Зашептал и Кристиан. Его голос шелестел, повторяя древние слова. Тварь слабела, отдавая свою силу зачарованным нитям, перетекавшую затем к ладоням некроманта. Глаза Кристиана вспыхивали, словно у ослабевавшего харлаха, а лицо и шея бледнели, укрываясь тончайшей сеткой паутины проклятия. Он поставил ноги шире, стараясь устоять, и не дать твари вырваться. Кристиан чувствовал её страх, так, словно он принадлежал ему. Обречённость. Ледяной ужас и ненависть. Чувства вспыхивали в сознании ярко, жарко, отражаясь в глазах диким отравленным пламенем. Он горел. Всем своим существом, до кончиков пальцев, до края сознания, боясь потерять себя в диком огне. Проклятье было сильным, и ненависть наложившего его была сильна, кем бы он ни был. Ещё немного. Он выдержит. Выстоит. Тьма поглотит тьму. Смешается. Станет ровной гладью. Безмятежной. Оглушающе тихой… Только нужно выстоять. Сегодня никто не умрёт. Сегодня он справится. Сможет. Он уже не тот мальчишка, стоящий один посреди поля боя. Сегодня всё иначе… ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Действуй! — Рэйван сам не узнал свой голос. Не видел сейчас ничего, кроме красной пелены перед глазами. — Щит! — разобрал он команду, отданную Колумом. Наверняка приказывал той группе студентов с боевого факультета, которых успел заметить, когда переместился в столовую. Была ли среди них Спичка? Кристиан мечтал о том, чтоб её здесь не оказалось. Чтоб была в безопасности. Чтоб не видела его… таким… Ощутил вибрацию щита. Она окружала. Выходит, детишки решили укрыть его, а не себя… Боялись, что его изрежет стеклом, с противным звоном обрушившимся откуда-то сверху? Так и есть. Вибрация усилилась, подтверждая сопротивление щита. Поражённая тварь истошно завизжала, буквально пригвождённая к полу осколками. Не теряя драгоценного времени, Колум отдал следующую команду. — Катхам! Печать огнетворца? Отлично. То, что нужно. В следующий момент воздух вокруг раскалился, обжигая дыхание, обжигая руки, в которых по-прежнему держал зачарованные нити, опутывавшие тварь. Затем неожиданный удар по ладоням. И жар отпустил их, отпустил теперь ненужную паутину. Оборванная, она вспыхивала, искрясь и тая пеплом в голодном пламени, поглощавшем бесформенное тело харлаха. Сил стоять больше не было. Он опустился на колени, тяжело упираясь кулаками в горячий каменный пол, и пытаясь справиться с головокружением. Зрение возвращалось. Удалось сконцентрироваться на покрытой пеплом цветной плитке, которой был выложен пол. Вся потрескалась… Вильят с ума сойдёт… Все дети целы?.. Окна же без стёкол, так почему нечем дышать?.. И отчего так тихо?.. Алая капля упала на плитку, впитываясь жадным пеплом. Затем ещё одна, и ещё. Кристиан обтёр рукавом лицо, перепачкивая манжету рубашки собственной кровью, которая пошла носом от слабости. — Вы… в порядке?.. Этот голос он узнал бы из тысячи других. Как и силуэт, который смог разглядеть перед собой. И горевшие рунные знаки на руках. И испуганные, широко распахнутые глаза, сверкавшие золотом. Трин… Так вот кто снова применил боевую печать, не умея толком ею пользоваться? Надо бы наказать… Или обнять… Или выпить… Воды. Много воды. Ледяной. Чистой. Как же хотелось пить… Битое стекло захрустело под подошвами ботинок, когда Трин подбежала к нему, протягивая руку и помогая опереться на неё. Кристиан принял поддержку, скользнув рассеянным взглядом по её лицу. Сам был бел, как снег, а глаза едва стали возвращать себе серый оттенок, растворяя отвратительную черноту. Стиралась она и с кожи Рэйвана, где ранее проступала неким подобием паутины. Как мог так рисковать собой? Решил, что бессмертен? Неистово захотелось обнять, и чтоб все исчезли, оставляя их. Но это было