Страх и страх. Страх молодого волиста умереть от раны. И страх отца потерять сына. – Прошу вас. Вначале выслушайте меня. – Алан воткнул меч, опираясь на него. – Говори. – Мне кажется, нападение не случайное. И мне кажется, нас предали. Волисты, державшие пленника, переглянулись. Еще один волист, вытягивающий труп из глубокой лужи, замер на мгновение, услышав о предательстве. – Не может быть, – прошептал Гай. – Почему ты так решил? – спросил старсан. – В Блэкпик ведет пять дорог… Их кто-то предупредил. И предупредил давно, когда мы… определили… – Он закашлял и без памяти грохнулся в лужу. Сэт опять дал волю чувствам, подскакивая к рухнувшему сыну, склоняясь над ним. Доспех Алана был пробит на боку, из рассечения текла кровь. Гай тоже подбежал к брату. – Истэр, – дрожащим голосом обратился Сэт к волисту, который, пыхтя от усилий, вытаскивал труп разбойника из лужи. – Айк, несите Алана к Зэду! Немедленно! – Он почти кричал. Но каким-то чудом совладал со своими эмоциями. Поднялся и направился к пленному разбойнику, продолжая источать страх. И доказывая, что и он – всего лишь человек. Габриэлю было зябко, и он, как росток, потянулся к солнцу, выйдя из тени Гая. Тучи, опрокинув на дорогу миллионы капель, истончились и, гонимые ветром, ушли далеко на запад. В свете солнечных лучей лес заиграл привычными зелеными красками. Деревья плакали, роняя крупные блестящие капли, похожие на крошечные алмазики. Там, в вышине, стало чисто и спокойно, и не хотелось опускать глаза, чтобы видеть грязь, смешанную с кровью. – Так, теперь с тобой, безбожник. – Старсан бросил взгляд на разбойника. – Времени у меня мало. Поэтому либо ты сразу говоришь, кто тебя послал, либо я отрежу тебе нос. А потом еще что-нибудь. И буду резать тебя до тех пор, пока не добьюсь правды. Ты слышал волиста Алана. И я с ним полностью согласен. Так что сказки про то, что вы совершенно случайно оказались на той же дороге, что и мы, будешь рассказывать кому-нибудь другому. – Вы все равно меня убьете, – сказал пленник. – Святой Лит, зачем мне тебя убивать? Ты – ничтожество, таракан. Ты все равно рано или поздно кончишь скверно. Но я могу позволить тебе выбрать, как подохнуть. Здесь и сейчас или в какой-нибудь канаве у придорожного трактира со вспоротым брюхом. Выбор за тобой. – Я вам не верю, – опустив взгляд, сказал пленник. – Даю тебе слово, что и пальцем тебя не трону, если скажешь правду. Пленник дернулся, будто его уже начали резать, и уставился на Сэта, как на кровного врага. – Вы были нашей целью, – признался пленник. – Нам сказали, где и когда вы будете проезжать. Однако… нам сообщили, что вас в два раза меньше. – Понятно, – буркнул старсан, демонстрируя невероятную выдержку. Сэт то ли уже пережил не одно покушение и поэтому привык к ним, то ли все его мысли были заняты раненым сыном. Волист некоторое время стоял молча, обдумывая сказанное, потом обратился к пленнику: – И кто вам сказал, где и когда нападать? – Большой Лу. – Разбойник указал взглядом на гору мертвецов. У ее подножия, в грязи и крови, с рассеченной грудью лежал труп громилы. – Только он мог знать заказчика. Сэт долго смотрел на труп, затем вновь перевел взгляд на пленника. «Не поверил», – подумал Габриэль, зная, что молодой разбойник не лжет. Бледный темноволосый пленник боялся, злился, ненавидел, но не врал. Сложно прятать эмоции с приставленным к горлу ножом, на волосок от смерти. Да и незачем этого делать, не зная, что рядом маг. – Ты думаешь, я поверю, что эта грязная и толстая скотина и есть ваш главарь? – Старсан сделал шаг, склонился над пленником, схватил его за подбородок и заглянул в глаза. – Ты