Только собирался окликнуть Зоряну и подняться, как в проходе появилась фигура. Шаг, другой — и вот уже противник выглядывает, держа наготове самозарядный карабин. Да! Не зря я поддался паранойе. Это пара Циан — светло-голубые, ядовито-лазурного цвета волосы и галстук. Как зовут их — не запомнил, да и не важно. Сейчас главное — терпеть. Внимательно осмотрев залитый желтым светом закрытый сектор, парень обернулся — и я наконец увидел за его плечом движение. Напарница. Стрелять начал сразу же, очередями с отсечкой по три патрона. Парню хватило одной, а девушка исчезла из поля зрения — и я теперь бил через стену, ориентируясь по едва замеченному на миг движению. Метр кирпича пробивает только трехлинейка, но стена здесь и не метр кирпича — пули из АК ее прошивали. Продолжал стрелять я уже на бегу — мы вместе с Зорей мчались к двери. Льющийся пот застилал глаза, ноги словно ватные, но силы еще были, и то, что добегу, я знал. «Зоряна!» — мелькнула мысль. Конечно, биогель штука эффективная, да и стимулятор я вколол, но ведь… Обернулся и облегченно выдохнул. Выглядела Зоря, конечно, краше в гроб кладут — бледная, лицо в бисеринках пота, с прилипшими мокрыми волосами, но бежит и падать не собирается. В этот момент изнутри здания раздалась стрельба. Пулемет. Опять пулемет, да что за жизнь! Причем совсем рядом — я слышу, как звенит металл кухонных столов от попаданий. Резким злым очередям отвечали гулкие выстрелы — совсем рядом с дверью. Я ошибся с этим сидением в засаде. Надо было уходить по парку, в любую сторону. Одинокая дверь в торце — слишком заманчивая цель. И сейчас придется входить в помещение, где как минимум два противника, а мы почти полностью дезориентированы. Выбора никакого нет — я ошибся еще с оценкой времени и возможностей. Едва прошло две минуты, а уже чувствую, что еще немного — и упаду без чувств. На школьную кухню мы залетели, как два пьянющих в умат человека. Наверное, это нас и спасло — вовремя упав, ушли с линии огня, и пулеметная очередь смела со столов несколько кастрюль и сковородок. Распластавшись, я положил АК на пол, выцеливая ноги противника. Ножки столов высокие, просматривается все помещение, но никого не видно. Где он? Рядом захлопали выстрелы — свалившаяся поблизости Зоряна противника видела. Раненая девушка пары Циан, которую через стену я все-таки зацепил и которая, отстреливаясь от пулеметчика-гуркха, заползла в угол. Она была вся в крови, но пыталась в нас прицелиться, держа винтовку непослушными руками. Не удалось — несколько выпущенных Зориной пуль ударили ей в грудь, отправляя в анабиоз. Гуркх оказался сверху. Непалец в тот момент, когда мы ввалились в помещение и упали на пол, запрыгнул за стол и сейчас был уже рядом. Мелькание, грохот выстрелов, сдавленный крик — все произошло за доли секунды. Через мгновение я уже лежал в луже крови, пытаясь понять, что произошло. Во взгляде Зоряны еще теплилась жизнь — один глаз при этом закрывал светлый локон. Убрав волосы, я столкнулся со взглядом девушки. Она попыталась что-то сказать, но подбородок мелко задрожал и замер, а изо рта хлынула кровь. Почти сразу же, впрочем, остановившаяся. Зоряна несколько мгновений назад прыгнула кошкой, закрывая меня от выстрелов гуркха. Инстинктивный, но глупый поступок — в других условиях. Сейчас же спасло меня то, что ручной пулемет у непальца облегченный, с коротким стволом, как бельгийский «Миними» моего мира. Поэтому попадания не превратили нас в мясную заготовку фарша; и, кажется, я вообще отделался без единой царапины. Непалец же получил длинную очередь из АК и сейчас лежал, разорванный пулями. Да, удача — мое второе имя, специально такое везение не придумаешь, только в реальности возможно. Артур Счастливчик Волков — так и запишите. «На надгробии запишут», — ехидно подсказал внутренний голос. «Дуракам и новичкам везет, и пока буду считать себя новичком», — ответил я ему. Понемногу осознавая окружающую действительность, после прошедшей в волоске от меня смерти, я вдруг замер с открытым ртом, заметив замотанную красным бинтом руку убитого непальца. И ошарашенно выругался: левой кисти у гуркха не было. Обрубок, обработанный биогелем и примотанный бинтом к сошкам пулемета. Получается, что, добравшись до контейнера с экипировкой, непальский горец отрубил