Пролог Тяжелые двустворчатые двери распахиваются, и его на мгновение ослепляет яркий свет. Лишь проморгавшись парень понимает, что дело не только в тысяче ярких электрических лампочек на хрустальных люстрах — все гости на этом балу разодеты в ослепительные бело-золотые наряды. Шуршащие юбки, кринолины, оборки и рюши. Строгие белые костюмы с тонкой золотой окантовкой — какая безвкусица. Приталенные обтягивающие платья, облегающие фигуру как вторая кожа, белые бальные платья с более короткими юбками чуть ниже колена. Похоже, здесь смешались всевозможные эпохи и королевства — сложно понять, где именно он находится. Танцевальная музыка и гул незнакомых голосов оглушают, когда он проходит вглубь зала, лавируя между людьми. Он пытается вслушаться в разговоры, но не может разобрать слов — ни единого слова по-тиферетски или хотя бы по-кетерски. Но присмотревшись внимательнее к губам людей, становится понятно, что этот гул — лишь шум, не имеющий смысла. В этом сне нужно искать что-то другое. Проталкиваясь среди разряженных гостей, он морщится и пытается понять, разобрать, увидеть то, что Луноликая Коф, покровительница снов и его самого, пытается ему показать. Но видит лишь незнакомые лица и среди этой толпы не может вычленить ничего значимого. И хотя он любит балы и светские тусовки, здесь он чувствует себя неуютно, так и не найдя своего места. Но вдруг музыка и разговоры затихают так резко, что наступившая тишина оглушающе бьет по ушам. Сначала даже кажется, что он лишился слуха — на мгновение эта мысль пугает и обезоруживает. Вдруг поднимается паника, и толпа тут же превращается в рассеянный неуправляемый балаган, пытающийся затоптать его. Но всё вокруг перестает иметь значение, ведь наконец-то в толпе он видит то, зачем он здесь. Среди всего этого бело-золотого торжества резким пятном выделяется черное шелковое платье — безупречно скроенное, нежно струящееся по фигуре незнакомки. Он видит глубокий вырез на спине и восхищается смелостью девушки, которая явилась на это празднование в совершенно не соответствующем наряде. Ее светлые волосы собраны локонами наверху, подчеркивая изящную шею и тонкие длинные позолоченные серьги — единственное, что оказывается в тему бала. Вся толпа вокруг расплывается, замедляется, становясь незначительным фоном. Лишь эта незнакомка впереди имеет значение. Он прорывается сквозь людей, пытается окликнуть ее, но та лишь удаляется всё дальше. Её черное платье дразняще мелькает то слева, то справа, совершенно дезориентируя потерявшегося парня. То и дело его пихают, отталкивают, хватают за край пиджака, чтобы задержать или увести за собой. Но он упрямо пролагает свой путь к этой принцессе в черном платье. Внезапно появляется страх. Он подступает откуда-то снизу, заставляя подкоситься колени и задрожать пальцы рук. Парень замедляется и смотрит вслед Черной Принцессе, которая вдруг останавливается, словно услышав, наконец, его зов. Она оборачивается медленно, словно стараясь как можно дольше оттянуть этот момент. И внутри него всё холодеет. Вместо лица он видит белую маску — фарфоровое кукольное личико, совершенно неживое. В тусклых зеленых глазах нет жизни, а вдоль всего лица тянется паутинка трещинок. Вот-вот — и маска лопнет, обнажив то, что под ней. Но сейчас, когда эта фарфоровая кукла смотрит на него — или сквозь него — невидящим взглядом, трещины вдруг начинают покрываться инеем. Рот куклы разевается черной бездной, и вместо крика из губ начинает струиться плотный черный дым. Тяжелый, словно туман дождливым утром, дым опускается на пол и, клубясь в ногах суетящихся людей, устремляется к нему. Он хочет убежать. Закричать. Бросить что-нибудь в Принцессу, чтобы разбить ее маску. Но страх плотно сковывает его в своих цепях, пока черный дым заполняет его изнутри, проникая внутрь сквозь уши, нос и глаза. Он задыхается, чувствует, как начинает терять связь с реальностью. Но прежде чем сознание меркнет, отдалённый нежный женский голосок мелодично звучит в его голове: — Отыщи её, пока не стало слишком поздно. Глава 1. Академия Саэрлиг — Выпрями спину! Резкий окрик матери заставил Астрид нервно вздрогнуть и послушно вытянуться в струнку, расправляя плечи. Даже