– Вернемся к ночному клубу, – сказал Аршан. – Итак… – Итак, – продолжил Фарзад, косясь на мамину руку. – Там была большая тусовка, и мы… – Новые танцы там были? – спросила Карина. – И музыка из последнего фильма Митхуна?[44] – Я достану тебе запись этой музыки сегодня к вечеру, – пообещал Али, рассеянно беря лепешку Фарзада и откусывая солидный кусок. – Могу достать любую музыку, даже из фильмов, которые еще не вышли в прокат. – Вау! – хором вскричали все присутствующие девчонки. – Итак, ты гулял в этом ночном клубе… – упрямо вернулся к теме Аршан. – Ты гулял этом штейнеровском ночном клубе, – уточнила Анахита, вновь занося ладонь над головой сына, – и беззаботно резвился в то самое время, когда твой бедный отец ползал по всем канавам в округе! – Нет, – сказал Аршан, чье терпение, судя по звенящему голосу, было уже на исходе. – Я уверен, что канавы были не тогда, а несколько позднее, дорогая. Итак, что произошло в клубе? Каким образом ты очутился в тюрьме? – Я… я и сам толком не знаю, – признался Фарзад. – Я слишком много выпил, врать не буду. А когда копы пришли закрывать клуб, началась потасовка, и я, не помню как, оказался на полу. Должно быть, я упал сам. И тут один коп врезал мне ногой по затылку – как раз в то место, куда ты бьешь меня все утро, ма, – и я потерял сознание. Очнулся уже в полицейской машине. Потом они заперли меня в камере, не допросив и не позволив сделать звонок. Но кто-то из тюремной обслуги позвонил в Компанию, а оттуда позвонили Лину. Он приехал и вытащил меня из тюряги. Он спас мою шкуру, будьте уверены. – И это все? – спросила Анахита, презрительно кривя уголки губ. – И это все твое великое приключение? – А я и не говорю, что это великое приключение! – возразил Фарзад, но его мама уже удалилась в сторону кухни. – Спасибо вам, Лин, за то, что вернули нашего сына домой, – сказал Аршан, благодарно дотронувшись до моей руки, а затем обратился к Фарзаду: – Давай-ка все проясним. Полицейский ударил тебя ногой по голове, когда ты лежал на полу. Ударил так сильно, что ты потерял сознание? – Именно так, па. Я ничего плохого не делал. И вообще, я был слишком пьян, чтобы сделать хоть что-нибудь. Просто валялся там, где упал. – Тебе известно имя этого полицейского? – Да, его называют Дилип-Молния. Он сержант в Колабском участке. А что? – Мой отец будет в ярости, когда об этом узнает! – сказал Али. – Он отберет полицейский значок у этого Дилипа-Молнии! Он поднимет против него весь юридический факультет! – А мой отец поднимет все медицинское сообщество! – подхватила Карина, гневно сверкая глазами. – Мы добьемся его изгнания из полиции! – Так и поступим! – согласилась тетушка Джая. – Начнем действовать прямо сейчас! – Могу я высказать свое мнение? Все головы повернулись в мою сторону. – Я неплохо знаю этого Дилипа-Молнию. Это на редкость злобный и мстительный тип. Он злится даже на тех, кто дает ему деньги. Я сделал паузу, убедившись, что завладел их вниманием. – Продолжайте, – попросил Аршан. – У вас не получится изгнать его из полиции. Да, вы сможете на какое-то время подпортить ему жизнь, добиться его перевода в другое место, но значок вы у него не отберете. Он слишком много знает о слишком многих важных людях. Спору нет, он мерзавец и заслуживает наказания, но, если вы ему навредите, рано или поздно он вернется и тогда уже сделает все, чтобы разрушить ваше благополучие. Возможно, навсегда. – Вы хотите сказать, что он так и останется безнаказанным? – спросил Али. – Я вот что хочу сказать: если вы пойдете против этого копа, будьте готовы к серьезной войне. Не следует его недооценивать. – С этим я согласен, – сказал Аршан. – Что?! – хором вскричали Али и тетушка Джая. – Фарзад еще легко отделался. Лин прав. Все могло кончиться гораздо хуже. Что нам сейчас нужно меньше всего, так это коп-социопат у нас на пороге. – И оперантное научение снова псу под хвост, – сказала Анахита, вернувшаяся с кухни. – Как поступают в таких случаях штейнеровцы: бегут и прячутся? – Больше чтоб ноги твоей не было в этом клубе, Фарзад! – отрезал Аршан, не реагируя на комментарии жены. – Ты слышишь меня? Я тебе запрещаю там появляться! – Да, папа, – сказал Фарзад, опустив голову. – Вот и ладно. – Аршан поднялся и протянул руки к нашим опустевшим блюдам. – Добавки не нужно? Аршан и Анахита отнесли посуду к кухонной мойке и вскоре вернулись с десертом. – Сладкий крем, – объявила Анахита, ставя перед нами две новые чашки. – Он добавит сахара в вашу кровь. – И малиновый напиток, – сказал Аршан, присовокупляя к чашкам пару бутылок с прозрачной темно-красной жидкостью. – В нашей жизни редко какая проблема не предстанет в розовом цвете после стакана прохладного малинового напитка. Угощайтесь. – Интересно, кто вам спроектировал интерьер? – поинтересовался я, обводя взглядом раскуроченное помещение. – Часом, не Харлан Эллисон?