– Заряжай! – Штуцерники сноровисто забивали свои «быстрые заряды» в стволы. – Фузейные огонь! – Двадцать шесть гладких стволов выплюнули навстречу врагу свои пули. Не менее дюжины сипахов выбил этот второй залп, но турки, не обращая внимания на потери, продолжали нестись вперёд. Штуцера заряжались чуть медленнее, и к рубежу в сто пятьдесят метров они были готовы к стрельбе одновременно с фузеями. – Всем огонь! – и четыре десятка стволов залпом ударили по плотному строю конницы. Курт, как и в том случае под Княжевицем, бежал сломя голову к основной команде. Фитиль был выставлен на пятнадцать секунд, ну же! Бабаах! – громыхнул взрывом осколочный фугас. Вжиу! – взвизгнули осколки над головой. Щёлк, – один ударил по прикладу штуцера. В спину кольнуло острым, и по ней что-то потекло, но егерь несся вперёд, не снижая своей скорости. Скорее добраться до ощетинившегося штыками строя и укрыться за ним! Взрыв фугаса окутал подступы облаком порохового дыма. Заряд сработал ближе к голове строя, более двух десятков всадников и коней было выбито сейчас этим взрывом. Но самое главное, он внёс сумятицу в атакующий порыв турок. Задняя их половина в ужасе смотрела, как в кровавой мешанине на земле бьются кони и люди. Им уже не хотелось крови русских, убраться бы прочь и не лезть сломя голову вперёд! Но около трёх-четырёх десятков всё-таки вырвались из облака дыма и теперь накатывали на егерей. Перезарядить ружья или приготовить гренады времени не было, оставалась одна надежда на пистолеты и на штыки. Бах! Бах! Бах! – зачастили вразнобой хлопки пистолей. Лешка, стоя на коленях в первой шеренге, прицелился и выжал спусковой крючок, сбив первого подскакивающего к нему всадника. А теперь штык! Он чуть приподнялся и вытянул вперёд штуцер с кинжалообразным клинком на конце. Сбить, втоптать и разом посечь саблями эту шеренгу пехоты сипахам не удалось, слишком маленькие силы прорвались сейчас к ней, да и порыв был у них уже не тот. И, теряя людей от пистолетных пуль, всадники метались перед штыковой стенкой. – Алга-а! – заорал полусотник и в бешеном отчаянии бросил коня вперёд. Трое его воинов кинулись вслед за своим командиром. – На! – Тарас вогнал штык в шею коня и присел. Клинок сипаха свистнул над головой и просёк его шапку. Буквально в пяди от головы прошла его острая сталь. – На! – и свой штык в заваливающего набок всадника вогнал Никита. Выскочивший вперёд турок с криком рубанул егеря по голове и сам свалился, пробитый пистолетной пулей. Вся эта сшибка заняла считанные секунды, и волна сипахов отхлынула от строя. – Дозарядиться! – рявкнул Лёшка, и сам протолкнул пулю шомполом в ствол штуцера. – В атаку! Две шеренги русских в серых, грязных, рваных балахонах шли вперёд с ружьями наперевес. «Эх! Барабана не хватает, – мелькнула какая-то отчаянная мысль в голове. – Сейчас бы самое оно было!» – Ать! Ать! Ать-два, левой! Ать! Ать! Ать-два, левой! Шире шаг, егеря, сейчас турку штыком рвать будем! Веселей глядеть! – крикнул Лёшка. Солдаты шли вперёд со злым и весёлым оскалом на закопчённых лицах. Только сверкали их зубы и кончики остро наточенных штыков. Турецкому командиру нужно было время, чтобы собрать свои потрёпанные сотни, воодушевить их и снова бросить в атаку, но русские этого времени ему не дали, немыслимо, но они сами шли в атаку на конницу! – Шеренги стой! Первая с колена, вторая стоя! То-овьсь! Первая огонь! Вторая огонь! Два залпа пехоты окутали их строй облаком дыма, одна из пуль попала в голову турецкому командиру и свалила знаменосца с бунчуком. – Заряжай! Товсь! Первая шеренга огонь! Вторая огонь! – и опять грохнул залп в мечущихся по полю всадников. – В атаку! Ура! – растянутыми цепочками со штыками наперевес и с громким криком русские побежали в атаку. Конница турок, бросив