Волшебник Ринсвинд много раз сбегал от смерти, но вообще смертью заканчивается любая жизнь. Единственный вопрос – как это произойдет. Но этой темы люди предпочитают не касаться, потому что выбирать свою смерть обычно не приходится. Пратчетт, как и очень многие люди, пытается немного изменить мир к лучшему – он развлекает людей историями о Плоском мире, пообещав, впрочем, оставить их без финала. Герои будут жить дальше в его книгах. Плоский мир не будет уничтожен, хотя в «Безумной звезде» это ему грозило. Никакой отщепенец из Незримого Университета не разрушит мир масштабным заклинанием. Это решение Пратчетта многое говорит нам о его отношении к жизни: жизнь продолжается. Может быть, не твоя личная, но жизнь твоих детей и внуков, или хотя бы чужих детей и внуков, и ты живешь в их воспоминаниях. Найдут лекарства от смертельных болезней, люди научатся понимать Вселенную, будут жить все дольше и дольше (и пенсионный возраст вырастет соответственно). «Мы все – создания науки, – говорит Пратчетт, уточняя, впрочем: – Она управляет нами настолько же, насколько мы ею». «А в этой комнате будущее перетекает в прошлое, протискиваясь сквозь узкий ободок настоящего»[65]. «Мрачный жнец» Мрачный жнец, Смерть, – это все тот же скелет с косой. Хотя все остальное в историях Пратчетта меняется неузнаваемо, старый добрый Смерть остался прежним. Некоторые утверждают, что, если Смерть существует, должен существовать и Бог, но они путают Смерть и Дьявола. Пратчетт же следует более древним традициям, создавая богов в своих книгах, – странно для человека, который не верит в Бога? Ближе к концу романа «Мрачный жнец» Смерть говорит: «МЫ ЕСМЬ НАДЕЖДА. МЫ ЕСМЬ МИЛОСЕРДИЕ. И МЫ ЕСМЬ СПРАВЕДЛИВОСТЬ. НЕТ НИЧЕГО. ЕСТЬ ТОЛЬКО МЫ». Устами Смерти Пратчетт произносит важные вещи о жизни, смерти, Вселенной и религии. Он не задерживается на этом, как и на других важных темах, просто обозначает их, подсказывает читателю, иногда вообще не вынося суждений и предлагая читателю додуматься до всего самому. В «Мрачном жнеце» мы читаем: «ВСЕ, ЧТО СУЩЕСТВУЕТ, ЭТО МЫ. НО МЫ ДОЛЖНЫ ЛЮБИТЬ. ИБО ЕСЛИ МЫ НЕ ЛЮБИМ, ЗНАЧИТ, НЕ СУЩЕСТВУЕМ. А ЕСЛИ МЫ НЕ СУЩЕСТВУЕМ, ЗНАЧИТ, НЕТ НИЧЕГО, КРОМЕ СЛЕПОГО ЗАБВЕНИЯ». Эти слова кажутся мне одними из самых важных во всем творчестве Пратчетта. Они существуют на нескольких уровнях сразу. Можно принять их за разговор о том, что человечество владеет опасными технологиями и не задумывается об окружающей среде. Это не вопрос веры. Не забывайте, что Пратчетт много лет работал в области ядерной энергетики и видел многое, что его, мягко выражаясь, удивило. Еще его очень волнует судьба орангутангов и тропических лесов, так что мысли об окружающей среде явно часто приходят ему в голову, как и многим другим. Но вообще-то эти слова – с учетом того, что они исходят от Мрачного жнеца, – говорят и о другом. После смерти нет ничего, кроме «забвения». Британская гуманистическая ассоциация – «национальная благотворительная организация, которая представляет интересы нерелигиозных людей, которые строят свою жизнь, не опираясь на религиозные этические концепции, на основе разума и гуманизма». Ассоциация состоит из атеистов и агностиков. Пратчетт – не атеист, но его жизнь тоже определяется «стремлением к благополучию человечества». «Пара католиков с маленьким сыном… Они по-прежнему встают по воскресеньям рано утром, чтобы посетить мессу… Но ведь люди-то говорят. Есть одна мормонская семья нового раскола – это еще трое, плюс их дети. Остальные – протестанты, да еще один атеист. Таковым он себя, по крайней мере, считал, пока Майкл не раскрыл ему глаза. Он пришел сюда, чтобы посмеяться, и остался, чтобы учиться…»[66] Роберт Хайнлайн, «Чужак в чужой стране» В апреле 2011 года генеральный секретарь Британской гуманистической ассоциации посетил конференцию Национального союза учителей. Его заинтересовала критика в адрес религиозных школ, которые якобы