сидя к ней спиной, Каролина Бертельсен умудрялась держать контроль над всем происходящим, в том числе над своей дочерью. Быстрый взгляд Астрид метнулся вправо, к зеркалу, проверяя, как она выглядит. Аккуратно заплетенные в косы светло-пшеничные волосы лежали идеально — ни волоска не выбивается. Это раздражало. Как и тугой корсет под светлым бежевым платьем, стягивающий ее ребра и рискующий раздавить ей внутренние органы. Незаметно Астрид сделала глубокий вдох, переведя взгляд на суетящегося перед Бертельсенами фотографа-портретиста. И какой Святой Аркан дернул родителей сделать совместную семейную фотографию перед отъездом в Академию Саэрлиг? Йоэн Бертельсен, сидевший на стуле рядом с Коралиной, был глубоко безразличен к происходящему. Наверняка в его уже порядком поседевшей голове вертелись вопросы, связанные с его железнодорожной компанией, а не с семейной фотографией. Тем не менее, выглядел он статно и сурово, как и полагается бывшему королевскому гвардейцу. Волосы уложены гелем и зачесаны назад, сухое жилистое лицо гладко выбрито, а широкие белые ладони покоятся на темно-синей ткани парадных брюк. — Астрид! — недовольно прозвучал голос матери вновь. Она послушно расправила плечи и вздернула подбородок, устремляя свой взор на громоздкий фотоаппарат, стоявший на треноге. До чего же родители были старомодны — уже давно появились компактные полароиды, позволяющие мгновенно печатать небольшие фотоснимки. Но нет, Бертельсенам требовалась огромная фотография во весь рост, которую можно будет присовокупить к портретам предков на стенах парадного зала. Стоя за спинами родителей, Астрид пыталась выдавить из себя улыбку, когда ее пальцев, стиснувших плотную ткань платья, коснулась рука. Напряжение слегка ослабло, и Астрид, выдыхая, позволила этим пальцам скользнуть меж ее, ободряюще сжимая их. Когда моргнула яркая вспышка, улыбка Астрид уже была достаточно искренней и уверенной, чтобы не выглядеть странной на фотографии. Все еще ловя часто моргающими ресницами всполохи света после вспышки, она чуть повернула голову влево, где за спиной отца непринужденно стоял Мартин — ее брат-близнец. Заметив движение, он обернулся к ней и улыбнулся краешком губ, едва заметно, чтобы эту улыбку уловила только Астрид, знавшая брата как свои пять пальцев. В мельтешащих перед глазами бликах от вспышки он был словно солнечное дитя — с длинными светлыми волосами, собранными в низкий хвост, сияющими голубыми глазами и тонкой фарфоровой кожей. Они были похожи как две капли воды: только у Астрид были по-детски округлые щечки вместо высоких скул, чуть более вздернутый носик, в отличие прямого у Мартина, да родинка у правого глаза, а не у левого. Иногда, любуясь своим братом, Астрид ловила себя на мысли: «Считается ли самовлюбленностью, когда тебе нравится твой брат-близнец?» Убедившись, что с фотографированием покончено, Астрид поспешно выдернула свою руку из пальцев брата, стыдясь своей минутной слабости и такой детской поддержки, которая и впрямь ей помогла. Опережая мысли матери, которая так и не обернулась — она видела гладко собранные в пучок блеклые волосы и прямую, как палка, худощавую спину, обернутую коричневым бархатом, — Астрид поспешила наверх, чтобы сменить парадное светлое платье с корсетом на более удобное дорожное. На мгновение задержавшись на верхнем пролете, она кинула взгляд вниз, где фотограф снова настраивал объектив теперь уже на трех человек. До боли закусив щеку со внутренней стороны, Астрид скользнула за дверь и тихонько прикрыла ее за собой. «Не ревнуй», — убеждала она себя, пока ее служанка Левитт поспешно стягивала с нее платье и расшнуровывала корсет. «Это традиция — фотографировать родителей с наследником, не более того». Но это не помогало. Астрид никогда не умела лгать сама себе. И этот случай лишь стал очередным подтверждением того, что родители любят Мартина больше. Как будто это было не очевидным в семье с патриархальными устоями. Астрид фыркнула, пытаясь сдержать смех. Последняя мысль звучала в ее голове полным сарказма голосом Лине — ее лучшей подруги. Жаль, она не могла забрать Лине с собой в этот дурацкий Саэрлиг. Ее острый как бритва язычок и неуемный сарказм