Бернадетта приблизила к ней лицо и зашептала: – Не говори мне, девочка, что ты не знаешь, где спрятаться. Подумай хорошенько и сообрази. Только молчи, не болтай попусту языком. Он у тебя и без того слишком длинный. – Я спрячусь, – прошептала в ответ Николь. – Но что потом? – Маркиз к утру опамятуется и отменит свой приказ. За ним успокоится и граф. Или ты не заметила, что наш хозяин готов выполнить все, что гость ни потребует? Грех говорить такое, но коли маркиз де Мортемар захотел бы, чтобы Гуго де Вержи сплясал на крыше голышом, так граф, поди, уже снимал бы с себя исподнее. Бернадетта подтолкнула девушку в спину крепким кулаком. – Не стой как овца! Отвернулась и заковыляла прочь, подняв лампу над головой. На благодарности не оставалось времени. Накинув на плечи тяжелый пыльный плащ, Николь торопливо пошла в другую сторону. Бернадетта уверена, что ей удастся спрятаться хотя бы до утра. Но дворы наводнены людьми, и если старуха сказала правду, на поиски Николь сейчас поднимут весь замок. Значит, нельзя оставаться ни в замке, ни во дворах. Крепостная стена охраняется днем и ночью, туда и подавно не сунешься. Что остается? На крышу Николь забралась по выщербленной стене южной галереи. Путь, который она всегда преодолевала играючи, на этот раз дался ей с большим трудом: ныла рана, да еще и плащ висел на плечах бесполезным грузом, тянул вниз. Но, оказавшись наверху, Николь в полной мере оценила предусмотрительность старухи. Между трубами бродил голодный ветер, крутился вокруг главной башни, как бродячий пес возле кухни: ждал, не распахнутся ли ставни, чтобы радостно взвыть и ворваться внутрь, хватая все, что подвернется по пути. Нагревшаяся за день черепица к ночи остыла. Тонкая рубашка не спасала от холода. Тут-то и пригодился плащ. Закутавшись, девочка вытянулась вдоль водосточного желоба, чтобы высокий бортик закрывал ее. Со всеми приготовлениями она едва успела: черное пятно двора внизу осветилось факелами, замельтешили огни. Николь вжалась в крышу. Луна, как назло, выплыла из-за облака и повисла над ней, словно насмехаясь. Понемногу шум стих, но девочка по-прежнему боялась поднять голову. Правая рука затекла, левая ныла, а пошевелиться страшно: ну как потеряешь равновесие и перевалишься через водосток? То-то обрадуются слуги маркиза, когда она упадет им на головы. Однако постепенно Николь привыкла к своему положению. А ухитрившись закрыть голову полой плаща, даже подумала, что и впрямь сможет продержаться до утра. Лишь бы никто не догадался проверить крышу галереи. Вот разве что в бедро, как ни повернись, впивается какой-то выступ. И вдобавок от плаща воняет козлом и плесенью. Интересно, для чего он Бернадетте? Вряд ли старуха предполагала, что изношенная одежда когда-нибудь пригодится служанке, скрывающейся от сумасшедшего маркиза. Николь вспомнила, что забыла спросить у Бернадетты, какой приказ должен отменить Жан Лоран де Мортемар. «К утру он опамятуется», – сказала старуха. – …не успеет. Николь вздрогнула. Что это? Или ей послышалось? Внизу раздалось глухое покашливание. Кто-то стоял возле окна, из которого она выбралась по стене на крышу. – Ты уверен, Гуго? – Я приказал открыть ворота. Мои люди доскачут до деревни. Если она там, ее быстро найдут. – А если нет? – Ее поймают. Дайте им немного времени. – Ты предупредил, чтобы ее взяли живой? – Разумеется. – Я своими руками сверну ей шею. – Понятное желание, ваша светлость. Но сперва – камень… – Я помню об этом каждый миг, – оборвал его собеседник. – Надеюсь, к