– Элизабет, – не раздумывая, поглощенная поиском, ответила она, продолжая ворошить сумку. – Но друзья зовут меня Эли. – Га… годится, – едва не проговорился Габриэль. – Что «годится»? – не поняла она. – Ну, я хотел сказать, разве спирфлам не годится для того, чтобы развести костер? – Не говори чепухи. Янтарь сразу все спалит до пепла. Спирфлам, заслышав свое имя, повернул голову. А Габриэль, вспоминая огненную атаку Янтаря, подумал, что слова наездницы не лишены смысла. – О, нашла, – обрадовалась она, вытаскивая из сумки кресало и кремень, связанные между собой нитью. – Ксэнтус… меня зовут, – представился Габриэль. Ему хотелось назвать свое настоящее имя. Но его нужно было хранить в тайне. Легкомыслие, с каким он полностью открылся Лоис, однажды чуть не привело к трагедии. Да и Элизабет могла заподозрить его во лжи, назовись он именем бездарей. – Пока я выгребаю монеты, не мог бы ты разгрузить вторую сумку? – вежливо попросила она. – Для чего? – Не знаю, как ты, а я не люблю спать на голодный желудок, – ответила она, звеня монетами. – Там еда, вода и хворост. С костром будет теплее и уютнее. Все произошло так быстро, что я не успела как следует подготовиться. Но главное – ты теперь далеко от Блэкпика. – Я не про это. Для чего ты спасла меня? Зачем? – Кажется, я уже говорила, что спасала не тебя. И пока ты не согласишься мне помочь, я больше ничего не скажу. Справедливо, рассудил Габриэль. Он бы, наверное, поступил так же, но все равно остался недовольным. Что он знал о спутнице, кроме того, что она спасла его и летала на спирфламах? Ничего. Поэтому решил добиться хоть какой-то ясности и с раздражением спросил: – Помочь в чем? – Для начала разгрузи сумку. – Элизабет вытащила пару монет и с озабоченным видом сунула их в карман. – Ладно, – пожал плечами Габриэль. Он обошел спирфлама и раскрыл сумку, где лежала связка хвороста, небольшой бурдюк и узелок с едой. От узелка пахло яблоками, хлебом и медом. Габриэль быстро опустошил сумку и вернулся к наезднице. Она продолжала выбирать монеты, набивая ими карманы. – Костер разведешь? – услышав его шаги за спиной, спросила Эли. – Разведу. – Тогда держи, – она положила в руку Габриэля трут, кресало и кремень и опять уставилась в раскрытую сумку. Мэйт вставил светящийся жезл в петлю у седла, чтобы Элизабет было проще копаться в сумке, и пошел разводить костер. Ночь обещала быть интересной. Когда показались первые язычки пламени, Элизабет, позвякивая монетами, подошла к Габриэлю. В левой руке она держала заколдованный жезл, в правой – меч. Из-за набитых деньгами карманов бедра наездницы казались невероятно широкими. Габриэль посмотрел на ее лицо, серьезное и взрослое, и понял, что сейчас с него, мэйта Семи остров, будут взимать плату, как с двух ночных гостей, прокравшихся в замок. – Ты можешь уйти прямо сейчас. Я не буду тебя держать, хотя ты мне и должен. – Или? – Габриэль ощутил недосказанность. – Или ты можешь мне помочь добраться до Бэй-Цэнга. По-моему, это скромная плата за твое освобождение. Хитра, подметил мэйт. Впрочем, он тоже не дурак. Ему казалось, что он понял ее тактику. Она отпускает его, что, конечно, замечательно, но при этом не забывает напомнить о долге, который следовало оплатить. – И зачем ты хочешь туда попасть? – А это тебя не касается, – грубо бросила она. – В чем подвох? – прямо спросил Габриэль, поглядывая на спирфлама. – У тебя есть Янтарь. На нем ты смогла бы справиться и без моей помощи, долетев до Бэй-Цэнга. Элизабет ухмыльнулась: – Я бы не стала им так рисковать. Гарги – не самые страшные твари в небе над Гардией. К тому же ему уже пора возвращаться в замок. – Почему? – Потому что никто не должен знать, как мы выбрались из него. Спирфлама найти намного проще, чем нас с тобой. – У-у, – протянул Габриэль, размышляя над предложением. В сущности, он ничего не терял, а если подумать, то даже оставался в выигрыше. Во-первых, у него появится толковая очаровательная спутница, знающая о Грэйтлэнде больше, чем любой сциник на Семи островах. К тому же она, если нужно, сможет сама о себе позаботиться. И ему не придется вытирать ей слезы со щек, когда она уколет себе пальчик. Во-вторых, от Гардии гораздо ближе до портов Бэй-Цэнга, чем до Крабового берега. Так что можно сказать, что им все равно по пути. Конечно, если он пойдет с ней, то никогда не увидит Мирацилл, но взглянуть на Бэй-Цэнг тоже неплохо. Да и не стоит забывать, что Элизабет спасла ему жизнь и, сама того не зная, исполнила его заветную мечту. А ему, кроме согласия, нечего ей предложить взамен. В-третьих, возможно, удастся затащить ее в постель. – Я согласен, – со вздохом произнес Габриэль, делая вид, что решение далось ему тяжело. – Но у меня есть одно условие. – Какое? – Ты ответишь на мои вопросы и расскажешь о себе. Обещаю, они не будут касаться причины, по которой ты хочешь попасть в Бэй-Цэнг. – Габриэль подкормил костер, в воздух брызнули искры. – И тогда я пойду вместе с тобой куда угодно, – сказал он так, будто Элизабет зависела от него, а не наоборот. – Например? – Что – «например»? – не понял мэйт. – Вопрос. – Например, – Габриэль усмехнулся, – почему твоего спирфлама зовут Янтарь? Элизабет улыбнулась, одобряя шутку, и, повернувшись, направилась к спирфламу, будто хотела спросить у него. Покачивался длинный плащ, чуть поблескивали черные волосы, освещенные костром и магией. Трудно представить, что она – с виду хрупкая девушка – была смелее, чем волисты Алан и Гай, подумал Габриэль. Они долго боялись его, даже закованного в цепи и кандалы. Боялись, пока не привыкли. А Элизабет… Она вела себя так, будто чародеи все еще жили вместе с бездарями в селах и городах и могли свободно ходить по Грэйтлэнду. И все-таки почему она его почти не боялась? Прошло не больше трех ашей с тех пор, как она впервые его увидела, а вела себя так, словно они были знакомы не один год. Конечно, она владела мечом, в кармане ее штанов, возможно, грелся флакон с ядом хвилла, а рядом была верная громадина. Но… наверняка имелась иная причина ее смелости. Ведь со спирфламом она в данный момент прощалась, ослабляя свою защиту. Меч был не тем оружием, которым следовало пугать чародея. А чтобы воспользоваться ядом, нужно было предварительно вытащить флакон из кармана. И эти ее фразы: «Не успела подготовиться» и «Спасала не тебя». Получается, что об узнике волистов она узнала совсем недавно – возможно, тем самым утром, когда его привезли в замок. И что с того?.. Это не делало ее храброй. Габриэль вспомнил, как самка свера, желая защитить своих щенков, безрассудно бросилась на него у берега озера. Быть может, Элизабет опасалась чего-то сильнее, чем сидящего рядом мага. И страх за чью-то жизнь заглушал страх перед мирклем, как морские волны во время шторма заглушают крики чаек. Ведь она прямо сказала, что спасает кого-то. Хотя позже заявила, что ей всего лишь нужно попасть в Бэй-Цэнг, давая понять, что помощь чародея ей не особо необходима. Одно с другим не сходилось. От леса, который терялся в темноте, слегка тянуло запахом дуба и сосны; над полем, куда опустился спирфлам, бродил легкий ветерок, играя желтыми