– Что за черт? – вслух спросила она, открывая глаза. – Это не черт, это петух, – тут же отозвалась Лиля. – Но я с тобой согласна, орет он крайне не вовремя. – Она сладко зевнула и перевернулась на другой бок, как будто собиралась еще немного поспать. – Я же говорил, что в деревне должны по утрам орать петухи, – заметил Войтех, который уже давно не спал, но и не вставал. Всю ночь он провел в состоянии полудремы, от чего не столько отдохнул, сколько устал. – Кстати, меня это тоже удивило, – Нев, кряхтя, попытался перевернуться. В его возрасте спать в стогу сена без последствий было уже невозможно. – В Комсомольской почему-то было очень тихо утром. Да и ночью тоже. Ни петухов, ни собак. – А я там вообще собак не видел. Ни собак, ни кошек, – вспомнил тоже проснувшийся Ваня. – Странно, да? Лиля, поняв, что поспать ей больше не дадут, села, обняла себя за плечи и немного недовольно посмотрела на проснувшихся товарищей. – Коров и лошадей я тоже не видела, – сказала она. – И ни одного пастбища. Кругом только лес и заросли. – Это не показатель, – возразил ей брат. – Вполне возможно, пастбища у них с другой стороны деревни, мы же всю не обходили. – Конечно, современные деревни в России часто становятся примером разрухи и упадка, – Нев тоже сел, достал из внутреннего кармана очечник и принялся протирать и без того прозрачные линзы. – Но чтобы не было собак и кошек – это действительно ненормально. В этот момент дверь в сарай распахнулась, и внутрь заглянул Николай. – Проснулись, – скорее констатировал, чем спросил он. – Тогда подымайтесь. Целитель согласился с вами встретиться. Я провожу вас в деревню. Это была, пожалуй, лучшая новость за последние несколько дней, означавшая, что они проделали этот путь не зря. Хотя никто не согласился бы, что вчерашняя рулетка того стоила. Главное, она обошлась без жертв. Исследователи быстро поднялись, отряхнули с одежды сено и двинулись вслед за Николаем. – Надежда на завтрак не оправдалась, – тихо прокомментировал Ваня, выходя из сарая. – Тебе лишь бы желудок набить, – тут же отозвалась Лиля, впрочем, уже без вчерашнего раздражения в голосе. Деревня отшельников разительно отличалась от Комсомольской. Домики здесь были значительно меньше, некрашеные, но в то же время намного более ухоженные. Рядом с каждым домом имелся небольшой двор, огороженный невысоким забором. Во дворах стояли какие-то хозяйственные постройки, а за домами можно было разглядеть огороды, на которых, несмотря на раннее время, уже возились женщины. Предсказуемо неасфальтированная, но довольно укатанная дорога проходила через всю деревню от леса, из которого они вчера пришли, до небольшой речушки на другом конце деревни. За речкой почти сразу снова начиналась тайга. Николай подвел их к единственному необнесенному забором дому. Целитель словно демонстрировал, что его жилище открыто каждому. Он не пытался что-то спрятать от чужих глаз или как-то отгородиться от соседей. – Ждите, – отрывисто бросил Николай и скрылся за дверью. Вернулся он спустя всего минуту и сообщил: – Двое могут войти, остальные пусть ждут здесь. Войтех посмотрел на своих спутников и кивнул Саше. – Пойдем со мной. Никто не возражал, даже Ваня обошелся без комментариев. Просто Сидоровы вместе с Невом отошли чуть в сторону, а Войтеха и Сашу Николай пропустил внутрь. Они попали в довольно темную, просторную комнату, которая, очевидно, выполняла функции сразу всего: и кухни, и столовой, и гостиной. Здесь стояла большая русская печь, почти такая же, как в том доме в Комсомольской, где они расположились, самодельный деревянный шкаф, обеденный стол, рассчитанный на небольшую семью, и несколько лавок. В углу занавеской была отгорожена, скорее всего, кровать. За столом сидел мужчина лет семидесяти, худощавый и седой, с цепким взглядом полупрозрачных серых глаз. Одет он был примерно так же, как и люди, которые проводили их сюда. На нем не было только меховой жилетки. Она висела тут же, на стене. Мужчина пил чай из большой глиняной кружки и внимательно смотрел на вошедших. – Добрый день, – поздоровался Войтех. – Спасибо, что согласились встретиться с нами. – Пока не за что, – ответил старик. – Садитесь. Войтех опустился на предложенную лавку, Саша аккуратно пристроилась рядом, чувствуя непреодолимое желание взять его под руку, словно прячась под его защиту. Ей было неуютно в этом доме, она не знала, куда деть руки. Привычно засунуть их в карманы именно сейчас почему-то казалось невежливым, поэтому она просто спрятала их в коленях. Она украдкой взглянула на Войтеха. Он казался абсолютно спокойным, хотя чего еще можно было ожидать от человека, который с таким же невозмутимым выражением лица несколько часов назад собирался застрелиться? – Так кто же вы и что вас привело сюда? Как вас звать? – старик посмотрел сначала на Войтеха, а потом на его спутницу. – Меня зовут Войтех, это Александра, – представил тот обоих. – Мы хотели встретиться с вами, чтобы понять, как вы делаете то, что делаете. Ваша способность вылечивать даже самых безнадежных больных просто поразительна. – И зачем тебе такое знание, Войтех? – спросил старик с усмешкой. – Ты не болен. Да и помирать тебе не от болезни на роду написано. Войтех машинально оглянулся на Сашу. Было видно, что слова целителя его удивили. Саша же порадовалась тому, что сейчас слишком напряжена и напугана, иначе ей вряд ли удалось бы сдержать недоверчивую улыбку. Предрекать людям, как и когда они умрут, на ее взгляд, было самым беспроигрышным вариантом всей экстрасенсорики. Если человек не умрет в положенный срок, он обрадуется и решит, что смог избежать смерти благодаря своевременному предупреждению. Если же он умрет раньше, то и предъявлять претензии будет уже некому. Она подняла голову и внимательно посмотрела на целителя. – Вы и такое сразу видите? – спросил Войтех. – Я многое вижу, – кивнул старик. – Но не все. Только то, что Господь счел необходимым мне показать. Например, я вижу, что твоя женщина мне не верит, – он перевел взгляд на Сашу, продолжая усмехаться, – зато тебе верит больше, чем сама осознает. Саша покраснела. Глупо было полагать, что она сумеет скрыть от старика свое недоверие. Если он достаточно проницателен, то легко мог прочитать все на ее лице. В отличие от Войтеха, она никогда не умела держать свои эмоции в себе. Однако если она сейчас все испортит и провалит дело, Войтех ей спасибо точно не скажет. – Простите, – она виновато улыбнулась, – я врач, я привыкла верить в то, что видела своими глазами. – Потому я не смогу помочь вам в ваших поисках, – удовлетворенно кивнул старик. – Никто из вас не имеет веры. Вы признаете только знание, факты. Вам не понять того, что делаю я, потому как мое умение идет от веры. Вы зря проделали весь этот путь. – Даже если то, что вы делаете, идет от веры, – спокойно согласился Войтех, хотя было видно, что он считает иначе, – вы могли бы помочь нам понять, как это происходит. Каков механизм вашего дара… – Нет, Войтех, – мягко перебил его старик. – Тебе не нужно это знать, как и Александре. А от мира мы не для того отгородились, чтобы что-то ему объяснять. – Но, может быть, то, что делаете вы, могут делать и другие, – заметила Саша, стараясь подражать спокойному тону своего спутника. – Если мы будем знать, как вы это делаете, возможно, мы сможем выявить потенциально способных людей и научить их. Чтобы помочь большему количеству людей. – Вы так и не поняли, – старик покачал головой. – Не моя то способность, не моя воля. Бог сам решает, кому дать такой дар. Знание ничем вам не поможет. Нужна вера да благочестивая жизнь. Вот и все. Но не каждый дар от Бога, – старик вдруг прищурил глаза и очень внимательно посмотрел на Войтеха. – Твой дар от лукавого. Гони его. Не доведет он тебя до добра. – О чем вы? – спокойно спросил тот. – Ты знаешь о чем. Ты видишь то, что человек видеть не должен. Не смотри туда. Саша удивленно взглянула на Войтеха. Какой еще дар? Куда он не должен смотреть? И что именно он видит? Он был абсолютно спокоен, как будто действительно не понимал, о чем идет речь. Саша нахмурилась и снова опустила голову, решив во что бы то ни стало выяснить, что имел в виду целитель. – Но ведь в мире много благочестивых и истинно верующих людей, – произнесла она, ни на кого не глядя, – почему же не все они умеют лечить людей, как вы? – Неисповедимы пути Господни, – развел руками старик. – На все Его воля и на все у Него свой умысел. На каждого из нас. И вас Он зачем-то сюда привел, но пока я не могу понять зачем. Видать, чем-то я вам могу помочь, да не знаю чем. Из вас точно никто не болен? Войтех отрицательно покачал головой, а потом снова обернулся на Сашу. Может, она смогла что-то заметить у кого-то из их спутников. Но та лишь пожала плечами. Кроме близорукости Нева она не могла припомнить ничего такого, но вряд ли Неву нужен целитель. – А как вы нас нашли? Кто-то дорогу подсказал али сердце привело? – спросил старик, когда понял, что его целительная сила этим людям точно не нужна. – Нам подсказали в ближней к вам деревне, – честно ответил Войтех. – Это в которой? – нахмурился старик. – В Комсомольской, – уточнила Саша, удивившись такому вопросу. Можно подумать, тут в округе полно деревень. После Богословки они ни одной не видели. – Не знал, что там снова поселились люди, – продолжая хмуриться, старик покачал головой. – Дурное там место, не стоит там жить. – Что вы имеете в виду? – спросил Войтех. – Что значит «снова поселились люди»? – Примерно с полвека назад, даже больше уже, той деревни не стало, – тяжело вздохнув, пояснил старик. – Я тогда мальчишкой был, но помню, как мой отец ходил к ним, предлагал помощь. Но тамошние жители