пытаешься меня обмануть? – Нет. – Тогда скажи мне, пожалуйста, какого демона тот, кто должен был за вас думать и сейчас сидеть в своей норе, ожидая, когда ему принесут мою голову, лежит в куче трупов? – Лу – не наш главарь. Он – его правая рука. «И опять правда», – отметил Габриэль. Разбойник ничего не скрывал, желая получить свободу любой ценой. Разве Сэт этого не понимал?.. – Что ж, звучит убедительно. Тогда все сходится. Но… – Он на миг замолчал. – Но мне кажется, ты не до конца со мной откровенен. Бриар, отрежь ему нос. – Стойте! – испуганно вскрикнул пленник, когда лезвие ножа сверкнуло перед его глазами. Габриэль не верил своим ушам. Разбойник не лгал, но сумел утаить что-то даже от чутья мага? Как такое возможно? Особенно когда нет никакой необходимости утаивать что-то от чутья чародея, ибо, кроме волистов, о присутствии мага никто не знает? И уж тем паче – грязный мелкий разбойник. Неужели земля Грэйтлэнда так действовала на каждого мага с островов, постепенно притупляя его чувства? – Я слышал, как Лу говорил о каком-то Первоцвете, – не сводя взгляда с ножа, торопливо проговорил пленник. И Габриэль уловил сомнение, понимая, что зря переживал об утрате собственного чутья. Разбойник не врал и не пытался что-то скрыть. Он просто не был уверен в том, что между загадочным Первоцветом и покушением на Его Святейшество была какая-то связь. Но перед глазами пленника блестело острое лезвие, и он должен был что-то сказать, чтобы не лишиться собственного носа. А возможно, и жизни. Габриэль вспомнил про пытку в селе, про согласие указать путь к подземелью, точное положение которого он не знал, и посочувствовал пленнику. – Клянусь, это все, что мне известно! – в отчаянии выкрикнул разбойник. – Он говорит правду, – тихо произнес мэйт. Сэт хитро покосился на него. Габриэль ощутил мгновенную радость, идущую от седого волиста. – Теперь я тебе верю. Отпустите его. Гай с недоумением взглянул на отца, но тот проигнорировал его взгляд. Бриар убрал нож и разрезал им веревки на ногах и руках пленника. – Иди, – спокойно сказал Сэт. Пленник, затравленный, как зверь на охоте, нерешительно поднялся с колен. Но идти не спешил, ожидая обмана и погружаясь в облако страха и радости. – Иди. Пока я не передумал. Разбойник побежал, брызгая грязью. Габриэль с завистью взирал ему вслед, понимая, что ему, в отличие от счастливого безбожника, свобода не достанется так легко. Ее придется выгрызать, выцарапывать! За нее придется драться, не жалея ни пота, ни крови. Мэйт почувствовал взгляд: старсан смотрел в его сторону и смеялся над ним, не поднимая уголков губ, не открывая рта. Его глаза смеялись. О боги, как много значил этот гадкий взгляд серых глаз! Не произнося ни слова, ни звука, Сэт сказал так много: «Смотри-смотри, миркль. Когда-нибудь и ты можешь обрести свободу. Если поможешь мне». Хитрый бездарь, подумал Габриэль не без уважения к старсану, разгадав его взгляд. – Ты действительно его отпустишь? – не поверил Гай. – Я дал слово. И если его нарушу… – Старсан кивнул на гору трупов. – По-моему, это была выгодная сделка. – Пф, Первоцвет, – не согласился Гай. – Он даже не знал, что это такое. Он говорил о нем, как о человеке. – Что лишний раз доказывало правдивость его слов, – улыбнулся Сэт, теперь насмехаясь над собственным сыном. – Но выгода была отнюдь не в этом. Сам не зная того, выродок сообщил нам о предателе. И он, как ни печально, среди нас. – Сэт отвернулся от Гая и бросил взгляд вдоль дороги, где сидели и стояли уставшие волисты. – Что, ты так и не понял? – Чего? Старсан осуждающе покачал головой. – Неделю назад мы определили дорогу, по которой поедем. Об