Повисло неловкое молчание. Глаза Маркуса увлажнились, казалось, он вот-вот заплачет… или накричит на нее. Поппи уже готова была извиниться, когда ее взгляд упал на доску за его спиной – теперь она была чистой. Поппи ахнула. Маркус бросился к ней, словно искал у нее защиты: – Что? Что это? Здесь кто-то есть? Поппи покачала головой и указала на доску. – Ой! – сказал он. – Ну, я ее не трогал. Честное слово. Кто-то в спешке стер надписи. Теперь можно было разобрать только слова «Надежда» и «Страх». – Я и не говорила, что это ты, – Поппи снова подошла к столам, на этот раз с опаской. Маркус держался рядом. – Есть здесь кто-нибудь? – спросила она. – Конни, это ты? – Потом попыталась снова: – Матильда? Маркус недоверчиво посмотрел на нее: – Так звали одну из Особых, да? Девочка в маске кошки? Та, которая говорила с нами в музыкальной комнате… Поппи шикнула на него. С другой стороны доски послышался звук, какое-то тихое царапанье. – Слушай, – прошептала она. – Здесь кто-то есть. Поппи шагнула к доске; царапанье прекратилось. Она схватилась за деревянное основание и потянула его к себе. Доска перевернулась и упала на пол. С другой стороны для них было новое послание. Поппи зачитала вслух, по коже у нее побежали мурашки. «Не Особые». Оглядевшись вокруг, как будто кто-то мог ее слышать, она вновь заговорила, стараясь, чтобы голос не дрожал: – Вы хотите навредить нам? С другой стороны доски снова послышалось царапанье. Скрип-скрип-скрип. Когда звук прекратился, Поппи осторожно нагнулась и перевернула доску. Появилась новая надпись. Мы первые сироты. – Первые сироты? – переспросил Маркус. – Хочешь сказать… – Его широко раскрытые глаза остановились на Поппи. – …были другие? Поппи взглянула на рисунок, который она взяла со стола. – Гейдж, Сибилла, Элиза, Джеймс и Орион, – тихо прочитала она. Маркус подошел к ней и заглянул через плечо, чтобы рассмотреть рисунок. – Вы… хорошие? – спросила Поппи. – Так они тебе и сказали, если нет! – прошептал Маркус. Царапанье возобновилось. На этот раз, к их удивлению, доска перевернулась сама, открыв новую надпись. Здесь небезопасно. Не такой ответ Поппи хотела увидеть, но это было лучше, чем «НЕТ». – Почему здесь небезопасно? – громко спросила она. – Мы пытаемся найти выход, – сказал Маркус. – Вы можете помочь? Доска перевернулась. Теперь вместо слов на ней появился рисунок мелом. Угрюмый молодой человек. Штриховка придавала изображению объем, и в какой-то момент показалось, будто нарисованный мужчина вот-вот сойдет с плоской поверхности. У него было вытянутое лицо, острый подбородок и кустистые брови. Щеки ввалились, длинный нос выдавался вперед, а рот казался узкой щелью – так плотно были сжаты губы. Густые волосы стояли торчком, как если бы их забыли расчесать. – Кто это? – спросил Маркус. – Видок у него еще тот. Глаза на рисунке гневно сверкнули – как Маркус посмел такое сказать?! Поппи схватила его за запястье. На лбу у человека медленно стали проявляться меловые штрихи. Сайрус Колдуэлл. Буквы продолжали появляться. Твой родственник, Поппи. – Нет, – хрипло прошептала Поппи. – Я не хочу… Маркус застонал и вырвал руку. Поппи увидела у него на коже тонкие розовые вмятины и вдруг поняла, что это след ее ногтей. Свет в комнате изменился, стал ярче и светлее, как будто за окном было раннее утро, а не вечер. Нарисованный на доске человек, казалось, заскользил вперед, его кожа, волосы и одежда наливались цветом, и вот он здесь, вместе с ними, в классной комнате, стоит перед партами, за которыми сидят пятеро детей. Это и есть первые сироты? – Поппи, что происходит? Поппи заставила себя взглянуть в лицо юноше. – Я думаю, это просто видение, как в тот раз, когда твой дядя Шейн появился в музыкальной комнате, чтобы помочь тебе. Сироты хотят нам что-то показать. – Но что, если это не их рук дело? – спросил Маркус. – Вдруг за этим стоит кое-кто похуже? Глава 9 ВИДЕНИЕ ОЖИЛО, окружило их, и разрозненные образы замелькали перед Маркусом и Поппи словно кадры рисованного мультика. Гейдж играл на пианино не