не приняли ее, только посмеялись. Дескать, иди со своим дремучим мракобесием вон, а нам советская власть поможет. Только не помогла она им. Сгинули все. И никто с тех пор там не жил. Саша снова бросила удивленный взгляд на Войтеха, но у того на лице по-прежнему была абсолютная невозмутимость, как будто он в принципе не был способен испытывать какие-либо эмоции. Она вспомнила, как Мария, женщина, которая поила ее чаем, рассказывала, что уже тринадцать лет выполняет там обязанности врача. Значит, деревня заново заселилась уже давно. Да и не было похоже, чтобы она когда-то пустовала. В ней было полно стариков, вряд ли они приехали туда недавно. К такому возрасту люди уже обзаводятся хозяйством и не так легко меняют место жительства. Можно было предположить только два варианта: либо целитель им лжет, Саша только не могла понять, зачем ему это могло понадобиться, либо он сам искренне заблуждается. По его словам, когда деревни не стало, он был еще ребенком. Возможно, родители рассказывали своим детям о гибели соседней деревни только для того, чтобы молодежь не стремилась уйти, считая, что во внешнем мире слишком опасно, и некому будет им помочь, если они попадут в беду. – Что такого могло случиться в середине двадцатого века с деревней, чтобы там все сгинули? – скептически поинтересовалась она. – То мне неведомо, – с улыбкой ответил старик. – По нашим законам отец не имел права ходить к ним. И он ничего толком не рассказывал, чтобы не навлечь на себя гнев наших людей. Мы здесь живем не так, как вы. Знаю, что не стало там никого. И что с тех пор место там скверное. Мы все это время даже не ходим в ту сторону. – Сейчас там живут люди, – заметил Войтех. – И судя по всему давно. Ему вспомнились слова старухи, которая указала им дом для ночлега, о том, что он стоит пустым после войны. Было странно теперь слышать, что больше полувека назад, то есть уже после войны, там все «сгинули» и долгое время никто не жил. Войтех тоже решил, что целитель или не все знает, или немного преувеличивает. – Зря, – коротко констатировал старик, а потом показал им на дверь. – Мне нечем вам помочь, вам лучше вернуться домой. – Хорошо, спасибо вам, что согласились нас выслушать, – Войтех первым поднялся из-за стола. Саша торопливо встала вслед за ним. Уже когда они выходили, ей показалось, что старик снова как-то уж слишком внимательно посмотрел на Войтеха и покачал головой. На улице стало уже совсем светло и шумно. Где-то недалеко весело смеялись ребятишки, мычала корова, лаяла собака. Лиля, Иван и Нев с Николаем стояли по другую сторону улицы, спиной к ним, и что-то с интересом рассматривали. Войтех сразу же направился к ним, но Саша придержала его за локоть. – Войтех, что этот целитель имел в виду, говоря о твоем даре? – спросила она. – Куда ты не должен смотреть? Войтех остановился, но в первое мгновение не обернулся, собираясь с мыслями и решая, стоит ли рассказывать ей что-то о своих видениях и предчувствиях. Он был почти уверен, что старик имел в виду именно их. Он слышал и видел достаточно скепсиса в реакциях Саши на слова целителя. Поэтому у него не было оснований ожидать, что в его рассказ она поверит больше. Выглядеть психом в ее глазах почему-то не хотелось. Он уже достаточно в этой жизни выставлял себя на посмешище, рассказывая о том, что видел. – Я не имею ни малейшего понятия, – ответил Войтех, все-таки посмотрев на нее и улыбнувшись. – Неправда. Ты прекрасно понял, что он имел в виду. Люди, которые действительно не имеют понятия, когда им говорят о каком-то даре, которым они якобы обладают, ведут себя не так. – Саша вздохнула. Какое право она имеет что-то выспрашивать у него? Судя по всему, он дал ей понять, что обсуждать с ней это не собирается. – Если ты не хочешь говорить об этом, так и скажи. Я терпеть не могу, когда меня держат за дуру. Просто скажи, что я лезу не в свое дело, и я отстану. – Ты лезешь не в свое дело, – послушно повторил за ней Войтех, продолжая улыбаться, чтобы это не прозвучало слишком грубо. – Идем, надо вернуться в деревню и кое-что проверить. Мне не дают покоя слова этого человека о том, что Комсомольская сгинула больше полувека назад. Саша спрятала руки в карманы и отпустила его на шаг вперед. Теперь она была уверена, что он действительно понял, о чем говорил целитель. И не в этом ли заключался его интерес к аномальному? Военный летчик, космонавт, микробиолог – едва ли такой человек мог верить в нечто сверхъестественное. Но он верил. Значит, дело тут было в чем-то таком, о чем он не говорит. В его даре? Но что это за дар? Что он видит? Решив, что она обязательно это выяснит, даже если для этого ей придется влезть не в свое дело, Саша догнала его, и они вместе подошли к своим товарищам. – Ну как? – коротко спросила Лиля, не решаясь под взглядом Николая выспрашивать подробности.