рассвету с ней будет покончено. Маркиз де Мортемар и граф стояли у окна под скатом крыши. Николь покрылась холодным потом. Как она могла забыть, что дальний балкон южной галереи – любимое место Гуго де Вержи! Слуги шепчутся, что он часто бродит здесь по ночам: ищет встречи с призраком Симона. Хочет узнать, как найти Головореза, убившего старшего брата. Ведь проклятый разбойник избежал виселицы, скрывшись в лесах, и смерть наследника старинного рода осталась неотомщенной. – Кто-нибудь подозревает, почему я здесь? – спросил маркиз де Мортемар после недолгого молчания. – Ни одна живая душа. Все уверены, что за вашим визитом скрывается интерес к Божани. Местный люд спорит, уступлю ли я вам эти земли, и если да, то на сколько нагрею вашу светлость. Оба засмеялись. Но смех маркиза оборвался раньше, и Жан Лоран раздраженно бросил: – Дьявол раздери эту сучку! Ни о чем не могу думать, кроме камня. – Его вернут, – пообещал Гуго. – Наберитесь терпения. А с девчонкой вы сделаете все, что захотите. «Кроме камня?!» Николь переместила руку вниз – туда, где в бедро впивался выступ. Пальцы пролезли в складки ткани и наткнулись на какой-то предмет. Небольшой, округлый, размером и формой напоминающий яйцо… «Святой Франциск!» – мысленно ахнула девочка. До сих пор она была уверена, что камень выпал во время стычки. Выходит, она не уронила его, а безотчетно сунула в прореху накидки. Неудивительно, что все считают ее воровкой! Но если она объяснит, как все было, то, может быть, маркиз ограничится поркой? «Его милость хорошо знает меня, он подтвердит, что я не лгунья». – Как только девчонку поймают и отберут камень, ее нужно будет заставить молчать, – проговорил Гуго де Вержи. – Если это сделаете вы, могут пойти слухи. Неудобные слухи… Он немного помолчал. – И что же ты предлагаешь? Если не убить ее, она начнет болтать. – Кто-нибудь из моих людей придушит ее. А остальным сообщат, что девка повесилась, не выдержав мук совести. Вы останетесь вне подозрений. У Николь в горле что-то булькнуло. – Ладно, пусть так, – нехотя проговорил маркиз. – Видит бог, у меня чешутся руки… Но ты прав. Ты всегда отличался благоразумием. Единственный из всех. – Благодарю, ваша светлость. Но вы несправедливы к своим слугам. Как же Дюбуа? А Фурнье? – И где теперь Дюбуа и Фурнье? – с горечью бросил маркиз. – Сидят в каменном мешке и ожидают встречи с палачом. Ты знаешь, Гуго, каким пыткам подвергают тех, кого обвиняют в заговоре против короля? Но ни один не выдал меня. Иначе сюда уже скакали бы отряды гвардейцев. Голос маркиза де Мортемара изменился. С графом сейчас был уже не тот шумный толстяк, что рассыпал за столом сальные остроты. Жан Лоран говорил резко и властно, и слова его были чеканны, как монеты. Сейчас он был настоящий. А тот, за ужином, – притворялся. Лежа на крыше южной галереи, Николь поняла это очень хорошо. – Не исключено, что они и скачут, – спокойно заметил Гуго де Вержи. В ответ маркиз зло рассмеялся. – О да, ты прав! Теперь, как никогда, нам нужен камень. Дьявол, почему ее никак не найдут? У входа в часовню раздались крики. – Смотри, Гуго! Неужели поймали? – Надеюсь… – согласился тот после небольшой заминки. – Пойдемте к ним, ваша светлость. Николь дождалась, пока в галерее станет тихо, и спустилась вниз тем же путем, которым поднялась. Когда ее босые пятки коснулись земли, она замерла, прислушиваясь. Никого. Лишь гул голосов доносится от часовни. Они спохватятся очень быстро, нужно спешить. … – Элен, ее схватили? Что происходит?