Часть 7 из 112 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Хорошо, раз вы считаете, что мне не нужно их знать, прекрасно. Вполне достаточно взглянуть на вас одного, чтобы понять, что за люди остальные.
– Эй! Это оскорбление? – завелся Уолкер. – Хотите, чтобы мы взяли в руки оружие?
– Не советую. У нас есть двадцать четыре револьверных выстрела, и, по крайней мере, половину вы получите без промаха, прежде чем сможете направить на нас свои погремушки. Вы считаете нас новичками, но мы таковыми не являемся. Если хотите убедиться, что я говорю правду, то мы не прочь предоставить вам доказательства на этот счет.
Он молниеносно выхватил оба револьвера; Длинный Дэви уже держал в руках свои, а когда Уолкер хотел схватить валявшееся на земле ружье, Джемми предостерег:
– Оставь пистолет в покое! Если ты его коснешься, в тебе остановится моя пуля. Это закон прерий. Кто первым нажал курок, тот и победитель!
Бродяги были настолько неосторожны, что даже не удосужились поднять из травы свои ружья. Но теперь они не отваживались наклониться за ними.
– Дьявольщина! – выругался Уолкер. – Вы ведете себя так, точно хотите сожрать нас!
– Нам это и в голову не приходило, к тому же вы недостаточно аппетитны. Нам от вас ничего не нужно. Мы просто хотим узнать, что сделал этот индеец.
– Тебе это нужно?
– Да. Если вы напали на него безо всякой причины, то и другие белые теперь в опасности – на них может пасть месть его семьи. Итак, почему вы взяли его в плен?
– Потому что нам так захотелось. Он красный мерзавец, и этого достаточно. Больше от меня вы ничего не услышите. Вы не судьи нам, а мы не нашкодившие мальчишки, обязанные давать объяснения своим поступкам.
– Ну что ж, нам этого достаточно. Теперь понятно, что этот человек не давал для вражды ни малейшего повода. Было бы нелишним мне самому его расспросить.
– Спросить его? – Уолкер засмеялся с издевкой, а его спутники с ухмылками переглянулись. – Да он не понимает ни слова по-английски и не ответил нам ни единым звуком.
– Индеец не отвечает своим врагам, когда он связан, а вы наверняка так с ним обращались, что он не сказал бы вам ни слова, даже если бы вы освободили его от пут.
– Порку он получил, это верно.
– Порку? – переспросил Джемми. – Ты в своем уме? Избить индейца! Разве вы не знаете, что подобное оскорбление может быть искуплено только кровью?
– Он захочет нашей крови? Любопытно, как же он ее получит?
– Как только он будет свободен, он с удовольствием это расскажет.
– Он никогда не будет свободен.
– Вы хотите убить его?
– Что мы с ним собираемся делать, вас совершенно не касается! Понятно? Краснокожие должны быть уничтожены все до единого. Все и навсегда! Теперь вы знаете наше решение. Но, раз хотите поговорить с этим типом, прежде чем отчалить отсюда, не стану вам это запрещать. Только учтите: он не поймет ни слова. А профессоров индейской словесности вы не очень-то напоминаете. Поэтому я просто жажду увидеть, как это вы будете вести с ним беседу.
Джемми пренебрежительно пожал плечами и повернулся к индейцу.
Он лежал с полузакрытыми глазами, и по его лицу невозможно было определить, понял ли он хоть слово из разговора. Он был еще молод, как и предполагал Толстяк, может быть, лет восемнадцати. У него были темные, гладкие длинные волосы; по прическе невозможно было понять, к какому племени он принадлежит. Лицо не было расписано, и даже макушка головы не была окрашена ни охрой, ни киноварью. На нем была мягкая кожаная охотничья рубаха и узкие штаны из оленьей кожи, с бахромой на швах. В бахроме не видно было ни одного человеческого волоса: знак того, что этот молодой человек не убил еще ни одного врага. Легкие мокасины были украшены иглами дикобраза, как и подозревал Джемми. Красная ткань вокруг талии была обернута как ремень, не было видно никакого оружия; но на противоположном берегу, где его лежавшая лошадь снова поднялась и принялась с жаждой пить воду из ручья, валялся охотничий нож, а на седле висели обтянутый кожей гремучей змеи колчан и лук, который был сделан из рогов горного барана и, возможно, стоил двух или трех мустангов.
Это простое вооружение служило верным признаком того, что индеец явился отнюдь не с враждебными намерениями. Его лицо по-прежнему не выражало ничего – индсмен был слишком горд, чтобы выказывать чужакам, а тем более врагам, свои чувства. Хотя скулы молодого воина несколько выступали, это нисколько не портило его лица, черты которого были еще по-юношески мягкими. Когда Джемми подошел к нему, парень впервые открыл черные, жгучие, как раскаленные угли, глаза и на охотника упал дружелюбный взгляд. Одновременно индеец попытался пошевелить связанной рукой.
– Мой юный краснокожий брат понимает язык бледнолицых? – спросил охотник.
– Да, – ответил индеец. – Как это понял мой старший белый брат?
– Я прочел понимание в твоих глазах.
– Я слышал, что ты друг краснокожих людей. Я твой брат.
– