Нет, он не хотел умирать! Это было бы слишком несправедливо! А как же предсказание, которое принёс из дворцовой библиотеки лисозавр Лавентус? Надо было срочно что-то делать, искать выход, но ничего не лезло в голову. Лёшке вспомнился родной город, мама, папа и даже не очень любимая тётя Розалия. Зачем он согласился лететь с Трумом в это путешествие? Кто мог знать, что риск будет так велик? От безысходного отчаяния и тоски Лёшка разревелся, упав на горячий пол. Ему было трудно дышать, голова стала тяжелой от прилива крови. Мальчик не видел, как в уголке сверху стало постепенно проявляться маленькое плотное облачко, похоже на лёгкую Чёрную Тень. Глава 23. В это время в Трясинии… Император приоткрыл глаза и глубоко вздохнул. Сон не принёс ему облегчения. Беспокойные, тревожные предчувствия заставляли болеть и без того слабое, старое сердце. Словно угадав, что повелитель проснулся, из-за двери вынырнул старый камердинер – лисозавр Лавентус. – Как отдохнули, Ваше Императорское величество? – вежливо поинтересовался он. – Ничего не беспокоит? Прикажете подать ужин? Император едва заметно отрицательно качнул огромной головой. – Может, позвать доктора? – обеспокоенно спросил камердинер. – Нет-нет, Лавентус, никого звать не надо. Со мной полный порядок… Принеси-ка мне Кристалл Всеведения. – Ой, стоит ли? – замахал в испуге лапами лисозавр. – Неси, не спорь. Камердинер, привыкший беспрекословно подчиняться приказам государя, выскочил в маленькую боковую дверь, откуда вскоре выкатил изящный столик на колёсиках. На перламутровой столешнице возвышался продолговатый, почти прозрачный оранжевый кристалл. – Может, всё-таки не стоит? – преданно заглядывая в глаза Императору, спросил лисозавр. – Вы не можете неразумно тратить свои колдовские силы. Подумайте о здоровье! Гигантская голова глубоко вздохнула: – Одно из двух, Лавентус: либо я потрачу немного колдовства на работу с Кристаллом, что, безусловно, вредно отразится на моём самочувствии… либо изведусь от тоски и беспокойства, не зная, как там идут дела у Алёши Вострецова. Эта тоска тоже пагубно отразится на здоровье… Не знаю, Лавентус, что хуже. Поверь, не могу быть в неведении… Сердце чует беду! С этими словами изумрудные глаза Императора устремились вглубь Кристалла. Там сразу же заплясал переливчатый огонёк. Он ширился и рос, пока не стал фантастическим, разноцветным костром. На центральной, широкой грани самоцвета проступило мутноватое изображение. Картинка становилась всё четче. Повелитель Трясинии и его верный камердинер увидели, что на светлом полу в небольшой квадратной золотой клетке лежит Лёшка. Его спина была покрыта бисеринками пота, а мокрые волосы слиплись в сосульки. Мальчик лежал ничком, не имея сил подняться. – Великий Император, что с ним? – обеспокоенно спросил лисозавр, щуря глаза от яркого света, льющегося из Кристалла. – Где он? – Боюсь, это и есть печально известная Тюрьма из Расплавленного Золота, – глухо и подавленно ответил старый Император. – Я так и знал, так и знал! – взвыл Лавентус. – Что мог сделать этот мальчишка?! Он такой маленький! Всё пропало! – Да, – вздохнула гигантская голова, чувствуя, как болезненно сжимается сердце от непоправимой вины. – Мальчик не выдержит долго… Он уже без сознания… Мы обрекли ребёнка на верную смерть… Мне стыдно и больно, что я не предусмотрел этого заранее. – Не вините себя, мой Повелитель! – горячо заговорил камердинер. – Мы сделали всё, что могли для спасения Трясинии! – А для мальчика? Он умирает! Друг Лавентус, Алёша в беде по нашей вине! Дети не должны умирать, если взрослые не в состоянии договориться между собой… – Ах, господин, мальчик не принадлежит к Нереальному Миру! Если он умрет у нас, то очнётся у себя, в своём измерении, целый и невредимый. При пробуждении будет считать, что увидел дурной сон! – Смерть, даже приснившаяся – ужасающий момент. У нас он переживёт его по-настоящему! Это страшно, друг Лавентус… К тому же видишь, там, с самом уголке сверху… – Чёрная Тень?! – лисозавр отшатнулся от Кристалла. – Да, это она. Выбрала в жертву Алёшу, – с болью в голосе произнёс Император. – Вы тоже… её… боитесь? – осторожно спросил Лавентус и быстро оглянулся, словно испугался, что кто-то может подслушать. – Нет. Я достаточно пожил на этом свете. Мой страх касается только будущего страны. Кристалл Всеведения погас. – Трясиния… обречена? – ещё тише спросил лисозавр. – Скорее всего – да, мой верный, старый друг, – тихо произнёс Император. – Не знаю, как долго вы продержитесь в войне