[45] Фарзад выразительно взглянул на своего родителя: – Лин спас мне жизнь, па. Наши семьи не возражают. Сейчас как раз подходящий момент. Что скажешь? – Похоже на то, – пробормотал Аршан, глядя на сумбур из шатких мостков и лесенок в духе Эшера[46], опасно нависающих над нашими головами. – Это значит согласие? – уточнил Фарзад. Аршан перекинул ногу через скамью, на которой мы сидели в ряд, и всем телом повернулся ко мне. – Что, по-вашему, мы делаем с этим домом? – спросил он. – Навскидку я бы предположил, что вы здесь что-то ищете. – Так оно и есть. – Аршан широко улыбнулся, продемонстрировав два ряда ровных, мелких, безупречно белых зубов. – Теперь я понимаю, почему вы так нравились дядюшке Кеки. Да, именно этим мы и занимаемся. Все это – все, что вы видите, – следствие охоты за сокровищами, поисков одного чрезвычайно ценного сундучка. – Вроде… старинного пиратского клада? – Вроде того. Но только не пиратского, а купеческого – меньшего по объему, но гораздо более ценного. – Надо надеяться, он того стоит, учитывая масштаб разгрома. – Фарзад, принеси список, – сказал его отец. Когда Фарзад нас покинул, Аршан приступил к объяснениям: – Мой прадед был очень успешным предпринимателем и скопил огромное состояние. Даже после того, как он, по традиции парсов, отдал бо́льшую часть своих денег на благотворительность, ни один из купцов или фабрикантов Бомбея не смог превзойти его богатством… Вернулся Фарзад и, сев рядом со мной на длинную скамью, передал отцу сложенный лист пергамента. Аршан накрыл его ладонью и продолжил свой рассказ: – Когда колониальная эпоха в Индии подошла к концу, британцы стали в спешке покидать Бомбей. Многие из них – и в первую очередь самые богатые – боялись, что индийцы начнут мстить им за все годы угнетения. В последние недели и дни перед провозглашением независимости их отъезд уже напоминал паническое бегство. – И ваш прадед оказался в нужное время в нужном месте. – Ни для кого в Бомбее не было секретом, что у него имелась куча денег помимо тех, что лежали на банковских счетах, – сказал Фарзад. – Причем эти деньги не фигурировали ни в каких учетных документах, – добавил Аршан. – И он использовал неучтенные средства для скупки ценностей у драпающих англичан, – догадался я. – Именно так. Богатые англичане начали, не торгуясь, сбывать с рук свои драгоценности за наличные деньги из страха, что новые индийские власти объявят их награбленными или украденными, – нередко так оно и было на самом деле. Таким образом, на исходе колониальной эпохи мой прадед по дешевке приобрел огромное количество драгоценных камней и спрятал их… – …где-то в стенах этого дома, – закончил я за него. Аршан со вздохом оглядел распотрошенные внутренности особняка. – Но разве он не оставил своим наследникам ключа к разгадке? – Увы, – снова вздохнул Аршан и развернул пергамент. – Этот документ, найденный нами в старинной книге, подробно перечисляет все драгоценные камни и даже описывает внешний вид сундучка, в котором они хранятся, но не дает ни малейшего намека на его местонахождение. В ту пору мой прадед владел всеми тремя смежными зданиями, так что сундучок может быть спрятан в любом из них. – И вы начали поиски. – Мы обыскали все комнаты и всю мебель в своем доме. Мы проверили все шкафы и столы на предмет возможных потайных ящиков. Затем мы исследовали полы и стены, в которых также могли быть скрытые дверцы и тому подобное. Ничего не обнаружив, мы поняли, что остается только ломать кладку. – Начали с внутренних стен, – подключилась к разговору Анахита, а Карина меж тем подала мне чай в тонкой фарфоровой чашке. – Но когда добрались до этой, как ее там… – Смежной стены, – подсказал Аршан. – Да, когда мы добрались до этой как-ее-там, стали падать вещи со стены у наших соседей, семьи Хан. – В том числе мои любимые настенные часы с оптическим эффектом, – горестно вздохнула Захира. – На них был изображен водопад, вода в котором все время меняла оттенки, и казалось, что она действительно падает. И эта прелесть упала со стены, разбившись на миллион осколков. До сих пор не могу найти ничего подобного. – И вот, когда в доме Ханов начали падать вещи, они пришли к нам с вопросами. – Конкретно мой отец пошел разбираться, – уточнил Али.