на поле своих убитых, раненых и походный бунчук, неслась в сторону Брегова. Теперь уже можно было нырять в овраг и, используя эту переплетённую естественными препятствиями местность, делать рывок к устью. На том рубеже, где шеренги приняли на свои штыки сипахов, подобрали троих. Погиб Никита, и были ранены Карпыч с Велько. Сабля турка, принятая на штык, скользнула с него и глубоко взрезала руку старого солдата. У Велько была просечена шапка и срезана кожа с головы. Парню сильно повезло, как видно, удар этот делала уже ослабевшая, если даже и не мёртвая рука, и клинок, двигаясь по инерции, больше оглушил парня, чем ранил. Но крови всё равно было много. Раненых перевязали и, захватив Никиту, команда спустилась в овраг. Три версты бежали по нему рядом с текущим по самому низу ручьём. Он затем впал в Тимок, и остальной путь егеря бежали уже вдоль его берега. – Впереди Балей! – доложился командир головного дозора. – Вашбродь, там возле домов турки суетятся, и конные, и пешие, много всех! «Ну вот и всё, – в отчаянье подумал Егоров. – Всего-то ведь версты четыре осталось до места встречи с Кунгурцевым. И вот на тебе, этот путь для них закрыт. Теперь это уже форменная западня. С левой стороны река. Сзади с подкреплением совсем скоро подойдут озлобленные сипахи. Впереди, похоже, отряд из болгарского Куделина или из Видина занял село, а они тут посерёдке, как между молотом и наковальней». Лёшка вглядывался через свою оптику в недалёкие строения. Похоже, что егерей здесь ещё пока не ждали. Вряд ли весть о бое с конницей сюда уже дошла, в противном случае в сторону берега выставили бы вот эту пушечку, да и суета была бы боевой, а не такой вот, как сейчас. Кто-то из турок в это время отдирал доски с сараев, растаскивал на брёвна какое-то строение и рубил потом всё это на дрова. Кто-то уже успел разжечь костёр и, поставив на него медный казан, что-то в нём монотонно помешивал. А вот перед представительным османом в стёганом халате и в белом тюрбане на голове порют, похоже, кого-то из местных. Скорее всего, для профилактики. Была бы какая провинность, срубили бы ему просто-напросто голову. Так, вот по улице группа солдат пинками гонит стадо овец. Это, похоже, будущий ужин для славных воинов султана. Ну что же, всё как обычно, османы разбивают лагерь и готовятся хорошо поужинать. Будем им желать приятного аппетита! – Внимание все! – Лёшка построил команду в низине и ставил ей задачу. – Братцы, мы идём на прорыв. Выложите из вещевых мешков всё, кроме боевого припаса, бросайте лишнее, пологи и всю запасную одежду оставьте здесь. Выкладывайте на месте весь провиант, разве что кроме сухарей. Сможем пробиться, так флотские нас у себя накормят, ну а коли уж не получится, так это всё равно нам уже будет не нужно. Главное нам, чтобы три мешка с ценными бумагами попали к командованию, что, зря мы их три сотни вёрст сюда на своём горбу пёрли? Поэтому тройку Ермолая, Василия и Ваню Кудряша, что будут нести их и наших раненых, мы прикрываем всемерно. Вперёд выпускаем полтора десятка самых лучших пластунов, я их сам поведу. Там возле берега всё ивняком хорошо поросло, вот через него мы и поползём. Подбираемся как можно ближе и закидываем всё гренадами. Сколько их у кого ещё в запасе осталось, все отдавайте передовым пластунам. Как только первый выстрел или взрыв случится, вся остальная команда, не мешкая, уходит вдоль берега бегом. Позади всех пятёрка Тимофея – это Тарас, Савва, Леонид и Осип. Ставьте, братцы, наш последний фугас на большое замедление и бегом тоже за нами. Четыре эти версты идём на пределе всех сил, нам уже недалеко осталось. Ну что, братцы, готовность три минуты! Вскоре дно низины покрылось свёртками полотна, холщовыми мешочками с провиантом и с запасной одеждой. Шестнадцать