себе руку — наверняка еще и ножом-кукри, чтобы дать возможность Саманте действовать свободно? А сам, закинувшись стимуляторами, тоже вышел на свободную охоту с пулеметом? «Узнав о том, что предстоит прыгать с высоты в две тысячи метров, бойцы-гуркхи…» — и далее по тексту. От осознания безбашенности непальского горца испытал еще больший шок удивления, чем при взгляде на одинокого Якуба, который вполне мог убить свою напарницу — я вспомнил злые болезненные глаза чернокожего. Вновь раздался резкий звук сирены оповещения. — В локации матча остались двое участников! — торжественно прозвучал усиленный громкоговорителем голос. Поднимаясь, столкнул с себя пожертвовавшую ради меня жизнью Зоряну. Одеревеневшее от действия «Холодного сердца» тело откатилось, а я сел на колени и активировал ассистант на ее руке. Россыпь красных точек на карте — и последняя довольно далеко, в правом крыле школы. Это хорошо, но все равно надо сматываться отсюда. Второй оставшийся в живых участник — Саманта Дуглас, кто бы сомневался. Но больше предстоящего поединка меня заботило ближайшее будущее; за последнее время я наговорил Зоряне слишком много ободряющих слов, и не выполнить обещания, не помочь ей — я теперь не могу. Но смогу ли, успею ли? Ведь меня после турнира выкупят у Мюллера аравийцы, если уже не выкупили здесь, в качестве зрителей и участников аукциона. — Вперед, вперед! — прикрикнул я сам на себя, как до этого подгонял Зоряну. Впереди оставалось совсем немного веселья, а потом меня ждет очень много сложных дел. ГЛАВА 19 Наблюдающий за ходом смертельной схватки мужчина расположился за столом в ложе для важных персон. Выглядел он лет на тридцать, одет в неброский классический костюм. Его вытянутое овальное лицо, с чуть приопущенными уголками глаз, можно было назвать истинно аристократическим; часто шли в ход комплименты о «задумчивом» выражении. Недоброжелатели, впрочем, говорили о его не подвергнутой генетической модификации и косметической хирургии внешности совсем иное — упоминая лошадей, упрямство и глупость. Вслух, правда, в зоне влияния Короны озвучивать подобное никто не рисковал, а в границах Британии — даже и в мыслях, без ментальной защиты. Поодаль за спиной наблюдающего за матчем гостя расположились телохранители, два одаренных повелителя стихий. Оба в черных мундирах «Blues and Royals» — знаменитого полка британской дворцовой кавалерии. От гвардейцев веяло силой — весь закрытый этаж ложи они могли превратить в пыль за считаные секунды. А сопровождающий мужчину полуэскадрон, расположенный поблизости, в течение нескольких минут был способен разнести в клочья весь недавно построенный стадион — огромная чаша которого, словно блестящая летающая тарелка, расположилась в живописных предгорьях Карпат. Ни у кого другого в этом зале не было рядом телохранителей — правила посещения верхней ложи просто не допускали присутствия охраны; здесь могли находиться лишь члены «Хантер-клуба». Но для мужчины, за спиной которого стояли два капрала-кавалериста дворцового королевского полка, в совершенстве освоивших управление стихией, таких правил не существовало. Гость с типично англосаксонской внешностью расположился за одним из лучших столов ложи. Через панорамное стекло он, в отличие от остальных присутствующих, вниз на площадку практически не смотрел. Происходящее мужчина наблюдал лишь на персональном голоэкране перед собой. Наблюдал с высочайшим недовольством. Раздраженно-усталое выражение демонстрировать на лице не составляло никакого труда, потому что происходящее ему не очень нравилось. Не нравилось не то, что происходило сейчас на площадке, а не нравилась необходимость играть предназначенную самому себе роль. И скрывая искренний интерес от всех остальных, британец внимательно следил за развитием событий в локации снизу. Когда Саманта, фурией свалившись со второго этажа колледжа, прикончила сразу троих участников и осталась наедине с юным андердогом, по помещению прошел легкий гомон. Собравшиеся гости, соблюдая нормы поведения, все же старались показать, что действия девушки вызывают у них восхищение. Вместе конечно же с дежурным осуждением поступков юной леди. Британский аристократ внимания на потуги присутствующих не обратил. Будучи почетным членом «Хантер-клуба», для всех