вполне сошли бы за сверхспособность — не меньше телепортации Астрид или звуковых волн Мартина. Осознав, что стоит перед зеркалом уже переодетая в дорожное пыльно-розовое платье, усеянное многочисленными рюшами и воланами по всей длине юбки в пол, Астрид нервно дернула косички, распуская волосы. Как последний протест перед родителями, она раскидала длинные локоны по плечам, ничем их не закрепляя. В зеркале мелькнул неодобрительный взгляд Левитт, которая тут же поспешила его отвести. Астрид вздохнула и прикрыла глаза. Эх, если бы у нее была хоть капля смелости Лине. Взяв с кровати заранее подготовленную длинную легкую накидку, Астрид укуталась в нее, пряча под ней все свои рюши и воланы, распущенные волосы и неподобающее примерной дочери поведение. Поспешно намотав на голову платок и рискуя спечься на ярком позднеавгустовском солнце, Астрид в последний раз окинула взглядом свою комнату, где прожила последние двенадцать лет после того, как пятилетних близнецов расселили по отдельным комнатам. Скупо обставленная и полупустая, сейчас она выглядела нежилой, словно Астрид покидала ее навсегда, а не уезжала на учебу в академию всего в пяти часах езды от родительского дома. Левитт захлопнула перед ее носом дверь, и Астрид поморщилась. Похоже, даже служанкам не терпится избавиться от нее. Спустившись вниз, Астрид обнаружила, что отец уже скрылся в своем кабинете. Не то, чтобы она ждала теплого прощания, но все-таки немного это ее покоробило. Зато вот мать стояла, облаченная в дорожную накидку, чего Астрид совсем не ожидала. Она надеялась, что Каролина, по обыкновению, сошлется на свои вечные мигрени и останется дома. Неужели она собралась сопровождать близнецов в Саэрлиг? Впрочем, когда Астрид проскользнула мимо нее, Каролина даже не удостоила ее взглядом, руководя шофером и дворецким, которые складывали последние вещи в багажник их старенького автомобиля с квадратной передней частью, где прятался громоздкий двигатель. Такие модели уже начинали выходить из моды, и отец уже заказал новый автомобиль прямиком из Хеседа. Пока же оставалось довольствоваться прошлогодней моделью. Пользуясь возможностью, Астрид скользнула на переднее сиденье рядом с их престарелым шофером Артуром, оставляя задние сидения в полном распоряжении Мартина и их матери. *** Когда Астрид Бертельсен, новоприбывшая первокурсница элитной Академии Саэрлиг, увидела школьную форму, она скептически поморщилась. Ее совсем не прельщала идея носить серую плотную ткань, топорщащуюся на локтях и стоящую колом на складках длинной юбки ниже колена. И даже окантовка благородного темно-зеленого цвета не способна была поменять мнение Астрид. Неужели столь богатая академия с щедрыми спонсорами и не менее щедрыми родителями не могла организовать форму получше? Расправив на своем пышном платье многочисленные складки и рюши, Астрид обернулась к матери, что давала наставления ее брату. Благо, Каролина была так этим увлечена, что не обратила внимания на ее «неподобающий» вид дочери, когда Астрид сняла накидку и платок с головы. Сама академия Саэрлиг произвела на Астрид просто ошеломляющее впечатление. Конечно, она слышала про ее внушительные размеры, но совершенно не ожидала увидеть мини-замок в глуши леса в несколько раз больше их родового особняка. Честно говоря, она прежде была настроена против проживания здесь. Но сейчас, когда буквально во дворе ее встречала огромная статуя Великой Императрицы Далет и Верховного Императора Хе, за которыми возвышалось величественное многоэтажное главное здание академии с квадратными башнями и треугольными куполами, Астрид была готова взять все свои слова обратно. Все вокруг говорило о том, что в Академию вложены огромные средства. Помимо главного здания, вычурно украшенного небольшими статуями Божественных Арканов по парапетам, на территории было еще несколько отдельных зданий: мужское и женское общежитие, зал для тренировок с прилегающими конюшнями и ипподромом, большой просторный зал с бассейном и преподавательский корпус, прилегающий к главному. А помимо этого вокруг Академии был разбит прекрасный огромный парк с выложенными каменными тропинками, постепенно уходящими в более густую часть, больше