фигур выбрались наверх и, вжимаясь в мокрый и грязный снег, поползли к околице села. Лёшка полз рядом с Лужиным, вот егерь остановился и поправил на штуцере защитную обмотку. Заботится о замке Фёдор, чтобы в нём заряд влагой не забило. Теперь подпоручик был впереди всех, шагов тридцать оставалось ему уже до первого костра с сидящими возле него турками. Ещё через шагов двадцать после него будет первое строение, похожее на какой-то сарай. Чуть дальше и после него он видел в свою трубу небольшую пушку. Можно было бы попробовать и до неё добраться. У ближайшего костра что-то весело загомонили и вытолкнули в сторону реки какого-то худого солдатика в чёрной мятой феске-колпаке. Тот что-то обиженно крикнул своим товарищам, схватил кожаное ведро и, бормоча под нос ругательства, пошёл прямо в сторону Лёшки. Ну, вот этого ещё не хватало! Рано, слишком рано, секунд бы десять ещё и все пластуны были бы уже рядом. Рука сама нащупала на перевязи швырковый нож. Хэк! Он резко выдохнул и метнул его навстречу турку. – Всё, поехали! – Солдат захрипел, выпустил ведро из рук и медленно завалился вбок. Лёшка, вскочив, нёсся в полусогнутом положении вперёд, туда, к костру, где, так и не почувствовав опасность, раздавались весёлые крики. За ним почти одновременно вылетели из кустов все пятнадцать пластунов, но командир был от них в приличном отрыве. – Hey, bu kim! Ne! (Эй, кто это! Что такое! – тур.) – Два турка вскочили с места и глядели с выпученными глазами, как грязные мокрые фигуры, словно бы из ниоткуда вынеслись от береговых кустов ивняка в их сторону. Остальные так и застыли на секунду на месте. Бах! Бах! – первые два выстрела из пистолей свалили одного, а затем и второго вскакивающего с места османа. Лёшка сдёрнул штуцер с плеча и с разворота на бегу влупил прикладом третьего. – Русские! Спасайтесь, кто может! Бегите, их много! – заорал он на турецком и выстрелил в выбежавшего с ружьём из-за строения пехотинца. Рядом уже были его егеря, разряжающие своё оружие в османов. Алексей выхватил обе гренады и поджёг их фитиля от костра. Ловите! – и один за другим чугунные мячики вылетели за угол ближайшего строения. Пока вокруг царила паника, нужно было этим пользоваться. – Фёдор! Там пушка рядом стоит, бери троих и за мной! Возле небольшого орудия суетились три капыкулу из расчёта, их чёрную одежду спутать с другой было невозможно. Подпоручик уклонился от удара банника и сам как дубиной влупил прикладом по шапке. Хрусть! – череп артиллериста треснул, и он завалился возле зарядного ящика. – Разворачивай! Втроём сдвинув станину орудия, повернули его жерло в сторону разбегавшихся турок. Это сейчас они орущая в панике толпа, но пройдёт несколько минут, найдётся среди них лидер, который сможет её погасить, и тогда это уже будет пара сотен обозлённой пехоты. Фитиль разожжён, Лёшка прицелился по стволу в сторону дома, около которого уже группировалась пара десятков османов, и поднёс огонь к запальному шнуру. Бах! Пушка отпрыгнула в откате назад, а небольшой чугунный шар влупил в эту толпу, дробя людские кости. – Хорошо! Давай два мешочка из ящика, – крикнул он Бориске и, надрезав их своим кинжалом, засунул заряды в ствол. – Приминай! – Фёдор продвинул пороховой заряд банником до упора. – Ещё ядро туда же! – И вот новое ядро загнано к заряду. – Всё, запальный шнур в запальном отверстии. Поджигаю! Все в стороны! Бах! Ещё одно ядро вбило в землю перед турком, и оно, отрикошетив, сбило его с ног, а потом пошло, подпрыгивая, крушить всех, кто только попался навстречу. Алексей оглянулся – по берегу бежал остальной отряд. На себе несли своего убитого и раненых, замыкая колонну, бежала пятёрка Тимофея. – Игнат, ищи картечный картуз, любая картечь подойдёт, тут расстояние маленькое! Совсем скоро уже эти