невозможно. И сейчас Рэйван нуждался в ардовском целителе куда сильнее, чем в её объятиях. — Все прочь из столовой. Здесь не прикасаться ни к чему, и не сметь убираться или впускать кого без моего приказа! — глухо пробормотал Кристиан, нехотя отпуская руку Трин, и обводя плавающим взглядом разгромленное помещение. — Кто ранен — к целителю. А ты… Рэйван поискал взглядом «виновника» погрома. Мальчишка нашёлся на том же месте. Ноги не слушались бедолагу, потому и остался сидеть, вжимаясь в стену. — А ты — явишься ко мне в кабинет. Я жду объяснений… — он сухо прокашлялся в кулак. — Вам нужно к целителю, — запротестовала Трин, крепче сжимая его руку. — Поверьте, каэли, сейчас мне нужно совсем иное… — Кристиан осторожно высвободил руку, и неловко прикоснулся к груди, активируя медальон. Сжимая кулаки, Трин глядела, как растаял его силуэт. Почему не послушался? Её возмущению не было предела. Ему нужна помощь. Нужна поддержка. Нужно… — Не расстраивайтесь, Синхелм, — тяжёлая ладонь Колума опустилась на её плечо. — Ваше участие несомненно оценено. Но в случае подобного поглощения тёмной силы, целитель не поможет. Здесь требуется особое «противоядие», и для этого используется собственная сила некроманта. Сегодня вы отлично постарались. Ваш преподаватель будет рад узнать об этом. Трин представила себе реакцию Хэйла и нервно одёрнула перепачканную куртку. Вот уж — да… Рад будет безгранично… — А каэлю Рэйвану нужно некоторое время для нейтрализации яда харлаха, — тем временем договорил стихийник, сопровождая и её, и группу оставшихся студентов к выходу из столовой. — Вам не стоит волноваться. Он не смертелен для мага такого уровня. Хоть и пресквернейшее ощущение. Не волноваться? Колум просил о невозможном. Она должна лично убедиться в том, что с Кристианом всё в порядке и уже обдумывала варианты. Глава 15 Откусить голову? Или лучше... Кристиан шумно вдохнул, поскольку тошнота накатила новой волной, а затем задержал дыхание. Мальчишка, бледный и взъерошенный, стоял перед его столом, в край которого некромант вцепился обеими руками. Тьма в нём смешивалась, поглощала ту, что была враждебной, ту, что до сих пор вызывала желание прикончить хлипкого человечка, шмыгавшего носом. — Говорите, Найрок… — требовательно пробормотал Кристиан, но и сам едва разобрал произнесённые слова. Студент встрепенулся, благоразумно отступил на шаг от ректора, и принялся нервно ерошить светлые волосы. — Да говорите же, проклятье! — в этот раз буквально зарычал Рэйван. — Да… да… — отозвался мальчишка. — Завтра должен был… Только завтра… Голос сорвался, превратился в нервный всхлип. — Рэм, — нарочно обратился к нему по имени Кристиан. — Здесь вы в безопасности. Наглая ложь… И не понятно кого сейчас больше убеждал в этом, но проговорил некромант. В другой ситуации он бы просто ушёл прочь из Арда на несколько дней. Но сейчас нужно выяснить подробности. И оставить всё на Вильят просто не мог. — Оно сидит… В вас сидит?.. — прошептал Рэм, и глаза его испуганно расширились. — Никто во мне не сидит, — возмутился Рэйван, и тут же прижал пальцы к вискам. — Эту тварь сожгли перед вашими глазами. Сами же должны были видеть. Это просто… яд. Последствия работы с подобными существами. — И вы… — Не собираюсь умирать, проклятье. Не отвлекайтесь. Так что же вы должны были сделать завтра? О чём говорили? — Завтра день моего рождения… Я должен был открыть их завтра… — упираясь взглядом в пол, и не смея смотреть на ректора, сейчас напоминавшего демона, принялся пояснять Рэм. — Так, — поощряя собранность студента, кивнул Кристиан. — Прошу объяснить подробнее. — Завтра в академии выходной. Так удобно… Совпал с моим днём рождения… — всё ещё непослушным от волнения голосом