Я испуганно бросилась к Шиллеру, которого, когда закружило лодку, начало швырять из стороны в сторону. Его лицо было таким же белым, как и повязка на голове. Он повел измученным взглядом вокруг и, когда я протянула руки, стараясь защитить его голову от ударов, мгновенно схватил ,меня и прижал к себе с такой силой, что я засомневалась в его болезни. Его губы касались моей шеи, и я услышала его жаркий шепот: — Теперь вы знаете, почему я не хотел плыть с капитаном. Я сердито высвободилась из его объятий и лихора­дочно соображала, насколько он в действительности болен. Наше дальнейшее путешествие вверх по реке про­ходило без осложнений. Нужно было только избегать узких, заросших камышом проток. Когда Пен, пытаясь избежать такой протоки, сильными движениями раска­чал лодку, Леокадия склонилась над Францем Шилле­ром и нежно погладила его по руке. — Вы плохо себя чувствуете? Нет? Мы уже скоро будем на месте. Там вы отдохнете. Я с любопытством взглянула на Шиллера и даже слегка устыдилась, что подвергла его болезненное состояние сомнению. Он устало закрыл глаза, улыбнулся и тихо произнес: — Спасибо. Ты очень добра. Спустя некоторое время мы снова попали в водово­рот. Длинные, тонкие, достигающие поверхности воды растения намертво охватили днище нашей лодки. Я осторожно наклонилась над водой и потихоньку развела растения в стороны. Вчерашняя буря взбаламутила и подняла все со дна. Поэтому мы с облегчением вздохнули, когда Леокадия объявила, что мы проделали уже половину пути. До сих пор нам не встретилось ни души. Кругом царила мертвая тишина, поэтому, наверное, нас так напугали пронзительные звуки, неожиданно раздавши­еся в тишине… Ничуть не испугавшаяся Леокадия, выросшая в этих местах и хорошо знавшая их, пояснила: — Это дикие гуси. Самцы зовут своих подруг. Пен и Франц Шиллер рассмеялись, и лишь мне было абсолютно не до смеха. Эти пронзительные звуки повторились и наполнили лесную глушь разрывающей сердце музыкой. Вдруг наша лодка резко остановилась, наткнувшись на толщу камыша. От неожиданного толчка я, не удержавшись, упала в воду, и длинные, змееобразные растения крепко обхватили меня, пытаясь затянуть в глубину. До меня долетел чей-то испуганный крик. Я желала только одного — чтобы это не был крик Пена о помощи. Глава десятая Я потеряла ботинки, но, слава Богу, не сознание, иначе бы наверняка захлебнулась. Беспомощно хлопала я руками вокруг себя по воде, но мои движения становились все медленнее, и я настолько ослабла, что с трудом держалась на поверхности. И где же берег? Каждый раз, когда трясущиеся пальцы пытались найти какую-нибудь опору, в руках у меня оказывалась только речная грязь. Я уже почти потеряла надежду и полагала, что эти камыши и водоросли никогда не отпустят меня, когда мои ноги неожиданно почувствовали твердую опору. Обессиленная, выбралась я на землю. Что ж, я еще раз пережила страшные мгновения. А где же остальные? На первый взгляд казалось, что я нахожусь далеко от места крушения. Я приподняла голову и взглянула на облачное небо, в котором пролетали дикие гуси. А еще несколько минут назад Пен и Шиллер смеялись над словами Леокадии. Я тупо смотрела на полет этих больших птиц не в силах подумать о тех, кто в это время, возможно, боролся со смертью; а когда я попыталась привстать, чтобы взглянуть из камышей на реку, то просто опрокинулась назад. Мои мускулы не выдержали напряжения. Я предприняла очередную попытку про­двинуться в сторону реки, но сознание покинуло меня, и я грохнулась в обморок. Но и в забытьи меня преследовали ужасные видения. Какое-то облако обрушилось на меня и почти касалось моего лица, а потом надо мной склонилось какое-то странное существо, которое пыталось меня задушить. Было ли это человеческое существо? Когда я пришла в себя, первое, что я почувствова­ла — это чьи-то крепкие объятия. Я открыла глаза и увидела над собой озабоченное лицо Николаса Брендона. — Моя милая девочка, не вырывайтесь же так! Вы в безопасности. Успокойтесь! Только не нервничать! — А Пен? Он спасся? — Да. Кто бы тогда рассказал мне о несчастном случае? Он и в самом деле поступил очень верно. Я горжусь моим мальчиком. Я с трудом восстанавливала все происшедшее с нами: высокие камыши вокруг и болотистый берег… Мы опять плыли вниз по реке. Француз, чье лицо показалось мне знакомым, управлял лодкой. Некоторое время спустя я узнала в нем человека из Тарна, который два дня назад доставил меня в «Голубые болота». — А остальные? Они тоже спаслись? — захотела узнать я. — Леокадия находится сейчас на пути в Тарн. Она поклялась больше никогда не возвращаться в «Голубые Болота». Но когда мы найдем ее героя — Франца Шиллера, — она будет счастлива опять заняться прежней работой. Я попыталась сесть, но