– Из-за огня? – не поняла принцесса. – Внутри тебя, – пояснил Габриэль. – Смотри, не обожгись. «Уж обжегся, – подумал мэйт. – Уже…» – Прости, я не должен был… – Хорошо, что ты это понимаешь, миркль, – зло бросила принцесса и быстро, словно пытаясь убежать от него, зашагала по дороге, поднимая пыль. Глава 21 Стояла ночь. Звезды висели над желтыми, слабо мерцающими огнями Голдстока, заглядывая в приоткрытое окно трактира. Со двора поднимался запах табака, от пола пахло пылью, от свечи – горячим воском. Выли псы, кто-то шуршал под окнами. Гарг сердито фыркал из рюкзака, отвечая на собачий вой. А еще… слышались стоны, раздражающие принцессу, которая хотела спать. Они оплатили комнату в безымянном трактире на окраине Голдстока, чтобы не привлекать лишнего внимания. Комната на втором этаже оказалась тесной, с жесткими и скрипучими кроватями, но зато в самом трактире недурно кормили, да и почти не было постояльцев. Почти… Мэйт не мог поверить, что из тех трех посетителей, попавшихся ему на глаза, кто-то решил уединиться со шлюхой именно на их этаже и, что самое невероятное, в соседней с ними комнате. Кровать скрипела, билась о тонкую стенку, а шлюха стонала так отчаянно, будто действительно получала удовольствие. Женские стоны возбуждали мэйта, заставляя думать о принцессе, лежащей от него на расстоянии вытянутой руки. После купания и сытного ужина силы возвращались, а вместе с ними крепли и желания. Увы, Элизабет жаждала лишь того, чтобы кто-нибудь угомонил шлюху и ее на редкость выносливого партнера. – Я могу пойти поговорить, – предложил мэйт. – Не нужно, – немного подумав, отказалась Элизабет. Действительно – не лучшая идея, согласился мэйт. Эли и без его советов понимала, чем закончится разговор с соседями. Нужно всего лишь переждать эту ночь, не высовываясь, не попадаясь на глаза. Ничего сложного. Они и так оставили слишком много следов, добираясь до Голдстока. Кирка рано или поздно найдут, если уже не нашли. Наверняка обнаружат и кладбище гаргов на выходе из Мэинрадского тоннеля. Дальше… Для любого человека, имеющего больше одной извилины, не составит труда понять, куда направились беглецы. Не говоря уже об опытном следопыте. А самое неприятное то, что подобных следопытов будет больше, чем крыс и клопов в трактире, где они оплатили комнату. Бойцы Джона Крылатого станут искать его сбежавшую дочь. Старсан Сэт, чтоб его удар хватил, и его волисты – исчезнувшего мага. Принц Райвин со своей охраной – будущую жену, способную подарить ему ключ от Олдии. Да и наемники наверняка не останутся без дела. Свидетели тоже найдутся. Трое мздоимцев, которых следовало бы утопить рядом с мостом. Тот же старик Айб, торгующий маслом лаванды; последнее, к слову сказать, действительно стоило своих денег: сняло усталость, а кое-где – и боль. Еще – трактирщик, внимательный и хитрый. Все они представляли угрозу. Каждый житель Голдстока, видевший двух путников, представлял угрозу. Однако и гардийцам, и волистам, и наемникам придется попотеть, чтобы найти принцессу и мага в многотысячном городе. И на поиски у них будет лишь ночь. Эта ночь. Потому что завтра они с Эли покатятся в карете к фитийской границе, и найти их будет еще сложнее. Принцесса тихо выругалась, закрыв уши подушкой. – Хочешь, поменяемся кроватями? – предложил мэйт. – Давай, – согласилась она, плотно заворачиваясь в покрывало. К сожалению, не от озноба, понял мэйт. А от глаз человека, пытавшегося ее поцеловать. Принцесса взяла меч и поставила его у изголовья кровати мэйта. Габриэль почувствовал на себе ее взгляд. – У тебя на спине шрам, – заметила принцесса, устраиваясь на кровати мэйта. – Он похож… – Все правильно, на литус, – со вздохом произнес Габриэль, вспоминая изверга Роя. – Откуда? – «Подарок» от сельских бездарей, – помрачнел мэйт. – Я не хочу об этом говорить… Стена рядом с ним подрагивала от толчков, то нарастающих, то стихающих. Девка за стеной явно выдыхалась, стонала тише и реже, однако ослабевший шум в соседней комнате все равно отгонял сон от принцессы. Ей не нужны мягкие перины и тьма, ей нужна тишина. Мэйт вспомнил, как Эли в мгновение ока уснула даже на каменном полу в темном и сыром тоннеле. Да и свеча в комнате ничуть не тревожила принцессу. Гарг вылез из рюкзака и лег у окна, положив мордочку на передние лапы. Но сразу поднялся и начал бродить из стороны в сторону, изучая новую местность. Он проспал почти весь день, поэтому сейчас не знал, чем себя занять, блуждая с места на место. – Послушай, тот поцелуй… – Поцелуй, которого не было, ты хотел сказать. Не будем больше к этому возвращаться. Если тебе не терпится поговорить, найди другую тему. – Элизабет перевернулась на бок, к стене, чуть обнажив плечи. – Да когда же они заткнутся, – прошипела она, стукнув ладонью по подушке. «Другую тему…» Габриэль грустно улыбнулся. Какая, свер ее побери, может быть другая тема, когда из-за одной стены