заговорил Найрок. — Я и четверо моих друзей собрались отпраздновать завтра в городе. Ничего, что бы могло нарушить устав Арда… Студент замотал головой, рискуя поглядеть на ректора. — Дальше. — Подарки передавали мне в последние несколько дней. Я терпел… Не открывал их, хотел дождаться нужного момента… — Но отчего же не дождались, Найрок? — мрачно осведомился Кристиан. — Неужели ничего не заподозрили? Вы хоть потрудились узнать, от кого были переданы все эти «дары»? — Говорю же вам, что их было слишком много. У нас столько родственников… Я всех и не упомню. Приходили и от друзей, и от их семей… От знакомых отца и матери… Я привык, что подарков всегда целая гора и признаться, практически никогда не читаю записок к ним. Только от близких… — Всегда целая гора, значит? — Кристиан задумчиво потёр перепачканный пеплом подбородок. Рэм собрался было сказать об этом ректору, но не решился, вновь поникнув. — Что вынудило вас открыть этот подарок именно сегодня? — Я не выдержал… — пробормотал Рэм. — Хотел показать его одногруппникам. Парес хвастался подарком старшего брата. Это был нож великолепной работы тамирского мастера. Такие очень ценны. Я мечтал о таком. Давно просил у отца. Но он сказал, что подарит, если только первый курс закончу на отлично… — И? — Я старался, — с жаром поднял взгляд Рэм. — Мои отметки лучшие в группе. Я писал об этом отцу. И когда увидел среди подарков ту коробку… У меня даже сомнений не было по поводу отправителя. — Коробку? Её не нашли в столовой. Возможно сгорела, когда была активирована печать Катхам. — Я бросил её на столе, — принялся вспоминать Рэм. — А нож выронил, когда… когда всё началось… Он жёг руку… — Конечно, — медленно кивнул Рэйван, глядя на студента взглядом голодной тьмы. Проклятье вздумало оживиться, рискуя вплестись в его родную силу, но было безжалостно блокировано. Правда голова вновь пошла кругом, а глаза едва не почернели. Рисунок на коже проступил, поднимаясь над воротником мятой рубашки, и медленно принялся таять, послушный некроманту. — Я нашёл нож, — Кристиан тяжело прислонился к спинке кресла. — Вам плохо? — с участием спросил Найрок. — Лучше, чем той твари, — глухо отозвался некромант. — Найденный нож не был творением рук тамирца Воргеса, о котором вы мечтали, верно? — Да. Я выглядел настоящим глупцом, решив похвастаться им перед товарищами. Если бы проверил раньше… — Рэм запнулся, понимая, что случилось бы, сделай он это в комнате общежития. — Нож — подделка. Такой можно купить во множестве сувенирных лавок. Он ничего не стоит. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Но тот, кто прислал его, был в курсе вашей просьбы к отцу. — Выходит, что так… — И был уверен, что вы так будете захвачены радостным предвкушением, что наивно не проверите сопровождающее письмо. — Да… — Я могу сказать с большой долей уверенности, что проклятие наведено женщиной. — Женщина? — искренне удивился мальчишка. — Верно. Я чувствовал это, касаясь его. Эта обжигающая ненависть. Это всепоглощающее чувство одиночества и отчаяния. Это не просто желание избавиться от единственного наследника влиятельного рода, — сухо проговорил Кристиан. Он поднялся и прошёлся к окну, стараясь обойти студента большим кругом. Проклятье тянулось к нему, рвалось из груди, яростно сопротивляясь, когда не смогло коснуться Найрока. В висках застучало, и Рэйван прислонился плечом к стене, рядом с открытым окном. Вдохнул полной грудью вечерний воздух. Свежий, холодный. Он немного отрезвлял. — Это личная месть, полагаю, — договорил он. — И эта женщина уже в курсе, что её «дар» был открыт. — Я за свою жизнь даже не ссорился ни с кем всерьёз… А уж так, чтобы до убийства дойти… — возмутился Рэм. — Кто же она?