хуже любого взрослого. Сибилла обожала читать и с головой уходила в книги. Элиза иногда ходила во сне, но когда просыпалась, она помнила во всех подробностях сны о своей пропавшей сестре, и Сайрус тщательно записывал ее слова в блокнот. Джеймс так и не научился говорить, но зато просто лучился добротой и благожелательностью. Орион, наоборот, никогда не сидел на месте, своей энергией и неукротимым энтузиазмом он просто покорил всех вокруг во время общей поездки в близлежащий городок Гринклиф. – Сироты, – прошептала Поппи, от поднявшегося вдруг липкого страха у нее подкашивались ноги. – Все то же самое, что мы читали об Особых. И у нас все так же. Похоже, что Сайрус все время подыскивал похожих детей. – У меня плохое предчувствие, – заметил Маркус. – И я замерз. Поппи вдруг поняла, что у нее тоже зуб на зуб не попадает. Холод подкрался так медленно, что она не заметила. Она попыталась набрать в легкие побольше воздуха, но смогла сделать только пугающе маленький вдох. – У меня для вас сюрприз, – объявил Сайрус, стоя перед классом. – Речная прогулка до Уэст-Пойнта! – Улыбка у него была какая-то странная, слишком натянутая. – Как вам такая идея? Руки и ноги у Поппи похолодели и затекли, волосы прилипли к голове, как будто намокнув. Маркус побледнел как полотно. Они наблюдали за тем, как дети всходят на борт белого двухъярусного судна, которое Сайрус взял для них напрокат. – Разве это не прекрасно? – спросил Сайрус, когда капитан дал команду отчалить. Он словно не замечал, что дети жмутся друг к дружке, сидя на скамейке на носу корабля, и ссутулились еще сильнее, когда лодка отошла от берега. – Какая безмятежность! – Его голос струился как вода, рассекаемая носом судна, в то время как он указывал детям на береговые знаки, встречавшиеся им на пути. Когда они оказались на середине широкой реки, раздался громкий «бум!», и судно содрогнулось – взорвался двигатель, пробив дыру в палубе. Сироты пронзительно закричали, и Поппи беззвучно закричала вместе с ними. Прямо в горячий котел снизу хлынула вода, палубу заволокло шипящим паром, смешавшимся с дымом. Один за другим крики детей стихали. Один за другим они исчезали в темной воде. Сайрус, на лице которого не отразилось никаких эмоций, спокойно поплыл прочь от них, к ближайшему берегу. Поппи чувствовала, что вода смыкается над ее головой, из ее рта с каждым выходом поднимались пузырьки. Она изо всех сил забила ногами, стремясь выбраться на воздух, на поверхность. Чья-то рука схватила ее за лодыжку, и она, почувствовав, как ее тянут вниз, завопила, выпустив изо рта остатки воздуха. Посмотрев вниз, она увидела, что одна из сирот держит ее и тащит вниз, на глубину. Она лягнула девочку по руке и вновь устремилась к поблескивающей поверхности воды над ее головой. Но другие пальцы тут же вцепились ей в ноги. Мальчик и другая девочка держали ее. Волосы колыхались вокруг их посеревших лиц. Поппи забилась, пытаясь вырваться, и тут заметила Маркуса, которого в нескольких ярдах от нее крепко держали двое детей. Его тело обмякло, глаза были закрыты. Они убивают нас! Пятеро детей закричали под водой. Их голоса звучали тихо и искажались под давлением воды, но Поппи все равно смогла разобрать слова: «Нет! Нет! Помогите! Пожалуйста!» Поппи встретилась взглядом с девочкой, вцепившейся ей в ногу. В ее глазах горели страх и ужас. И Поппи поняла: сироты не пытаются навредить им, по крайней мере они не хотят им зла. Они умирают, снова, и в панике тянут ее и Маркуса вниз, за собой. Поппи жаждала глотнуть воздуха, но боялась, что если вдохнет, то в легкие хлынет только вода и темная муть. Она постаралась мысленно обратиться к сиротам, убедить их отпустить ее и Маркуса. Мы сможем помочь вам, только если освободимся! Но ни один из тонущих детей не ослабил хватку. Поппи чувствовала, что их мысли путаются, страх парализовал их. Они только сильнее вцеплялись в Поппи и Маркуса, погружаясь на дно точно якоря. Вода становилась все темнее, свет наверху мерк быстро, так же быстро, как забывается мимолетный сон.