— Зачем мы здесь? Зачем было похищать Елену? Мы же вроде уладили все разногласия? Немного подыграем ему, чтобы раскрутить маховик слов, эмоций и действий. — Мы хотели уладить… Но не вы! — вступила юная Владовски в разговор. — Вы думали, мы не заметим? Думали, не поймём, что вы пытаетесь сделать? — И что же, по-вашему, я хочу сделать? Ради чего было врываться в мой дом? Зачем похищать мою слугу? На эмоции я отвечал фактами. Для противников, дошедших до точки кипения — не аргумент. Но в данном случае я играл на перспективу. Если Безруков хочет победить меня и вывести на чистую воду здесь и сейчас, то я играю сразу в нескольких плоскостях. И последствия моих действий противники будут чувствовать ещё долго. Но для этого я должен играть. Должен делать то, что кажется неправильным. — Не стоит притворяться! — Леонид вновь перехватил слово, более того, пафосно перемахнул через ограждение балкончика и приземлился напротив меня в двух десятках шагов. Голос его стал властным и жёстким: — Ты попытался заставить моего друга Романа отказаться от своего будущего! Ты хотел, чтобы он предал меня! Короткий взмах в сторону балкона, где последней шестой фигурой и был молодой Некифоров. Вот только в отличие от остальных, он стоял чуть в стороне, словно бы не совсем уверенный, что хочет тут находиться. Плечи опущены, взгляд растерянный. Но парень тем не менее оставался на месте, пытаясь осуждать меня за внесённый разлад. — Я «пригласил» твою слугу, Тёмный, чтобы узнать, насколько ты ценишь преданность и верность… И судя потому, что ты здесь — для тебя это не пустой звук. Потому я хочу понять: зачем? Зачем ты пытался нас рассорить⁈ Я очень не люблю, когда мной манипулируют, считая, что я идиот и ничего не замечу! Безруков, как я и предполагал, далеко не дурак. И то, что он сумел раскрыть мою простенькую комбинацию — в очередной раз это доказывает. Да и не настолько я тонко действовал, чтобы этого не заметить. Потому врать — не вариант. Да и врать мне ни к чему — всё идёт так, как должно, с учётом изменившихся вводных. — Отпусти Елену, и мы обсудим всё, что вы себе напридумывали, — вновь завёл я старую пластинку. — Я расскажу тебе всё, что ты захочешь. Во всём признаюсь. И сделаю всё, что потребуешь. — Нет! — ярость просочилась в голос. — Ты меня не слышишь! Расскажи! Почему? — Отпусти Елену… Рывок Безрукова я даже не заметил сразу. Меня схватили за грудки, а затем со всего размаха закинули в железный круг арены, где по ночам бьются звери. Мига полёта мне хватило, чтобы сгруппироваться и уменьшить урон. Но всё равно меня впечатало в прутья, а после я рухнул на песок, не до конца очищенный от крови с ночи. Как же быстро он распалился. Я думал, придётся возиться и доводить его дольше. — Если ты не хочешь говорить, то я выбью из тебя нужные данные, — возвышаясь надо мной, молодой граф сплюнул. Этот взгляд… Эта поза… Я читал противника, словно открытую книгу. Я чуть ли не слышал его мысли. Я знал: Леонид чувствует себя героем в сияющих доспехах в этой истории. Считает себя правым так поступать. Его невинно оскорбили в магазине артефактов, а после, с помощью подлости победили на дуэли. Но он был столь благороден, что сумел забыть обиду и попытался сблизиться со своим противником. Вот только тот посмеялся над ним! Попытался рассорить с девушкой и другом! И теперь, Безруков, как настоящий герой, прошедший через испытания и выросший над собой, докажет в бою с подлым супостатом, что дружба его сильна. И тут мне в лицо прилетел его кулак. В этот раз я ждал удара и сумел немного скорректировать точку попадания. Нет, я не уклонился. Мне нужно было, чтобы удар достиг цели. Более того, требовалось, чтобы это выглядело для зрителей максимально болезненно и красочно. Желательно, с кровью. Но при этом с минимумом реальных травм. Голова дёрнулась, а меня подкинуло. Но тут новый удар прилетел и нос, не выдержав, хрустнул. Удар. Ещё удар… Они сыпались на меня градом. По лицу. В живот. Под рёбра… Меня швыряли из стороны в сторону, словно куклу. Великолепно! Главное — успевать ставить едва заметные блоки и принимать удары вскользь, чтобы противник не заметил и был уверен в собственном превосходстве. — Говори! — удар в живот заставил меня согнуться ещё сильнее. Я поднял голову… один глаз начал заплывать. Челюсть едва двигалась, но я и не подумал контратаковать. Вместо этого я выдавил: — Отпусти Елену! Новый удар и вновь меня швырнуло в другой угол клетки и припечатало до хруста позвонков. Я лежал пластом, а тело моё горело в агонии. Душа моя пылала от боли тысяч животных, что здесь умертвили. Даже мой разум начал подводить. А я хотел смеяться… Безруков упивался своей силой. Он чувствовал себя победителем. Вот только он не понимал, что с каждым ударом он лишь приближает свой проигрыш. Не будь всего этого, как будто бы я стал так подставляться под его удары, в которых не было никакой красоты и изящества. Он просто бил, как обычный дворовый мальчишка. И это граф Российской