остальных он прибыл сюда с тем, чтобы показательно отчитать зарвавшуюся девушку. На деле же, скрывая эмоции за маской раздражения, мужчина внимательно и с искренним интересом наблюдал за грациозной красавицей, которая с путающей легкостью отправляла в анабиоз противников одного за другим. Отвлекаясь от действий Саманты, британец приблизил изображение, внимательно рассматривая, как убивший гуркха Волков приходит в себя. Отложив свою штурмовую винтовку, мальчишка быстро осмотрел непальца на предмет трофеев. Видно было, парень раздумывает — брать или не брать пулемет. Не стал, также оставил лежать и карабин пары Циан — лишь поднял оброненный своей мертвой напарницей пистолет, убирая его за пояс. И застыл. Видно было, что мальчишка в замешательстве — камеры выхватили крупным планом его лицо, на котором отчетливо читалась внутренняя борьба. Наблюдающий за происходящим аристо нахмурился, не совсем понимая причину заминки. Но когда Волков подобрал дробовик с тела чернокожего Якуба и за три выстрела избавил свою напарницу от кисти руки, освобождаясь от оков цепи, британец понял, в чем дело. И пожал плечами: регенерация кисти — совершенно несложная процедура, почему он переживал так? В хорошей клинике восстановить руку — минутное дело. Молодой и глупый — неужели, раз привязался к своей спутнице, не хватило ума показать, что она тебе безразлична? Теперь все зрители видели, что паренек переживает за девушку. И было в этом зале несколько человек, которых такое знание серьезно порадовало. Подтверждая догадки британца, за столами поодаль раздался гомон — стоимость эскортницы после увечья упала, и за нее принялись активно торговаться. Светловолосый юноша в это время, мелькнув приметными красными прядями модной прически, выбежал из кухни и стремительно помчался по коридорам. Продолжавший наблюдать за ним британец, хорошо знакомый с картой локации, одобрительно поджал губы. Ясно было, что паренек отлично ориентируется в здании. Оценив место гибели последних участников, он точно понимал — близко соперницы нет, и старался как можно быстрее сменить позицию. Через несколько минут последняя зона на улице должна была стать запретной, и оставшимся участникам оставалось передвигаться лишь в стенах здания. Волков, стремительно покинув хозяйственный корпус, целенаправленно двинулся на верхние этажи. Пристально наблюдавший за ним британец вновь приятно удивился, даже едва кивнув, потому что мальчишка шел в башенку бельведера в западном крыле. Решение на первый взгляд спорное — это была удачная позиция для снайпера в начале матча, но сейчас, когда улица стала запретной, не самый лучший выбор. Но британец видел и понимал — в отличие от Саманты, победа Волкову не нужна, тот хотел лишь выжить в матче. И позиция в смотровой башенке удобна тем, что ее можно покинуть в любой момент, перебежав по крыше, откуда через чердачные окна легко уйти в любое из сразу нескольких мест здания. Поднимался по лестнице юноша быстро, но осторожно. Миновав очередной пролет, Волков ошарашенно застыл. Пристально наблюдающий за ним британец вновь кивнул удовлетворенно; если до этого момента у зрителей и сохранялось подозрение, что юный гладиатор обладает мягко скорректированной с детства психикой, позволявшей ему действовать без эмоций, как машина, то сейчас они полностью развеялись. Труп Андреаса Керна висел на своем галстуке на последнем лестничном пролете. Тело — то, что от него осталось, было избавлено почти от всей одежды и некоторых частей. Зрелище неприятное, и Волков оказался явно ошеломлен. Британец краем уха услышал негромкий гомон обсуждения. Еще с того момента, как юный андердог убил Клаудию — бессменную ведущую смертельных матчей с участием молодежи под эгидой «Хантер-клуба», зрители обсуждали, адекватно он воспринимает реальность или его спокойствие и рассудительность — следствие корректировки психики. Выполняющий роль распорядителя зала Герхард Мюллер в эти моменты точно прибавил себе седых волос, так что сейчас буквально расцвел от облегчения. Потому что выставлять биоробота своим бойцом на смертельный матч — очень дурной тон, и это грозило серьезными неприятностями. Светловолосый мальчишка между тем очень быстро пришел в себя после ужасающего зрелища, миновав растекшуюся по ступенькам кровавую