недостаточно распространяют идеи всеобщего равенства и толерантности. Вопрос работы религиозных школ очень сложен, и не стоит относиться к нему свысока. Детей в них воспитывают в соответствии с правилами церкви, к которой принадлежат их родители и учителя, то есть верующие люди. Если к ним попадают дети и учителя, не готовые следовать правилам, возникает две серьезные проблемы: 1) неверующих детей не интересуют дела школы; 2) всю школьную жизнь ребенка будет мучить чувство, что он не похож на других, потому что он и его родители не понимают и не хотят принимать веру, которая пропитывает все его окружение. Британская гуманистическая ассоциация занимается многими важными вопросами, и Пратчетт, а также другие знаменитости, в том числе писатели – например, Филип Пуллман, – поддерживают их деятельность. Дело не в принижении чужой веры, а в работе с собственными мыслями и философией. «Я несу ответственность. У моей жизни есть цель. Делать окружающее лучше и мудрее и работать ко всеобщему благу. Вот зачем я». Филип Пуллман Это важнейшее заявление Пуллман разместил на сайте Британской гуманистической ассоциации. Оно очень напоминает жизненную философию Пратчетта. Его внутренняя сила проистекает из понимания, кто он, и способности управлять собственной судьбой. У двух писателей много общего: не только схожие мысли о религии, но и выражение этих мыслей и своего мнения посредством фэнтези. Вдвоем они могли бы написать великий роман с ведьмами и демонами, сражающимися против некоторой религиозной силы. Многие мечтают о возрождении творческого союза Пратчетта и Геймана, но дуэт Пратчетта и Пуллмана будет гораздо острее, резче и провокационнее. Я не критикую Геймана: он прекрасно описывает в своих книгах скрытую тьму, взять хотя бы «Коралину», книгу, которую никто не хотел публиковать и которую все требуют переписать. Гейман рассказал прекрасную мрачную сказку в духе братьев Гримм, и она великолепно выглядит на большом экране. Если учесть, как хороши «Благие знамения», написанные Пратчеттом и Гейманом, представляете, что бы создали вдвоем два великих гуманиста? Пуллман выразил свое отношение к христианству в книге «Добрый человек Иисус и негодник Христос». В 2010 году и Пратчетт, и Пуллман подписались под открытым письмом против визита Папы Бенедикта XVI в Великобританию. Основной причиной возражений было отношение католической церкви к презервативам, особенно в странах третьего мира, где остро стоит проблема СПИДа, попытки настаивать на раздельном обучении и отказ признать за гомо- и бисексуальными, а также трансгендерными людьми равные права. Среди других знаменитостей, подписавших это письмо, – Стивен Фрай и профессор Ричард Докинз. Оно было опубликовано в «Гардиан» 15 сентября 2010 года. «В темнейших глубинах его сердца таилось знание, что он не должен сходить на пол. Необходимо цепляться за свой головокружительно высокий утес, оставаться пусть и трепещущим, но торжествующим в понимании величия своей победы, дающей ему твердую опору, безопасность сознания, что он, человек отличной от всех породы, не продал страха ради свое первородство». Мервин Пик, «Горменгаст» Пратчетт не находит утешения в Боге, но верит, что существует нечто, придающее жизни смысл, – вот только это нечто невозможно понять или хотя бы найти. Это видно по его раннему роману «Страта». Даже Смерть подтверждает, что ему ничего не известно. В этом мире столько тайн, которые до сих пор никем не раскрыты, и никто не способен в полной мере понять эволюцию или человеческую историю. В 2011 году было объявлено, что НАСА принимает участие в археологических раскопках в Египте. Утверждается, что только один процент сокровищ Древнего Египта уже найден, а ведь раскопки ведутся уже долго. На снимках из космоса видны новые потенциальные открытия, но что они докажут? Да, нам придется переписать учебники истории, но станут ли они ближе к истине? И имеет ли эта истина вообще