Этот бешеный хоровод длился, наверное, минут пять. Вернее, это был бы хоровод, если бы танцевала какая-нибудь перекатная голь – а в исполнении двух с половиной олигархов это был как минимум кросс-культурный circle dance. – Ну все, пацаны. Вынесло на берег. Только не на другой, как лысые втирают, а на старый, родной. Итака! Итака! – Верно, Юра, верно, – кивнул я. – Теперь главное, чтоб назад не унесло. Надо увлечься чем-нибудь сильно. Вот за́мок какой-нибудь купить, например, и уйти с головой в реставрацию… Только ведь у нас все это уже есть, вот засада… – Ерунда, – сказал Ринат, и по его щеке бриллиантом сползла большая блестящая слеза. – Я себе лодку новую куплю. Такую, что сам Рома удавится. А с Дамианом вопрос решим, ох, решим… Вот так, Таня, и перевернулась эта страшная страница в моей жизни. Нет, это еще не было выздоровление – но тьма в конце ослепительного тоннеля уже сгущалась вполне отчетливо. Будет ли стойким улучшение, никто пока не представлял. Но сомнений не было – мы на пути домой. Домой – это куда? Раньше я не знал ответа. А теперь понял: к омраченностям сансары, к лживым и пахучим человекам, к бурлящим ежедневным нечистотам, к хитрости и неправде, к смрадной помойке интернета, к лукавым новостным заголовкам, разводящим лоха на клик, к мучительно отвоеванному у Вселенной праву на стабильную мозговую галлюцинацию бытия… Да, Таня, мы, люди, живем по лжи. Знаешь почему? Не по умыслу, не по злому сердцу, не по проклятию сатаны – а потому что мы сами есть ложь. Ложь по своей сущностной нарративной природе, по тому способу, каким мы приходим в бытие и мнимся себе и друг другу. Но пусть не винит нас в этом покойный А. И. Солженицын – так уж устроен мир, и мудрецы древней Индии знали обо всем еще три тысячи лет назад. И что же с этим делать? Я знал теперь ответ на этот великий революционно-демократический вопрос. Ни-че-го. Ничего делать не надо. Потому что поделать с этим нельзя ничего. Таков наш дом и наша суть. Других нас все равно нет. Вернее, есть – там, где кончается все человеческое и куда я заглянул одним сощуренным от ужаса глазком. Но «есть» в тех краях не слишком отличается от «нет». И это уже не мы, а нечто такое, о чем нормальному человеку и думать немыслимо. Там – невозможное другое. А где это другое возможно, там невозможны мы. Так пусть жарче горит костер неправды и омрачений – единственное, что защищает наш хрупкий человеческий мирок от ледяного дуновения великих истин! Хрен бы с ними, с великими истинами. Мы ведь им совсем не нужны. Так зачем они нам? Я хочу тебя, Таня! Ты нужна мне! Ты – мой белый зонт под палящим солнцем Космоса. Good bye, LeninBuddha! Tanya, hell-o! 4.2. LAS NUEVAS CAZADORAS. ЗГЫЫН Таня с Клариссой неспешно шли по Гоголевскому бульвару. – Уже снег, – сказала Таня с грустью. – Зима… – Хорошо, что успели забрать твою веревку, – ответила Кларисса. – Представляешь, сидеть сейчас в лесу у костра. Да еще всю ночь. – Это да. – Я скоро уеду, – сказала Кларисса. – Вызывает Аманда. Готовим новую книгу, очень важный сборник. Я там ответственный редактор. – Ой, – опечалилась Таня. – А по интернету никак нельзя? – Кое-что можно. Но надо встречаться с людьми, вести переговоры… Видимо, чувства Тани отразились у нее на лице – Кларисса засмеялась. – Не переживай, подруга, – сказала она. – Главное уже произошло. Тебе осталось только упражняться. Ваша долгая зима для этого отличное время. Да и весна тоже – она у вас такая же. Таня вспомнила, что у нее осталось около пяти тысяч Фединых долларов – и чуть нахмурилась. В этот раз Кларисса прочла ее чувства не вполне точно. – Совсем без упражнений нельзя, – сказала она. – Даже когда у тебя есть ноги, ходить надо учиться. Но если тренироваться усердно, нескольких месяцев должно хватить. – Когда ты уезжаешь? – Послезавтра, – сказала Кларисса. – И ты всему успеешь меня научить? – Я всему научу тебя прямо сейчас, пока мы гуляем. Это недолго, пять минут. Ты когда-нибудь видела вестерны? Фильмы про ковбоев? – Видела, – ответила Таня. – Хотя не очень много. – Знаешь, что такое лассо? – Это веревка с петлей. Ковбой накидывает ее на шею лошади и останавливает ее на скаку. – Примерно. Только не обязательно на шею лошади. Ковбой накидывает ее на все, что угодно. На горлышко бутылки. На ствол вражеского кольта. На голову врага. Помнишь, как это бывает в кино? Таня кивнула. – Вот и вся наука. Разница в том, что на конце твоей веревки не лассо, а крюк. Поэтому техника называется «pussyhook». – Но ведь это не кино, – сказала Таня. – Это жизнь. – Правильно. Кино ты будешь снимать у себя в голове. А жизнь станет его имитировать. – В каком смысле – снимать кино? – В переносном, конечно, – засмеялась Кларисса. – Твое лассо нематериально. Ты будешь накидывать крюк не на людей и предметы, а на их образы в своем сознании. Но поскольку твоя вагина создает эту вселенную, миру придется подчиниться. Рано или поздно придется. Таня вспомнила сцену в ресторане. – Скажи, а как ты заставила этого мужика облить своих друзей пивом? Ты что, зацепила его за руку и дернула? Кларисса отрицательно покачала головой. – Ага, – сказала Таня, – понимаю. Ты зацепила его крюком за голову – и ему захотелось это сделать самому? – Даже это не вполне точно. Я же говорю, тебе придется снимать кино. Работать с образами. Сначала ты видишь образ того, что есть. Потом представляешь себе образ того, что должно быть. Затем ты накидываешь пиздокрюк на первый образ и тащишь его вперед до тех пор, пока он не совпадет со вторым. Или, если тебе больше нравится, накидываешь крюк на второй образ и тащишь его назад до тех пор, пока он не совпадет с первым. Вот и все. – Так просто? – Конечно. – И мир меняется? – Ну да. – А почему? – Ну как почему, – ответила Кларисса. – Если образ мира совпал с тем, что ты хотела увидеть, это значит, что мир изменился в нужную тебе сторону. Разве нет? – Что-то до меня не очень доходит, – призналась Таня. – Посмотри на прохожих. Все эти люди вокруг нас – зачем они спешат сквозь снег? Что они, по-твоему, делают? – Каждый делает что-то свое, – пожала плечами Таня. – Ничего подобного. Все они заняты одним и тем же. – Чем? – Они приводят реальность в соответствие со своими идеями о том, какой она должна быть. Но у них нет той силы, которую подарила тебе игуана. Поэтому им приходится идти к цели обходными путями. Чаще всего – долго ехать к ней на метро. А ты можешь действовать напрямую. Понимаешь? – Пожалуй, – сказала Таня, подумав. – Но это какое-то не очень убедительное объяснение. – Важно не то, как ты это объяснишь. Важно, что ты это сделаешь. Таня кивнула.