похожую на лес, который сейчас утопал в осенних красно-желтых красках вперемешку с темными густыми хвойными елями. Впрочем, заблудиться здесь не грозило — территория Академии была ограждена высоким литым забором и, поговаривают, заклинанием, запрещающим студентам покидать территорию. Единственное, что заранее раздражало Астрид в Академии, — необходимость учиться вместе с Мартином. К сожалению, здесь не было разделения на группы или классы — поток студентов на курсе был слишком маленьким и не превышал обычно пятнадцати человек в год. А это значит, что ей предстоит терпеть братца еще четыре года до выпуска. По крайней мере, теперь они живут не в соседних комнатах, а в отдельных зданиях по разные стороны от главного корпуса Академии. Хоть что-то приятное. Как вообще получилось в этом мире — где процент людей со сверхспособностями едва дотягивает до единицы, а процент близнецов и того меньше, — как так получилось, что оба отпрыска Бертельсенов получили способности? Когда одиннадцатилетний Мартин впервые чуть не убил ее своими звуковыми волнами, Астрид обрадовалась. Ведь это означало, что Мартина отправят в Академию Саэрлиг, и ей наконец-то удастся побыть самостоятельным полноценным человеком, а не «одним из близнецов». Но всего лишь спустя полгода проявилась ее сила телепортации, и Астрид пришлось снова разочароваться в жизни. Кажется, Вездесущая Каф поленилась, когда ткала историю их жизни. Она просто связала их воедино без возможности сбежать. Понимая, что материнские наставления ее брату затянутся, Астрид решила ускользнуть от них и взглянуть на свою комнату в общежитии. Она поспешила ретироваться под суровым взглядом Мартина, который не мог сделать того же. Иногда даже хорошо, что их мать любит его больше, и все ее заботы и хлопоты сейчас были о сыночке. Астрид облегченно выдохнула, свернув за угол. Здание женского общежития было гораздо более скромным, нежели главное, — из темно-серого камня, двухэтажное, с прекрасной открытой мансардой на крыше — с земли Астрид заметила столики наверху. Но даже внутри этого более скромного здания стояла статуя в человеческий рост — на сей раз это была ее покровительница Прекрасная Самех с покрытой вуалью головой и смиренно сложенными на груди руками. Астрид иронично хмыкнула. Поместить статую Аркана Умеренности, вечно невинной девы, в женском общежитии было одновременно и логично, и раздражающе. Как будто с детства девочкам мало вбивали в голову легенд об этом идеале девушки, на которую нужно быть похожей. Подле статуи несколько старшекурсниц в форме академии помогали новичкам найти свои комнаты. И заметив одну их них, Астрид на секунду подумала, что ее подводит зрение. Это что, Элизабет Бунгор, бывшая Мартина?! Да нет, не может такого быть. Уж эта нахальная девица не преминула бы похвастаться перед всем миром своими способностями, если бы ей перепало такое счастье. Глаза Астрид и впрямь подводили. Впрочем, типаж этих двух девушек был весьма похож — высокая длинноногая блондинка с абсолютно правильными чертами лица и резкими скулами, переходящими в полное отсутствие щек и пухлые надутые губки. Правда, эта старшекурсница скорее была тем идеалом, которым стремилась быть Элизабет. В этой девушке не было ни капли искусственности и наигранности, которую источала бывшая Мартина. — Ой, Пресвятые Арканы, ты такая куколка! — воскликнула идеализированная копия Элизабет, заметив Астрид. «Прекрати думать про Элизабет», — осекла себя Астрид, изо всех сил стараясь запомнить имя старшекурсницы, которая взялась ей помочь. Лилиана Винцене оказалась невероятно приятной девушкой, о чем Астрид тут же не преминула заметить. Пользуясь своей миловидной внешностью, в своей излюбленной и привычной манере наивного восхищающегося ребенка она отвесила Лилиане несколько комплиментов и получила ее в полное свое расположение. Отлично, иметь среди знакомых третьекурсницу — это полезно. Астрид просто обожала свою маску «младшей сестренки» — наивного восторженного дитя, от которого невозможно ожидать подвоха. И использовала она ее при каждом удобном случае. Но тут к Лилиане подошла ее подруга, которая действительно заставила Астрид потерять дар речи. Ей лишь раз