империи! — Говори! — удар ногой по лицу. — Говори, зачем ты всё это делал! — новый удар, от которого, я думал, голова отвалится. — Отвечай мне! — Хватит, Леонид! Он уже проиграл! Хватит! — с надрывом крикнул Некифоров-младший, не выдержав первым. Парень даже попытался дёрнуться, но его удержал один из охранников Елены, что с мукой смотрела, как меня избивают. Она мечтала оказаться на моём месте… Но не могла. — Не раньше, чем он признает своё поражение и расскажет, что он пытался провернуть, манипулируя мной! И вновь нога со всего размаха прилетела мне по лицу, отбросив меня на песок. Я обильно сплюнул кровью. Как же больно… Но нужно терпеть! Ещё слишком рано! Серия ударов в живот. И хотя глаза мои начали заплывать, я видел во взгляде графа безумное удовольствие от того, что он делает. Удар. Ещё удар… Это был не только и не столько бой на арене… Нет! Это был бой за сердца! Бой безжалостного «героя» и смиренного «злодея». Разве такое бывает? И судя по взглядам окружающих, они начинали понимать, что роли в этой пьесе расставлены неправильно! Я откатился в сторону, но тут меня достиг плевок. Унизительный, в сочетании с надменным смехом. Отлично! Безруков буквально вбивал гвозди в крышку гроба собственной дружбы. Правда, сомневаюсь, что там действительно была дружба как таковая. — Говори! — взревел Леонид. Но я молчал. И это бесило противника неимоверно. — Говори, я тебе приказываю, шваль! Он поднял меня за лацканы изодранного в хлам костюма, и я ему сказал, едва различимым шёпотом, который мог услышать только он: — Ты ничтожество… Ты уже проиграл этот бой! Не выдержав, Безруков откинул меня, а после превратил свой перстень в глефу, окутанную пламенем, и нацелился для удара. Презрение пылало в его взгляде… Молодой граф не мог серьёзно воспринимать ничтожество, что так убивается из-за слуги. Он наверняка видел мою истерику в особняке после похищения Елены — дом почувствовал несколько камер, что оставили в гостиной. Упивался моей беспомощностью, думая о том, что всё то, что было показано ему — было правдой, а не просто хорошей игрой. Разумеется, своим поступком он меня разозлил, но не до такой же степени, чтобы терять самообладание. — Стой! Не надо! — а это уже не выдержала Катарина, навалившись пышным бюстом на ограду балкончика. — Это уже перебор! Хех… Удивила. Я думал, до последнего будет поддерживать своего парня. Но я ошибся… Хотя, это уже неважно. Маска слетела. Доспехи «благородного рыцаря» рассыпались, и напускное благородство превратилось в банальную жажду власти и силы. На первый план вышло раздутое, задетое моими действиями эго и желание показать свою власть. А главное — жажда мести… И это на глазах у товарищей, которых он пытался уверить в обратном. Лучше и не придумаешь! Теперь все действующие лица высказали своё отношение. Я получил для медицинского освидетельствования неоспоримые улики. А главное — мне больно… Очень больно. А значит, я могу заплатить этим за активацию ритуала! За десятки лет домашнего обучения, наставники готовили меня ко многому. В том числе защищать свою жизнь всеми возможными методами. Ритуалы… много ритуалов, направленных и на меня в том числе. И один из базовых ритуалов — превращение боли в силу. Я почувствовал, как татуировки на моём теле запылали. Огонь не причинял боли, наоборот, он её словно впитывал со всего тела, превращая в жар. Превращая в силу! А затем я позволил себе открыться для эманаций боли и тьмы, что пропитали арену… Глава 6 — Своей болью и кровью я взываю к боли и крови, пропитавшей это место. Я взываю к душам существ, что погибли в муках на потеху публики в этом месте. Внемлите мне! — зашептал я речитатив. — Слушайте меня! Подчинитесь! Я не зря привёл Безрукова на Арену и показал ему свою слабость в этом месте. Арена — идеально подходящее место, чтобы убить меня… место, где я могу сдохнуть, как животное — так, как я должен был сделать на официальной дуэли. Внушить Леониду данную аналогию не составило труда… И вот теперь я пожинал плоды своих усилий. К сожалению, ритуалы всегда требуют свою цену и вот у этого была такая, и именно поэтому я позволил себе так подставиться. Сотни обрывков душ животных, словно на маяк в непроглядной ночи, устремились ко мне. — Слабак! — вместе с яростным криком моего противника глефа опустилась на то место, где я только что валялся. Вот только оружие пронзило лишь песок, сплавив его в жидкий аналог стремительно остывающего стекла. Я же рывком отбросил себя в сторону. Увы, ритуальная магия действует не мгновенно… Но ловушка была уже захлопнута: по периметру арены начали светиться руны, которые я оставлял, пока меня пинали… Множество рун на основе моей собственной крови, что только усиливало само действие. И всё это в границах металлической клетки. Это, конечно, не соль и даже не серебро, но и хладное железо — достойны проводник силы. — Что за?.. — в лёгкой растерянности заозирался Безруков, наконец-то начав понимать, что что-то идёт не по плану, но уже поздно.