язычками пламени; вдали ухал филин, тихо потрескивал костер; на ночном небе было много ярких звезд. Элизабет обняла Янтаря за шею, что-то прошептала ему на ухо и отпустила. – Хоуш! Домой! – громко приказала наездница, махнув рукой в сторону Блэкпика. – Хоуш! «Домой», – мысленно повторил мэйт, вспоминая родной Янтарный остров. Спирфлам нехотя поднялся, расправил крылья и взмахнул ими, заставляя пламя костра склониться до самой земли. Но сразу не взлетел, не желая расставаться с хозяйкой. – Хоуш! Хоуш! – говорила Эли, глядя спирфламу в глаза. – Так нужно. Лети. Янтарь обиженно фыркнул и замахал широко расправленными крыльями, отрываясь от поля. Языкам пламени пришлось ему поклониться. Габриэль улыбнулся, наблюдая, как Янтарь исчезает во тьме. Спирфламы и спирглассы всегда представлялись мэйту грозными и свирепыми тварями. И в книгах, и в рассказах сциников, заставших те славные времена, когда спирфламов было много, а о спирморе никто даже не слышал, эти огромные твари всегда описывались дикими и жестокими созданиями. Хотя – вот пожалуйста! – на самом деле ведут себя как огромные и преданные псы. – Будь осторожен, – с грустью сказала наездница, когда Янтарь был едва различим в небе, превратившись в огромную крылатую тень. – Прощай. – Она нарисовала в воздухе круг с четырьмя лучами. Элизабет еще некоторое время стояла, провожая спирфлама. А потом села у костра, обхватив колени руками и глядя на пламя. Жезл она воткнула в землю, в двух шагах от себя, меч положила ближе. Желтые язычки пламени подрагивали в ее больших, темных и печальных глазах. Тонкий запах духов сменился стойким запахом гаргов – видимо, во время схватки с ними наездницу забрызгало кровью. А еще, как ни печально, от нее впервые резко потянуло страхом. Хотя внешне она выглядела совершенно спокойной. Расстроенной, но спокойной. – Когда он был маленьким, то подавился янтарной бусиной, желая попробовать ее на вкус. Так и получил свое имя, – вдруг ответила Элизабет на шутливый вопрос. Начало положено, понял Габриэль. Он не хотел, чтобы она боялась его, но не знал, как убедить ее в этом. Поэтому, не придумав ничего лучше, развязал узелок и предложил ей яблоко. Наездница взяла яблоко, но лишь покрутила в руках, так и не надкусив. – А на спирглассах ты тоже летала? – спросил мэйт. – Нет. Но видела их так же близко, как тебя сейчас. – И какие они? – Холодные, как лед. – А-а, – с удивлением произнес мэйт, хоть и знал это не хуже наездницы. – Ты об этом меня хотел спросить? – Вуаль тоски и тревоги внезапно слетела с ее лица, делая наездницу старше и жестче, превращая в ночную гостью, пришедшую в башню. Словно поддавшись настроению Элизабет, из костра с треском посыпались искры. – Нет. – Мэйт покачал головой. – Как ты обо мне узнала?.. – Подслушала разговор Его Святейшества и принца Райвина, чтоб их Шма сожгла. Что ж, ее ответ выглядел бы правдоподобно, если бы Сэт был каким-нибудь служкой, любящим посплетничать на кухне с симпатичной поварихой. Габриэль задумался. Но старсан Сэт заботился о безопасности грядущего представления больше, чем о собственных сыновьях. И уж конечно, не стал бы кричать на каждом углу о покушении на Джона Крылатого. Впрочем, если наезднице действительно удалось подслушать их разговор и если старый волист посвятил фитийского принца в свои грандиозные планы, то… Правда, все равно было непонятно, зачем и как она это провернула. – И как тебе удалось услышать их разговор? – спросил Габриэль, пытаясь уловить ложь. – Райвин остановился в комнате, где на него можно было незаметно поглядеть.