доносятся сладострастные стоны, а у другой, в двух шагах, лежит прекрасная молодая женщина? Мэйт не сводил взгляда с принцессы, воображая, как он кончиками пальцев осторожно сдвигает ее покрывало. Как распускает тугую черную косу, чтобы запустить руки в волосы. Как целует загорелые плечи и спину. Как ласкает бедра и сжимает груди… От приятной и одновременно невыносимой фантазии Габриэлю стало жарко. Сколько он не был с женщиной? Долго, очень долго. Мэйт опустил руку на жезл, размышляя над «другой темой». Хаппа, лежащая у кровати, холодила горячую от возбуждения ладонь. Пальцы нащупали клеймо механика: три шестеренки, заключенные в треугольник. На островах ходили слухи, что общество мастеров помогло усилить магическую защиту островов. Но как? И с какой целью? Никто толком не знал. А отец или Гром почему-то всегда увиливали от разговора, если дело касалось магической защиты. Зато всякий чародей охотно хвастался штуковиной с клеймом механика, даже в том случае, если от нее не было никакого прока. Элизабет повернулась к нему лицом. Зевнула. За окном, в ночи, продолжали выть псы, за стеной – постанывать девка. Догорала свеча, заливая незамысловатый подсвечник восковыми каплями; слегка подрагивал огненный лепесток. Пахло дымом, кошкой, ромашкой и… женщиной. – Твой жезл, на нем клеймо… – Механика, – договорила за него принцесса. – Я знаю. Ты была в летающем городе? – Нет. – А хаппа у тебя откуда? – Подарок отца, в отряде такой есть только у меня и Кирка. Но я видела летающий город с корабля. – Какой он, Смулау?.. Эли задумалась, потом сказала: – Бело-золотой. Да, бело-золотой. – Хотелось бы там побывать? – Не очень, – поморщилась принцесса. – Почему? – Он похож на… огромную кухню, – усмехнулась Эли. – А я ненавижу кухни. – На огромную кухню? – со смешком переспросил мэйт. – Из-за котлов и труб, которые все время пускают пар. И звуки с полуострова доносятся такие, будто там все время готовятся к грандиозному пиру. Бренчат, стучат, лязгают. – А мне бы хотелось его увидеть. Посмотреть на чудо-механизмы, на настоящих механиков. Увидеть, как они живут. Что едят и кому поклоняются. – Кирк говорил, что спирфламы не любят летающий город. Боятся его. – Как думаешь, почему во время войны механики не стали помогать Олдии? – Они не стали помогать и Мирациллу, – уточнила Эли. – Струсили, наверное. – Быть может, это не трусость, а мудрость. – Тоже мне мудрость. Сбежать и спрятаться от всех, когда тебе предлагают огромную территорию в обмен на помощь. – Возможно, вы не то им предлагали. – Или они все-таки просто испугались чуток запачкать руки в крови. – А ты не слишком кровожадна для принцессы? – улыбнулся Габриэль. – Что? – не поняла принцесса. – Я хотел сказать, что ты рассуждаешь, как настоящий король, – поспешил оправдаться мэйт. Она ничего не ответила, но лицо ее повеселело после сомнительного комплимента. Гарг, привыкший к просторам и не знающий, чем себя занять, тряхнул крыльями, взлетел и опустился у рюкзака. После чего забрался в него, оставив снаружи лишь хвост, длинный, покрытый темно-зелеными чешуйками. Принцесса, сама того не ведая, подтолкнула мэйта к новой теме, упомянув спирфламов. – Не обижайся. Поверь, я не желаю вреда спирфламам. Я ими восхищаюсь. Их мощью и красотой. Но как так случилось, что во время спирмора уцелели лишь спирфламы твоего отца? Выглядит как настоящее чудо. – Подозрительно? – Можно и так сказать, – не стал спорить Габриэль. – Не только ты так думаешь, – сказала принцесса, зевая. – Но никакого чуда здесь нет. Наши спирфламы стерегли северные границы Олдии, когда начался спирмор. Мороз спас их от него. Как и одного из спирфламов Эдварда Однорукого. Как и всех спирглассов. Звучало убедительно. Но Габриэль чуял по интонации, по запаху, что принцесса сказала далеко не все. Ее объяснение было слишком простым – для тех, кто не умеет и не хочет думать. А думающий человек сразу бы напряг разум, сопоставляя одно с другим. И начал бы задавать самому себе вопросы. Например, почему почти все спирфламы Джона Крылатого оказались на северных границах? Неужели, опасаясь чумы, Джон Крылатый отправил к границам не только взрослых спирфламов, но и детенышей? Тогда откуда такая осведомленность? Откуда уверенность в том, что спирфламы и их детеныши непременно уцелели бы на северных холодных границах? Ведь о том, что спирмор отступает перед морозом, стало известно уже после войны, когда над снежными шапками гор Бэй-Цэнга вновь стали замечать диких спирфламов?.. Нет, отец Элизабет не мог без очень веской причины отослать весь отряд к границам Варлии, оставив Гардию без защиты. Так что он либо был невероятным везунчиком, либо сам Лит его предупредил, либо была иная причина – не такая фееричная, как две предыдущие. Но какая?.. – Ты говорила, что спирфламу Кирка двадцать два года, – напомнил Габриэль. – Да, – подтвердила принцесса, не видя подвоха. – Совсем еще малыш.