, — приказал китаец. Присев на корточки, он ловко опутал обе пары здоровенных запястий одноразовыми пластиковыми наручниками — гибкими, очень прочными. Рывком затянул их. — О-ох, — пожаловался Роуми, — больно, твою мать. — Верзила, ты предпочитаешь быть связанным или мертвым? Так, а теперь идите сюда, — сказал китаец, указывая зажатым в руке пистолетом. Он подвел всех троих к мусоровозу. — Вы двое забираетесь в контейнер, лежите неподвижно, не дышите, не кричите, — понятно? Если вы меня заложите, я, перед тем как уйти, вас завалю. Так что не разочаруйте меня. Водитель Ларри помог связанным забраться в контейнер, достаточно просторный, чтобы свободно поместились там. — Только не влюбитесь друг в друга и не вылезьте оттуда помолвленными, — предупредил налетчик. — Долбаный ублюдок! — в сердцах выругался Энтван. — Завали их дерьмом. Взяв мусорный бак, Ларри высыпал его содержимое на два тела. — Воняет, черт побери! — недовольно заерзал Энтван. — Так, а теперь в кабину. Ты повернешь налево, доедешь до Сент-Пол-стрит, потом направо, мимо Игер и Рид, и затем свернешь направо в переулок перед Мэдисон. — Приятель, там же все оцеплено. — Не волнуйся, твою помойку пропустят. А если полицейский тебя остановит, я знаю, что ты сможешь его уговорить. Ларри забрался в кабину, а налетчик, держа его под прицелом, обошел вокруг кабины, залез в другую дверь и устроился на четвереньках на полу. — Слушай, китаец, — сказал Ларри, — кончай всю эту гребаную хренотень. Из-за тебя я вылечу с работы. — Ты скажешь, что я направил на тебя пистолет, и, кстати, это действительно так. Делай, как я скажу. Тебя это не касается. Ты лишь маленький винтик. Большой мусоровоз тронулся, проехал по переулку до перекрестка, повернул налево, затем направо на Сент-Пол. — Ты просто мусорщик, выполняющий свою работу. Сохраняй лицо спокойным. Я читаю тебя, как раскрытую книгу; ты ведь не хочешь пострадать из-за того, до чего тебе нет никакого дела. Поверь мне, ради этого не стоит умирать, если только ты не потерял сына в Афганистане. Доехав до конца переулка, Ларри повернул направо и тотчас же затормозил, подчиняясь сигналу полицейского. — Дальше ехать нельзя, дружище, — сказал полицейский. — Квартал оцеплен, там какая-то важная персона. — Послушайте, я и так выбился из графика. Прямо я не поеду, только сверну в переулок, заберу мусор и сдам задом. Пробки дикие, братишка, я никак не успеваю. — Меня это не касается. — Всего только пять минут, — взмолился Ларри. — Ей-богу, заберу и сразу же обратно. Полицейский покачал головой, увидев проблему, которую можно разрешить только милосердием. — Только не высовывайся на Норт-Чарльз, — предупредил он. — Тогда ты вляпаешься в большую беду, да и меня тоже подставишь. — Я все понял. Ларри врубил передачу, здоровенный мусоровоз тронулся и медленно пополз по брусчатке мимо угрюмых старинных особняков, превращенных в доходные дома, заслоняющих солнечный свет. — Далеко еще? — спросил Ларри. — До самой Чарльз-стрит. Но на саму улицу пока что не выезжай. Ларри проехал вперед. — И что дальше? — Будем ждать. Над головой кружили вертолеты, черными силуэтами заслоняя небо над узкими каньонами между зданиями. Посмотрев вверх, Ларри увидел на крышах полицейских. — Чего мы ждем? — спросил он. — Как только начнется действие, «птички» спустятся вниз. Для этого пилотам потребуется уменьшить мощность двигателей. Я это услышу. Тогда ты катнешь свою помойку вперед еще на пять футов, заглушишь двигатель и положишь руки на руль, а я тебя к нему прикую. Если ты меня обманешь и дашь газу, выскакивая на улицу, я тебя убью, и ты пропадешь ни за что, слышишь? — Я тебя слышу. О том, чтобы умереть сегодня, не может быть и речи. — Вижу, настрой у тебя отличный. — Послушай, китаец, у этих ребят стволов гораздо больше, чем у тебя. — Тут уж ничего не поделаешь, — согласился налетчик. — Ты вляпаешься в большое дерьмо. — Это будет не впервые. И тут даже Ларри услышал, что двигатели вертолетов стали менять режим работы. — Трогай, черт побери! — приказал азиат. Ларри сдал вперед так, что кабина показалась из-за угла дома. Примерно в двухстах ярдах справа он увидел вереницу «Эксплореров» с мигающими синими и красными огоньками, а в середине большой черный «Линкольн»-лимузин. Похоже, из ресторана как раз выходила шумная компания. — Руки! Ларри послушно просунул одну мускулистую руку в рулевое колесо, а другой обнял его. Он почувствовал, как петля обвила сначала одно запястье, затем второе, после чего налетчик рывком туго затянул наручники, перебрался на соседнее сиденье, сунул руку за пазуху старого пальто и вращающим движением достал то, что показалось Ларри игрушечным ружьем с коротким толстым стволом. На ружье имелся оптический прицел, и оно каким-то образом было подвешено под пальто на плече. — Ты что, террорист, твою мать? — в ужасе спросил Ларри. — Не совсем. А теперь заткнись. Китаец тщательно занял позицию, согнув правую ногу и подсунув под левую, в то же время прижимаясь к спинке сиденья. Ларри понял, что он готовится сделать выстрел. Зажав обрез в руке, налетчик наполовину опустил стекло. Винтовка быстро взлетела вверх, и Ларри сообразил, что видит перед собой настоящего артиста, ибо движение было проникнуто грацией атлета. Ларри почувствовал, что тот, на кого направлен обрез, уже труп. Да, это действительно Чжоу Юньфат. Однако налетчик не выстрелил. «Какого хрена?» — подумал Ларри. Воспитанный поп-культурой, где каждое повествование заканчивается финалом и каждое ружье рано или поздно стреляет, он ощутил, как по кровеносной системе разлилось тайное желание. «Да пристрели же ублюдка!» — помимо собственной воли страстно пожелал он. Глаза Свэггера ничего не видели; он застал застывшее мгновение. Но затем разглядел какое-то смазанное движение в кабине мусоровоза, потратил секунду, чтобы сопоставить его с собственным опытом и различить слабеющим взором, что стекло наполовину опустилось. Затем нагрянула новая мысль, настолько стремительно, что получилось не утверждение, а загадка: окно, опущенное наполовину, означает выстрел; окно, опущенное полностью, — любопытного зеваку. В действие вступили силы, в сути которых Свэггер никогда не мог разобраться. Он буквально напрыгнул на Ника, что есть силы толкая опешившего сотрудника ФБР на стоящую машину, и одновременно потянулся к кобуре у него на бедре за «глоком» 40-го калибра, проворно расстегнул предохранительную защелку и выхватил пистолет. После чего пять раз быстро нажал на спусковой крючок. — Какого хрена? — возмутился Ник. — Стрелок, стрелок, стрелок! — крикнул Боб. — Вот там, тот мусоровоз!