– Ты куда? Она останавливается. – Ты сейчас ни за что не уйдешь. Мы еще не закончили, черт побери. Она наконец оборачивается. – Все так ужасно, и мне просто требовалось время. Но это был несчастный случай, Ханна. Несчастный случай! Я подхожу к ней. – Покажи мне, как это было! Она сдвигает брови. – Покажи мне, пожалуйста! – повторяю. Я должен это увидеть. Рот у нее приоткрывается, глаза расширяются, и я знаю, что она меня поняла. – Через полчаса, на парковке. Она выходит, никак не отреагировав. Я буду там. Надеюсь, она тоже. Не проходит и пяти минут с ее ухода, как я, схватив ключ, тоже направляюсь к двери. То, что я сейчас творю, – безумие. Вероятно, из этого ничего не выйдет, но я должен попробовать. Флигель остается позади, я иду в главный корпус, миную актовый зал, дальше у главного входа – вниз. Поворот, еще один. Не раздумывая, и, главное, без стука открываю деревянную дверь, в которую входил уже много раз. В девяноста процентах случаев, потому что творил всякие глупости. – Мне нужна машина, – вырывается у меня, когда я, задыхаясь от волнения, останавливаюсь у письменного стола Бена. – И тебе привет! – Дружелюбно отзывается он, закрывая папку, содержимое которой в эту минуту читал. Удивленным он не выглядит. – Прости. Привет! – Смущенно и немного рассеянно говорю я. – Тебе нужна машина? – Да. Одолжишь? – Нет. – Нет? – Если честно, этого я не ожидал. Конечно, все логично, права у меня недавно, а ездит он не на развалюхе какой-нибудь. – Бен, мне правда срочно нужна твоя машина. Я бы не пришел, если бы это было не так. Если бы у меня был какой-нибудь другой вариант. Он встает и, обойдя стол, становится напротив меня. Его тяжелая рука ложится мне на плечо, лицо выражает что-то вроде понимания. Он изучает меня взглядом, на лбу появляется складочка. Буквально видно, как у него в голове идет работа. – Не сомневаюсь, что это срочно. Он вздыхает, выражение его лица меняется, и он снимает руку с моего плеча. Молча подойдя к письменному столу, он что-то берет и возвращается ко мне. Его большая ладонь полностью накрывает мою, когда он кладет мне в руку ключи. – Не дай мне пожалеть об этом, Леви. Береги себя и Ханну. Совершенно обалдев, я таращусь на него. – Откуда ты знаешь, что я поеду не один? Ты ведь даже не знаешь куда. – Предполагаю, что дело касается Ханны. Она заходила недавно, а после рассказов Пии, – он снова вздыхает, – твое появление у меня на пороге означает, что речь, должно быть, идет о Ханне. Как директор этой школы я говорю «нет», мне следовало бы запретить это. Как друг я говорю, что доверяю тебе и не хочу знать, что вы там затеваете. – Что рассказала Пиа? – Что Ханна тебе нравится. Я открываю рот, чтобы что-нибудь сказать, но что? Так и есть. Ханна мне нравится. И я хочу знать о ней все. – А ты нравишься ей, иначе она не отправилась бы к тебе, после того как я сообщил ей номер твоей комнаты. И тут без Бена не обошлось! Но это проясним позже. – Мы поедем к ней домой. – Родители в курсе? – спрашивает Бен, отступая и беря ключ. – Не в этот дом, Бен. Глава 38 Ханна КОГДА МЫ ПОВОРАЧИВАЕМСЯ ЛИЦОМ К ПРОШЛОМУ, ЕСТЬ ДВЕ ВОЗМОЖНОСТИ: ОНО ПОБЕДИТ НАС ИЛИ МЫ ПОБЕДИМ ЕГО. КТО КОГО, МЫ УЗНАЕМ, ТОЛЬКО ЕСЛИ ПОПЫТАЕМСЯ – Господи, клянусь, меня давно ничто так не раздражало, как Ханна, которая не может говорить, – кипятится Лина. – Не подумайте чего плохого! Просто так огорчает, когда не понимаешь, что происходит, – садясь на пол по-турецки, прибавляет она. Мо уже