была настолько плотно закутана в синее пальто капитана — как в смиритель­ную рубашку, — что почти не могла шевелиться. — Это означает, что Шиллера пока не нашли? — спросила я встревоженно. — Пока нет. Я полагаю, что он, как и вы, выбрался на берег, и мы просто должны его разыскать. Легкость, с которой он говорил об исчезновении домашнего учителя, напугала меня, но, слава Богу, он не был таким жестоким, каким казался на первый взгляд. Его движения были напряжены, а взгляд непрерывно скользил по проплывающим мимо берегам. — А если он получил удар по голове или запутался в водорослях? Или потерял сознание? Тогда он навер­няка захлебнулся, не так ли? Я надеялась, что капитан возразит мне, но его молчание только подтвердило мои наихудшие предпо­ложения. — Почему он отказался от вашего сопровождения? — спросила я, начиная злиться. — Скорее всего, он не доверяет мне, потому что, боюсь, предвзято относится ко мне, подозревая в чем-то дурном. — Подозревая… в другом? — повторила я его слова в полном недоумении и настороженно замолчала. Видимо, я долгое время находилась без сознания, потому что время было далеко за полдень, и мы уже приближались к «Голубым Болотам». Николас и лодоч­ник обсуждали перспективы ожидаемого ночью дождя. Когда я вздрогнула, капитан озабоченно спросил' меня: — Вам не холодно? — Нет, нет, мне очень тепло. На самом деле пальто капитана почти задушило меня. Француз высказал другое предположение относи­тельно моей дрожи. — Мадемуазель вздрогнула от одного взгляда на дом, — заметил он с довольной ухмылкой. — Да и кто бы не вздрогнул? Особенно сейчас, когда идут поиски очередной жертвы — молодого учителя. — Чепуха! — Николас резко оборвал собеседника. — Дом просто долгое время стоял пустым. И кроме того, о нем говорят много глупостей: будто бы такие места обживают привидения. Перед ступеньками в дом капитан Брендон поднял меня на руки и внес в дом. Роза выбежала нам навстречу, не скрывая радости, увидев меня живой и невредимой. — Ливия! Ливия! Вы даже не можете представить себе, как мы испугались! Мы с отцом были ужасно взволнованы, когда Пена привезли домой рыбаки. Мисс Эмилия склонилась через перила и спросила нас: — Ник, нашли ли Франца Шиллера? — Пока нет, — ответил он коротко и принялся подниматься со мной на руках вверх по ступенькам. — В том месте, где произошел несчастный случай, берега реки пологие, и если Шиллер не потерял сознания, то он легко добрался до берега и сейчас находится у кого-нибудь из рыбаков. — А где Пен? — Не беспокойся. Парень отлично все перенес, — ответил капитан. — Он вместе с тремя рыбаками разыскивает перевернувшуюся лодку. Может быть, они найдут и Шиллера где-нибудь на берегу. Сейчас мы приведем мисс Рой в порядок, и я присоединюсь к поисковой группе. Бедная Ливия! Я не должен был так бездумно и неосмотрительно отпускать вас. Когда я слышала от капитана такие слова, мне казалось, что я в возрасте Розы. В другое время, я, может, обрадовалась бы такой заботе, но в данный момент я могла думать лишь о бедном Франце Шиллере. Ведь я отвечала за его транспортировку в деревню. Мисс Эмилия, видимо, догадалась, что меня гложет. — Бедный Франц! — простонала она. — Я так и знала, что он нуждается в защите. Особенно когда его покидают сопровождающие. Сначала этот ужасный удар по голове, когда он и Рой — мисс Рой — в подвале… — Что за чушь! — воскликнула Роза и этим прервала очередной злокозненный выпад своей тетушки. Отец попросил ее поискать в сумке ключ, что она с воодушевлением и сделала. Ключ был от одной из запертых комнат на втором этаже. Розе было позволено открыть дверь. Она замерла в дверях с широко раскрытым ртом. Я поняла удивленние Розы, когда Николас внес меня в шикарно обставленную комнату. — Вам нравится? — спросил хозяин. — Вы так хорошо относитесь к детям, что мы хотим продемонстрировать вам наше глубокое уважение. Он посадил меня, грязную и мокрую, прямо на роскошное покрывало кровати. — Вы очень любезны, — произнесла я, осознавая, почему эта комната так взволновала меня. Кажется, эту мебель я где-то уже видела? — Роза, позови кого-нибудь из горничных наверх! Пусть помогут мисс Ливии переодеться и приготовят горячей воды для ванны. Еще никто так не заботился о моей персоне, и в то же время я почему-то нервничала. Почему? Какие воспоминания эта комната разбудила во мне? И Роза была на редкость спокойна. Она глядела в окно на домик прислуги и еще дальше, на болото. Когда она повернулась, у ее рта пролегла решительная складка. — Я сегодня буду горничной у Ливии, отец. И помогу ей при переодевании. Я была уверена, что это предложение обрадует ее отца так же, как и меня. Он потрепал ее за подбородок и выразил намерение прислать кого-нибудь с горячей водой наверх.