в жизни удавалось увидеть кого-то из рода темнокожих потомков Реша — эти люди были еще более редким явлением, чем близнецы в их мире. И вот, пред ней предстала невероятно прекрасная девушка с цветом кожи темнее, чем самый горький шоколад, с кучерявыми пышными волосами, небрежно собранными в низкий хвост (что совсем не мешало им торчать во всем стороны). — Какая же ты красивая! — невольно и на этот раз совершенно искренне выпалила Астрид и тут же прикрыла рот рукой. Это было совершенно невежливо с ее стороны, но подруга Лилианы лишь умиленно рассмеялась, глядя на нее сверху вниз. Наверное, она была выше даже Мартина. Бригитта Эриксен, как представила ее Лилиана, перешла на второй курс и была ее соседкой по комнате. А еще по секрету (сказанному очень громким шепотом), Бригитта рассказала, что Мариниара Фраунгофер, отвечающая за женское общежитие, тоже из их рода, правда, из другой ветви. Она прошлогодняя выпускница, поэтому ее старшекурсницы хорошо знают и обожают всей душой. — Она тебе обязательно понравится, — заверила ее Бригитта. И девушки тут же замолчали, уставившись куда-то за спину Астрид. Внезапное удивление в их глазах сменилось восхищением, и она уже поняла, кого именно они увидели. Конечно же, ее мужскую копию с чуть более заостренными чертами лица. Люди всегда так реагируют на близнецов, что ужасно раздражает иногда. — Сестренка, ты так быстро убежала! Натянув свою самую искреннюю фальшивую улыбку, Астрид резко обернулась к брату, который как ни в чем не бывало прошествовал по залу женского общежития, собирая на себя девичьи взоры. Большинство девушек смотрели заинтересованно, но кто-то был недоволен появлением парня здесь, а кто-то, заметив Астрид рядом с ним, пялился во все глаза. Похоже они были первыми близнецами в стенах академии Саэрлиг. — Ма-артин, — протянула миленьким голосом Астрид, изображая радость. — Что ты здесь делаешь? Это женское общежитие! — Ой, да брось ты, — тут же перебила ее Бригитта, с интересом переводя взгляд с одного близнеца на другого. — Уверена, он захочет взглянуть на твою комнату. Сегодня день открытых дверей, так что парням сюда вход разрешен. Но только сегодня. Обаятельно улыбнувшись и подмигнув ей, Мартин по-хозяйски закинул руку на плечо Астрид. Изо всех сил подавляя желание отпихнуть его, она представила брата своим новым знакомым, которые явно были от него в восторге. Да уж, Мартин умел нравиться девушкам. Лилиана проводила близнецов длинными коридорами и витиеватыми каменными ступенями на второй этаж в самый конец коридора. Распахнув перед гостями дубовую резную дверь с изящной позолоченной табличкой, на которой было выгравировано «Бертельсен», Лилиана пропустила их внутрь. Комната была намного просторнее и светлее спальни Астрид дома. Два высоких окна с низкими широкими подоконниками выходили в сторону парка. А еще в комнате было две кровати с тяжелыми темными балдахинами, напоминающими комнату матери. Астрид невольно сморщила нос. Она уже знала, что ей придется с кем-то делить комнату, и эта идея была ей не по душе. Последний раз, когда она с кем-то делила спальню, был в пятилетнем возрасте. Но что поделаешь с уставом Академии? У каждой кровати был свой письменный стол с полками для книг, а вдоль стен стояло по два шкафа для одежды. Центр комнаты занимали чемоданы и сумки Астрид, сваленные грузчиками в кучу. Недовольно поджав губы, Астрид развернулась на каблуках и отправилась рассматривать ванную. Светлая, просторная и с достаточным пространством для двоих. Мраморная плитка покрывала пол и стены, сияющая белизной ванна на литых позолоченных ножках стояла чуть поодаль, у стены. Две раковины расположили друг напротив друга с зеркалами прямо над ними. У каждой из раковин были приставлены небольшие шкафчики для вещей, а в углу стояла небольшая деревянная ширма. В целом комната оказалась приятной. Конечно же, Астрид поменяет казенные тяжелые коричневые шторы на свои воздушные нежно-зеленые, разложит все свои вещи на столе и сменит белье на кровати, и все станет намного уютнее. Каменные стены скрывались за светлой древесной отделкой, на подоконниках лежали мягкие подушки для сидения, а помимо огромной позолоченной люстры у