тут как тут и ложится ей на ноги. Я ее понимаю. Огорчает не только ее. Я и сама с радостью крикнула или сказала бы что-нибудь, но что-то во мне не позволяет это сделать. Я сижу на диване в нашей комнате, размышляя, как поступить. Сара сидит рядом. – Если бы только я могла помочь, – тихо говорит она. – Если бы только я знала, где она была, – добавляет Лина. В какой-то момент они начинают строить догадки, я не прислушиваюсь. Мысли мои отчасти с Леви, отчасти с Иззи. Они зависают где-то между «тогда» и «сейчас». Леви собирается поехать со мной в наш дом. В тот, настоящий. В родной дом, которого больше нет. Он сказал, что хочет увидеть его. Но самой-то мне этого хочется? Что, если из-за этого все станет намного хуже? А что, если нет? Вскочив с дивана, оставляю за спиной зовущих меня Сару с Линой и опрометью вылетаю из комнаты. Ноги несут меня на улицу, на парковку. Туда, где никого нет. Светит солнце, дует приятный ветерок. Я стою и жду. Каждые десять секунд я порываюсь сбежать, каждые десять секунд приходится саму себя уговаривать остаться. Наконец я слышу шуршание шин по гравию и оборачиваюсь. На меня движется старый серебристый «БМВ», и это явно не машина Леви. Если она у него в принципе есть. И все же она останавливается рядом со мной. Из нее выходит Леви. – Ты готова? И да, и нет. Я судорожно сглатываю, когда Леви придерживает передо мной дверцу, и скольжу по мягкой, темной коже сиденья. Все это чистое безумие! Леви снова садится за руль, включает газ, и я ощущаю, как машина приходит в движение, слышу, как ревет мотор. – Это авто Бена, он в курсе и… – похоже, Леви не знает, что еще сказать, и поэтому только кивает. Я знаю, где мы и куда нам ехать. На дорогу наверняка уйдет два с половиной – три часа. Слишком долго это не продлится. Теперь, когда я, сидя в машине, гляжу в окно, теперь, когда меня убаюкивает урчание мотора, я злюсь на себя, что не прихватила с собой хотя бы музыку. Или блокнот. Мне так хочется написать Иззи. Я бы написала: Иззи, я в пути. Совершаю путешествие во времени и не уверена, готова ли к нему. Прошлое не убегает от тебя, не может. Но раньше мне самой удавалось убегать от прошлого. Пока не пришел Леви и не остановил меня. Автобан все не кончается, к тому же образуется пробка, которая, правда, быстро рассасывается, и во мне бушует смесь разочарования с облегчением. Мимо плывут машины, облака, время. Голова у меня клонится к стеклу, и я смотрю в окно. С каждой минутой тяжелеет на сердце. С каждым километром мне становится хуже. Леви ничего не говорит, он так же молчалив, как и я, и думаю, в этом моя вина. Возможно, он просто не знает, что сказать. Возможно, взволнован. Я боюсь. Потому что действительно не знаю, что меня ждет. Я спала, а проснулась в больнице – без Иззи. Лечение длилось долго, боли были ужасными. С организмом у меня все в порядке, остальное же по-прежнему пытается стать единым целым, а боли теперь просто другие. До того как въехать в новый дом, мы жили в гостинице, и родители упаковали в коробки все, что смогли спасти. Мои вещи тоже. То, что от них осталось. В гостинице я впервые заглянула туда и, найдя футболку Иззи, несколько часов проплакала. Свечу и блокнот я купила новые и приложила к другим вещам. Дышать, Ханна, дышать. Я пытаюсь! При этой мысли не могу сдержать мимолетной улыбки. Да, я пытаюсь. С тех пор как Иззи больше нет, я только пыталась, и чаще всего этого было недостаточно. Думаю, я никогда этого не хотела.