лужу, он выглянул на смотровую площадку. — Давай шагай! — уловил британец чей-то нетерпеливый возглас за соседними столами. Саманты в этом крыле здания не было — девушка находилась неподалеку от спортзала, внешне беззаботно двигаясь по коридорам. Ее беспечность была ширмой; девушка напряжена и настороженна, при этом внимательно сканируя окружающее пространство. Со стороны это, впрочем, заметно не было — смуглая черноволосая красавица выглядела словно на увеселительной прогулке. Даже учитывая автоматическую винтовку в руках. Волков, как понял за время наблюдения британец, кроме касания чужого взгляда никаким чутьем больше не обладал. Выйдя на площадку, мальчишка вновь показал искренние эмоции — при виде трупа Ингеборги Леймане. Она перед смертью пыталась ползти с перебитыми ногами, оставляя широкий кровавый след. Убили девушку, размозжив в кашу голову прикладом ее же винтовки, которая валялась поодаль в луже крови, с разбитой оптикой. Снайперов в гладиаторском сообществе не любят — и Якуб Сковрон, который с животным зверством прикончил Ингеборгу, мог не опасаться никакого порицания за убийство девушки-снайпера — а вот насчет Лены Новак, которую Якуб прикончил в самом начале, чтобы освободиться от цепи, чернокожий может отхватить немало проблем. Причем проблемы могут возникнуть очень скоро — британец краем уха слышал, как торговались за жизнь Якуба двое членов клуба. Один из них хотел приобрести чернокожего чтобы наказать, второй, наоборот, как достойный экземпляр гладиатора в свою коллекцию. Подобные «детские» матчи всегда вызывали интерес среди членов клуба, считаясь в своем роде ярмаркой талантов. Уроки выживания проводились всего несколько раз в год, и в них участвовала подающая надежды молодежь протекторатов, громко заявившая о себе на подпольных аренах кровавого спорта. Пристегнутые к участникам и доступные к покупке эскортницы серьезно добавляли зрелищу остроты и колорита, так что подобные матчи в «Хантер-клубе» пользовались несомненной популярностью. Но сейчас зрители понемногу гомонили, сетуя на то, что оба оставшихся участника так далеко друг от друга. Что, с учетом явной осторожности юноши, убивало все напряжение столь динамичного до этого зрелища. Шли минуты. За это время были выкуплены сразу несколько лотов — один из них оказался жизнью напарницы Волкова. «Зоряна Смит, покупатель — Вольфганг Риттер фон Нидермайер», — безразлично бросил взгляд на статистику британец. Не подозревающий о происходящем в высокой ложе Волков все это время по-прежнему находился на смотровой площадке. Саманта все так же в поиске перемещалась по первому этажу. Британец, когда перевел изображение своего голоэкрана на девушку, вновь нацепил на себя маску сдержанного раздражения и недовольства. Голубоглазая мулатка вдруг обернулась на резкий звук из-за спины, вскидывая оружие. Но это оказался всего лишь дрон, к которому снизу был прикреплен планшет со схемой здания в разрезе. И на плане пульсировала алая точка — в районе смотровой площадки бельведера. Саманта всмотрелась в план и приподняла правую руку, едва-едва шевельнув пальцами, поблагодарив того, кто отправил ей гонца-дрона. Квадрокоптер улетел, исчезнув в открытом окне, а девушка легким бегом направилась к лестнице на второй этаж. Британец переключил изображение на Волкова. Мальчишка занял выгодную позицию, но против Саманты с ее чутьем шансов у него никаких нет: она может его прямо через стену расстрелять, благо здесь, наверху, они почти картонные. Но Волков вдруг встрепенулся, напрягшись. Через несколько мгновений мальчишка поднялся и, бесшумно двигаясь, плавным движением выпрыгнул в окно. Наблюдающий за ним мужчина смог сохранить невозмутимость. И даже маска раздраженной усталости на его лице не дрогнула, но в голове появился вопрос: «Как?.. Неужели мальчишка почувствовал приближение Саманты? Это же… невозможно». И британец усмехнулся про себя, ведь он лучше других знал, что ничего невозможного в мире нет. Отступающий Волков уже торопливо пробежался по крыше и, выбив одну из чердачных дверей, спустился по лестнице в здание. Двигался он так, словно ожидал противницу в любом месте, что высокородного аристократа слегка успокоило. Но только слегка — подобное не могло случиться. Не могло случиться с обычным человеком. Саманта