какое-то отношение к созданию мира? Вряд ли. Хотя стоит вспомнить невероятное открытие, совершенное в 1922 году в Египте: гробницу Тутанхамона. Многие ученые полагают, что там был найден папирус, подтверждающий, что отцом Тутанхамона был Эхнатон (ДНК-тесты тоже это подтверждают), который поклонялся единому Богу и уничтожал статуи других богов – которые немедленно вернулись после его смерти. Считается, что некоторые события, описанные в этом папирусе, совпадают с событиями, описанными в Ветхом Завете. Из этого можно сделать вывод, что Эхнатон на самом деле был Моисеем и что Библия основана на египетской истории[67]. К сожалению, папирус, предположительно найденный Говардом Картером и лордом Карнарвоном в 1922 году, никто никогда не видел и уж тем более не изучал. Единственное упоминание о нем – комментарий, походя сделанный Картером некоему британскому чиновнику. Но важно понимать, что такие люди, как Терри Пратчетт и Филип Пуллман, убеждены, что всеобщее восприятие Бога неверно. И кто докажет, что они неправы? «Мой ад везде, и я навеки в нем. Ты думаешь, что тот, кто видел бога, Кто радости небесные вкушал, Не мучится в десятке тысяч адов, Лишась навек небесного блаженства?»[68] Кристофер Марло, «Трагическая история доктора Фауста» Глава семнадцатая Болезнь Альцгеймера «Конечно, однажды я умру, как и все остальные. Возможно, это случится гораздо позже, чем вы думаете. Или гораздо раньше». Терри Пратчетт Болезнь Альцгеймера была обнаружена немецким неврологом Алоисом Альцгеймером в 1901 году. Это заболевание мозга, приводящее к образованию «бляшек» и «клубков», которые разрушают клетки мозга. Хотя некоторые лекарства могут замедлить развитие болезни, способы ее излечения пока не найдены. В Великобритании болезнью Альцгеймера страдают примерно 420 000 человек, но только 3,5 процента из них еще не достигли 65 лет. Терри Пратчетту исполнилось всего 59, когда ему диагностировали эту болезнь. «В каком-то смысле мне повезло. Диагноз поставили на ранней стадии», – говорит он, демонстрируя свой оптимизм. Пратчетт полагал, что пережил небольшой инсульт после энцефалосцинтиграммы. За два или три года до того он заметил, что стал печатать медленнее и хуже. Поначалу он счел это признаком надвигающейся старости, но решил пройти обследование, чтобы выяснить причину. Сначала он прошел тест умственных способностей, где задавали вопросы типа «Какой сегодня день?» Но после повторной оценки в декабре 2007 года ему диагностировали заднюю кортикальную атрофию, редкую форму болезни Альцгеймера. Пратчетт описывает симптомы как иссыхание задней части мозга. Он быстро рассказал о диагнозе издателю и многим фанатам. Эта болезнь описывается как прогрессирующее дегенеративное состояние, при котором разрушаются в основном клетки задней части мозга. Смерть мозга сопровождается накоплением ядовитых белков, амилоида и тау-белка, которые формируют бляшки, как при обычной болезни Альцгеймера. Это очень редкий вариант болезни, хотя, возможно, раньше его просто не умели диагностировать. Болезнь Альцгеймера ассоциируется с ухудшением памяти и постепенным снижением когнитивных функций, включая нарушение речи и умение считать и воспринимать информацию. Больные задней кортикальной атрофией сохраняют память, но испытывают проблемы со зрением, вплоть до полной его утраты, а также с мелкой моторикой и грамотностью. Средняя продолжительность жизни с этой болезнью неизвестна. Некоторые живут примерно столько же, сколько больные обычной болезнью Альцгеймера (десять-двенадцать лет с момента появления симптомов), а другие – намного дольше. Пратчетт говорит, что если уж надо болеть Альцгеймером, то это лучший вариант. Публично он не особо страдает. Известие о своей болезни он разместил в «Новостях Плоского мира», на своем сайте. «Я бы предпочел некоторое время не распространяться на эту тему, однако обязательства перед читателями не позволят мне держать в секрете такую новость. У меня диагностировали очень редкую форму ранней болезни Альцгеймера». Пратчетт честно и откровенно рассказал о своей болезни всем вокруг. Когда его спросили, почему он так решил, он ответил: «А почему нет? Я не сделал ничего плохого». 