очухаются! Из зарядного ящика вытащили два картечных скатанных из верёвок картуза дальнего боя и один в войлочном кожухе для ближнего. И то хлеб! – Братцы, заряжаем вначале ту, что в верёвках, а под конец в войлоке закладывайте, потом запихивайте остатки пороха в ствол и убегайте, я фитиль подожгу и тоже за вами! Ба-ах! Грохнул пушечный выстрел, и верёвочный картуз, вылетая из жерла орудия, развернулся, осыпая своей дальней картечью людей и строения. Бах! И второй заряд с истошным визгом ударил дальней россыпью тяжёлых мушкетных пуль по окрестностям. А теперь «ближней» картечью всё здесь подметём! И рой дробин унёсся на сотни метров, выбивая всё живое перед стволом. Всё! Десять мешков пороха в стволе, длинный запальный шнур торчит в отверстии и возле пушки ещё лежит три бочонка с порохом. – Уходим, ребята! – Лёшка поджёг запальный шнур и кинулся вслед за егерями. Теперь быстрее ходу! Скоро тут рванёт! Пластуны догнали группу прикрытия. Тимофей подбежал к Лешке, и оба они невольно присели. Сзади хорошо рвануло, и ударная волна мощно толкнула егерей. – Вашбродь, через сколько шагов наш фугас выставлять, сразу али ещё пробежим немного? Подпоручик оглянулся – шагах в трёхстах позади что-то чадно горело и были видны мечущиеся фигурки. Но чуть выше, уже ближе к центру села сбивался у бунчука конный отряд в пару десятков всадников. Пройдёт ещё пара минут, и возле него будет сотня, а ещё через пять уже три сотни, и тогда они бросятся за ними в погоню. – Тимоха! Отбежите на версту и делайте закладку. Ставьте на пару минут шнур, поджигайте и бегите вслед за остальными! Пластуны догоняли вдоль русла реки основную команду, а за ними вслед бежала группа прикрытия. С ближайшего холма сзади скатилась передовая конная полусотня. Турки на ходу стреляли из своих карабинов, две пули разом попали в Тараса, а потом перебило ногу Осипу. – Бегите! Бегите! Да вы не унесёте уже нас! – кричали егеря. – Всех только погубим, мы тут с фугасом вас прикроем, братцы, бегите уже! Отомстите потом за нас! – Бего-ом, я приказываю, бего-ом! – Тимофей с силой толкнул Савву с Лёнькой. – Прощайте, братцы, простите Бога ради за всё! На глазах у всей команды на двоих егерей, копошащихся у фугаса, накатывала передовая османская полусотня. Грохнул мощный взрыв, и то место заволокло густым дымом, а когда он развеялся, вокруг лежала груда посечённых осколками тел. Остатки от выбитой полусотни разбегались в разные стороны. Фугас сработал в самой гуще отряда и буквально разорвал его половину. Две версты, всего какие-то две версты оставалось до устья реки, но достигнуть его уже было задачей невыполнимой. Три сотни конницы вынеслись на ближайший холм и теперь разворачивались для своего последнего сокрушительного удара, и остановить их было уже теперь нечем. – Всем перезарядиться! – отдал команду Егоров. – Будем принимать бой на этом берегу. Раненых в центр! То-овсь! Егеря застыли на месте, тщательно выбирая прицел. А навстречу им от холма шла конная лава. Ба-ах! Ба-ах! Ба-ах! Ба-ах! – раздались от реки пушечные выстрелы. И дальняя картечь с визгом ударила по замедлившей свой бег кавалерии. Распустив паруса, вверх по течению величественно выходили из-за поворота два галиота. Орудийные порты их были открыты, а из жерл выставленных орудий вылетали длинные языки пламени. – Наши! Наши! Вашбродь! Наши на помощь пришли! Флотские из всех орудий бьют с реки, – кричал в восторге Цыган! – Ура русским морякам! – крикнул Лёшка. – Ура! Ура! Ура-а-а! – кричали грязные, мокрые, исхудавшие егеря, потрясая своими ружьями с надетыми на них штыками. По скинутым мосткам на берег вынеслась сотня абордажной команды и закрыла собой пехоту. А орудия галиотов всё били и били навесом поверх голов, по отходящей за холм в спешке турецкой кавалерии.