уже поднималась по лестнице на смотровую площадку. Изуродованный труп Керна она проигнорировала, на мертвую Ингеборгу глянула лишь мельком. Не стараясь даже скрыть раздражение, смуглая красавица осуждающе покачала головой… Из-за соседних столов раздался гомон, показательно громкий. Специально для высокого гостя. Дабы тот, случись что, подтвердил бы Саманте — произошедшее не было насмешкой, пустышкой, что часто практиковалось в отношении других участников смертельных схваток. Девушка еще раз осуждающе покачала головой и, подняв голову, посмотрела, как показалось, прямо в глаза зрителям. Порывисто развернувшись, Саманта двинулась прочь. Трупу Керна в этот раз немного внимания она все же уделила, брезгливо передернув плечами. Сбежав по лестнице, Саманта целенаправленно направилась в холл школы. Эта зона к концу матча должна была остаться единственной не закрытой. Волков сейчас был далеко, и девушка его присутствия не чувствовала, так что двигалась быстро и безбоязненно. Выйдя в широкий зал с высоким потолком, Саманта замерла. — Белый танец, дамы приглашают кавалеров! — весело крикнула смуглая девушка. — Жду тебя в холле. Или ты уже не такой смелый, как вчера? Всего несколько мгновений, и усиленный звонкий голос разнесся по всей локации. Саманта едва улыбнулась — подобное было против правил, и таких преференций никому не полагалось. Но девушка все просчитала — во-первых, в матче не было правил, а во-вторых, среди организаторов турнира не оказалось дураков, что решились бы оставить ее призыв лишь в стенах зала. Британский аристократ почти сразу перевел изображение на светловолосого андердога. «На месте стой!» — мысленно обратился он к пареньку. Волков замер, словно послушавшись. Вновь ясно читаемые душевные метания и принятое решение — паренек поднялся и целенаправленно двинулся вперед. Британец в мыслях уважительно выругался — мальчишка начинал ему нравиться. Легким бегом миновав два коридора, Волков оказался неподалеку от центра здания. Затем он с истинно кошачьей грацией перекатился несколько раз, передвигаясь практически бесшумно, и вот уже очутился совсем рядом с холлом. Британец видел, что парень вошел в скольжение — плохенькое, безранговое. Двигался он так, что и вполне обычному человеку можно было следить за ним, угадывая движения. Увидев в холле Саманту, Волков словно врезался в невидимую стену. Девушка стояла в самом центре зала и демонстративно держала оружие на отлете. Когда парень остановился, она внимательно его осмотрела и жестом показала — железки в сторону. Штурмовая винтовка в руках парня для нее — при соблюдении элементарной осторожности — опасности не представляла. Но даже сейчас Саманта рисковала, полностью оправдывая свою репутацию. Волков, впрочем, дураком не был. И после того как черноволосая красавица откинула оружие в сторону, положил на пол свое — винтовку и пистолет. Саманта широко улыбнулась и сделала книксен, приглашая на танец. И почти сразу стряхнула с себя всю доброжелательность, демонстративно вставая в боевую стойку. Едва-едва Волков кивнул и видом показал, что готов к рукопашной схватке, как оказался в нескольких метрах поодаль — получив удар ногой и проехавшись по бетонной пыли с щедро рассыпанными в этом месте пулеметными гильзами. Перекатившись, мальчишка прыжком поднялся на ноги. И удивительное дело, от следующего удара Саманты сумел уклониться. Легкая заминка — и разъярившаяся на краткий миг девушка хлесткой серией отправила парня в полет к противоположной стене. Поднимался тот тяжело. Внимательно наблюдающий за действом британец видел — без переломов не обошлось. Саманта быстрым шагом, вновь показательно забыв об осторожности, уже оказалась совсем рядом. С рассыпавшимися по плечам волосами и блестящими глазами она казалась воплощением валькирии, даже богини войны. Поодаль по столам прошлось волнением восхищенного гомона — не один британец обратил на это внимание. Приблизившись к уже кое-как поднявшемуся Волкову, девушка уперлась ладонями в стену, прижавшись к нему практически вплотную. Британец заметил, как стремительным жестом, незаметным обычному глазу, мальчишка сунул руку в карман пиджака. Там ее и оставил — Саманта сказала пареньку несколько слов, причем встав так, что ее лицо не было доступно ни для одной камеры.