13 июня 2008 года он выступил на шоу «Фрост во всем мире», где рассказал Дэвиду Фросту о своем состоянии и философском отношении к нему. Он объяснил, что будет писать, пока сможет. Как сказано в «Новостях Плоского мира»: «При прочих равных я надеюсь выполнить все текущие договоренности и ряд будущих, но это еще подлежит обсуждению». «Честно говоря, я бы предпочел, чтобы никто не расстраивался, потому что время на пару книг еще осталось». Он сделал пожертвование в Фонд изучения болезни Альцгеймера в Великобритании (миллион долларов, больше 500 000 фунтов) и стал его патроном. «Я думаю, мы сможем победить», – сказал он. Это смелые слова, но не единственное его важное высказывание на эту тему. «Нельзя забывать, что это просто болезнь, а не кара Божья… ее не стоит стыдиться, вы ни в чем не виноваты». Пратчетт занят тем, что рассказывает людям об этой болезни, снимает с нее стигму. Он объясняет, что исследования идут в правильном направлении и что уже получены многообещающие результаты, но случится ли прорыв достаточно быстро, чтобы помочь ему самому? Он всегда был – и остается – оптимистом. В возрасте шестидесяти лет Пратчетт заявил прессе, что «пытается относиться к болезни философски» и надеется, что лекарство от нее будет найдено. Отец Пратчетта велел ему относиться философски ко всему, и писатель всегда пытался так и поступать. Но по утрам, когда человек чувствует себя особенно уязвимым, это сложно. Между 2008 и 2010 годами Пратчетт почти утратил способность говорить на публике. Когда он произносил речь по случаю своего пожертвования Фонду, он справился, пользуясь заметками. Но вот два года спустя, в Тринити-колледже в Дублине, он уже не смог говорить сам и кто-то другой прочитал его речь вслух, а Пратчетт только комментировал происходящее. Пратчетт – творческий человек, и он явно замечал свою болезнь, глядя на экран компьютера. Он с юности обожал писать и был профессиональным журналистом – очевидно, что болезнь его ужасала. Однако он воспринимал ее с мужеством и решимостью, так что эта глава не такая уж грустная. Пратчетт продолжал сообщать своим фанатам, другим больным и их близким, как влияет на него болезнь. Такая откровенность одновременно трогательна и страшновата, но нельзя не восхищаться человеком, который не боится рассказывать широкой публике о своей болезни. Он объяснял, что раньше умел писать сложные слова, а потом разучился писать простые. Он может дать интервью, но если он снимет свитер, то не уверен, что сможет снова его надеть. Во время выступления в Тринити-колледже он посмеялся над подобным случаем со своими трусами. Пратчетт не смог больше печатать самостоятельно и начал диктовать книги программе, когда писал «Незримых академиков». Его книга «Народ, или Когда-то мы были дельфинами» оказалась очень популярна среди критиков и покупателей, и постоянная поддержка фанатов не могла не вдохновлять писателя. Когда он сделал свой вклад в Фонд изучения болезни Альцгеймера, в Интернете запустили флешмоб, призывающий собрать среди фанатов точно такую же сумму и пожертвовать туда же. Разве может сдаться человек, которого так поддерживают? Сайт флешмоба призывал людей одеваться в орангутангов и свешиваться с деревьев, а еще писать о сборе денег в блогах, «Фейсбуке» и «Твиттере». Эффект был ошеломляющим. Деньги собирали самыми разными способами, в том числе печатью футболок и продажей книг на «ИБэе». И дело не только в деньгах: дело скорее в чувстве юмора миллионов фанатов, их сочувствии Пратчетту и интересе к его судьбе. «Тут не скажешь: я не виновата. Не скажешь: я ни при чем. Сказать можно только одно: я не отступлю перед трудностями». «Шляпа, полная неба»