этом могли знать только волисты. В селе мы стояли недолго, поздней ночью. Вряд ли кто-нибудь из сельских мог что-то пронюхать. Да и зачем? – И как вы собираетесь найти предателя? – Гай помрачнел, понимая, что огорчил отца. – Полагаю, Ксэнтус с этим легко справится. Ксэнтус… Мэйт не сразу сообразил, что речь идет о нем. Его так часто называли мирклем и так редко вымышленным именем, что он никак не мог к нему привыкнуть. «Хорошо, что сейчас старсан смотрел в другую сторону, – подумал Габриэль. – Иначе бы точно понял, что ему врали». – Командуй построение, – приказал Его Святейшество. Под хриплую команду Гая волисты устало начали строиться в шеренгу, громыхая оружием и шлепая по лужам. Солнце начало припекать, подсушивая грязь и пятна крови на белых доспехах, на плащах цвета золота. – Проверишь каждого, – сказал старсан. – Я? – не верил Габриэль. – Ну а кто из нас миркль? – без насмешки произнес Сэт. – Кого искать, думаю, ты понял. – А разве это не противоречит вашим… правилам? – заметил мэйт, глядя на шеренгу уставших волистов. – Да и, на мой взгляд, вы прекрасно справляетесь без меня. – Я люблю людей с чувством юмора, но сейчас не самое подходящее время для шуток, – сказал Сэт и неспешно направился к волистам. Он остановился перед строем рядом с Гаем. И посмотрел на него с укором. – А где Манни? – серьезно спросил Сэт. Гай кивнул и побежал к предпоследней повозке, где ехал Манни, толстяк, повар и большой весельчак. У Манни был и золотой плащ, и белый доспех, но он редко их носил, предпочитая простую и просторную одежду. Габриэль ни разу не видел, чтобы Манни молился или вставал в строй, услышав команду, и не понимал, почему строгий Сэт терпит эдакого раздолбая, лентяя и безбожника. Пока сам не попробовал грибную похлебку, сваренную поваром Волистрата. Крытая повозка покачнулась, отпуская тяжелого пассажира. Манни вылез, шлепая босыми ногами по грязи. На нем была лишь серо-желтая рубаха до колен; на груди поблескивал литус. В правой руке повар держал меч, продолжая на ходу стирать с клинка кровь. Он выбрал место посуше и, растолкав волистов, встал в строй, не обращая внимания на их ворчание, не задавая вопросов, равнодушный к происходящему. Гай подбежал к старсану. Отец провел взглядом вдоль строя, потом ткнул указательным пальцем в плечо собственного сына. – Ты тоже, – серьезно сказал Сэт, кивая на строй. Гай опешил, услышав отцовский приказ, губы младшего сына старсана дрогнули. Он хотел что-то сказать, но промолчал и, ссутулившись, пополнил шеренгу. Габриэль удивился жестокости Сэта и с теплотой вспомнил собственного отца. Мэнж Аладар никогда не поступил бы так со своим сыном. Впрочем, осуждать Сэта тоже не следовало. Он хотел сохранить свое родство с двумя волистами в тайне. Выделять Гая нельзя, иначе не избежать лишних вопросов и подозрений. К тому же старсан, похоже, любил своих сыновей. Вон как напрягся, когда Алан, истекая кровью, грохнулся в лужу. Волисты настороженно переглядывались в ожидании сообщения Его Святейшества, когда старсан встал перед строем, нацепив маску угрюмости. – Среди нас есть предатель, – сразу заявил Сэт. – Не знаю, чем уж мы прогневали Лита. Но, как ни печально, это правда. Волисты зашептались, начали с подозрением коситься друг на друга, пытаясь определить предателя. Лишь Гай и Манни ни на кого не косились, ни с кем не шептались. Старсан поднял ладонь, и тревожный шепот стих. – Все вы знаете, что мы везем миркля. И все вы знаете, на что они способны. Видит бог, в любой другой ситуации я бы разобрался сам. Но время… Это подлое нападение… Я не вижу другого выхода для проверки, да простит меня Лит.