каждой из кроватей был изящный резной ночник-торшер. Осталось лишь надеяться, что она подружится с соседкой. — Скажи, Лилиана, — услышала Астрид вкрадчивый голос Мартина из комнаты и поспешила вернуться, пока брат не наговорил глупостей. — А почему на других дверях по две фамилии, а здесь одна? Астрид даже не обратила внимания на это. Почему-то она думала, что комнаты постепенно заселяются жильцами, и их просто отводят на свободное место. Но Лилиана выглянула, убедилась, что на двери и правда одна фамилия, и пожала плечами, улыбнувшись. — Кажется, тебе повезло, Астрид. У тебя не будет соседки в этом году. Редко такое случается, обычно первокурсников стараются подселять к кому-то. Стоит признать, с сердца Астрид свалился огромный камень. Она терпеть не могла, когда кто-то трогает ее вещи или находится рядом, когда ей не хочется кого-то видеть. И новость об отсутствии соседки ее невероятно взбодрила. Отлично, быть может, жить здесь окажется не так уж и плохо. — Ну тогда ты точно сможешь уместить все свои платья в шкафах, — усмехнулся Мартин. — Я думал, придется вернуть пару-тройку чемоданов. Хоть Астрид и рассмеялась вместе с Лилианой, но не преминула тайком бросить на братца угрожающий взгляд. Пусть только попробует тронуть хоть что-то. Тут же отправится домой на ковер к отцу. Уж это она ему устроит в два счета. — А теперь, братец, я хочу взглянуть на твою комнату! Не давая ребятам опомниться, Астрид вытолкала их из комнаты, закрывая ее на выданный Лилианой ключ. И подхватив под один локоть Мартина, а под другой — Лилиану, она направилась с ними на первый этаж, радостно болтая о том, как же она рада оказаться в Академии. Не то, чтобы Астрид хотела увидеть мужское общежитие или комнату Мартина. Однако ей просто необходимо было знать, куда в случае ссоры ей телепортировать несносного братца, чтобы не мешал ей. Конечно, она всегда может его телепортировать просто во двор (приятной ностальгией отзывалось в Астрид воспоминание о том, как она впервые использовала телепортацию на Мартине и отправила его во внутренний двор их фамильного особняка прямо в сугроб по колено). Мужское общежитие было один в один похоже на женское за исключением лишь статуи: здесь гостей встречал Лучезарный Реш, Аркан Солнца. Пожалуй, местная статуя была одним из самых прекрасных изображений кудрявого темнокожего красавца Реша, на которого Астрид всегда смотрела с замиранием. Вот уж кому она была готова поклоняться вечно. Воспользовавшись тем, что Мартин задержался у входа, уже знакомясь с кем-то из парней, Астрид прошмыгнула внутрь и обнаружила скучающего у статуи старшекурсника. Правда, он не был в форме, но выглядел явно старше, чем обычно бывают первокурсники. Бритые виски, остальные каштановые волосы скручены в длинные дреды, лениво перехваченные резинкой в подобие пучка. Он выглядел слишком простым для элитной Академии. Да и эта потрепанная коричневая куртка, накинутая поверх светлой рубашки, темные вытянутые на коленях брюки и тяжелые кожаные ботинки явно выдавали в нем простолюдина. Тем проще будет выведать у него информацию! Нацепив на себя самое миловидное наивное выражение лица из всех существующих, Астрид подошла вплотную к парню и снизу вверх уставилась на его добродушное удивленное лицо. — Привет! Слушай, я вижу, что ты не на дежурстве, как остальные, — Астрид кивнула в сторону старшекурсников в серо-зеленой форме. — Но, может, подскажешь, как мне найти комнату брата? Парень несколько мгновений продолжал с улыбкой смотреть на нее, и Астрид уже подумала, что он, возможно, не говорит на кетерском. Но тут он усмехнулся, смущенно почесав правое ухо. Неужели смутился, что к нему подошла девушка? Какая прелесть. Впрочем, свою функцию он выполнил, указав на стенд для новичков, где была расположена схема со всеми комнатами и подписанными фамилиями. Поблагодарив его с милой улыбкой, Астрид двинулась в сторону стенда, когда услышала брошенное ей в спину «Еще увидимся». Через плечо еще раз бросив дежурную улыбку, она постаралась забыть об этом простаке. Неужели он все-таки первокурсник? Может, зря она все-таки к нему подошла? Главное, чтобы он не ходил за ней по пятам потом. — Вот ты где, сестренка!