с Солнечной Королевой после того, как Черная Тень меня заберёт… Мы проиграли Тысячелетнюю войну… Но пусть об этом никто не знает, кроме нас с тобой. Пусть народ думает, что у нас есть шанс если не победить жестокого противника, то хотя бы достичь компромисса… Внезапно Император хрипло кашлянул, глаза его закатились, а голова на когтистых лапах конвульсивно дёрнулась. – Повелитель, что с вами? – Лавентус бросился к господину, но увидев, что ничем не может помочь, побежал к двери, громко крича: – Скорее докторов! Всех сразу! У Императора опять приступ! Почти тут же в зал вбежали невысокие существа, похожие на колючих кошек. Это были котсы – доктора Императора. Их бригада постоянно дежурила в соседних покоях, готовая в любую секунду прийти на помощь любимому повелителю. Они выкатили цистерну и огромный шприц на колёсиках. Часть врачей, размотав длинный шланг, стала закачивать насосом в рот Императору пузырящееся лекарство. Другая группа врачей укатила тележку со шприцом за бархатный занавес. Через некоторое время дыхание Императора стало ровнее. Он приоткрыл глаза, вздохнул, открыл пасть, словно хотел что-то сказать и… провалился в сон. Раскатистый храп разнёсся по залу. Один из котсов, тот что был покрупнее, подошёл к камердинеру. – Приступ миновал, Лавентус, – сказал он сердито. – Хочу вам ещё раз напомнить: Императору противопоказано волноваться. Мои ребята сейчас кроме лекарства вкололи ему снотворное – пусть отдыхает! Нельзя ему переживать, слышите? Запрещено любое колдовство! – лапой котс указал на Кристалл Всеведения. Старый лисозавр стыдливо потупился. – Признаюсь, моя вина, уважаемый Топир. – Куда вы смотрели, лисозавр Лавентус?! – возмутился котс. – Императору ни при каких условиях нельзя напрягаться! – Я пытался возражать, но, увы… Когда речь идет о спасении Трясинии, повелитель и слушать ничего не желает, – оправдывался лисозавр. – Император – единственное спасение для страны, – устало произнёс доктор. – Не надо думать, что мы не понимаем сложности возникшей ситуации… Именно поэтому, Лавентус, за ним и его здоровьем надо следить. Главное, не позволять делать то, что может навредить самочувствию! Учтите, господин камердинер, что следующего приступа наш Император может не перенести! Вы слышали, что Чёрная Тень бродила вокруг дворца? Лавентус кивнул. – Император очень, очень плох, – с горечью произнёс Топир. – Сколько у него времени осталось, никто не знает. Возможно, речь идёт на дни… Может даже – на часы. Мы делаем всё возможное, чтобы поддержать его. Но невозможного мы не сотворим! Лисозавр подавленно молчал. Старый камердинер прекрасно понимал, что со смертью императора придет конец Трясинии. Глава 24. Принц Феликс Лёшка не знал, долго ли пролежал в забытьи, но когда пришёл в себя – радости это не доставило. Перед глазами плыли кроваво-красные круги, голова была налита свинцовой тяжестью, а в ушах звенело. Боль в висках не давала разумно мыслить. Он перевернулся на спину и снова заплакал от тоски и безысходности. Лёшка не видел, как по ту сторону от расплавленных струй золота появился высокий мальчишка в сверкающей одежде. Внешне он выглядел года на два старше. Незнакомец немного постоял, внимательно глядя на Лёшку из-под косо срезанной, волнистой чёлки. Внезапно он шагнул через струи текущего металла. Сделал он это так просто, как будто их и не было. Сквозь кровавую пелену, застилавшую глаза, Лёшка смутно разглядел склонившееся над ним лицо. Он так и не понял, кому оно принадлежало. – Потерпи, – откуда-то издалека донёсся звонкий, заботливый голос. – Сейчас станет легче. Ладони легли на виски Лёшке. Тяжелая головная боль стала растворяться в исцеляющей прохладе чужих рук. Выматывающий жар начал потихоньку исчезать, кожа больше не чувствовала высокой температуры воздуха, дышать стало проще. Открыв глаза, Лёшка увидел незнакомого парнишку. Его медовые, с рыжиной волосы стягивал обруч с половинкой лучистого солнца. Кожа лица чуть мерцала, словно её натёрли блестящим перламутром. По щекам, переносице, лбу и даже шее щедро были рассыпаны тёмные, золотые веснушки. Незнакомец чуть улыбнулся одними уголками губ. На его щеках тут же заиграл ямочки. Лёшка почему-то сразу понял, что это и есть сын Солнечной Королевы. Просто тот был очень похож на свою мать. – Ты как? – спросил принц со следами лёгкой тревоги в голосе. – Нормально, – Лёшка сел, вытерев со лба пот. – Это хорошо, – без улыбки, серьёзно произнёс Феликс. – Боялся, что не успею. – Я думал, здесь и умру, – признался Лёшка.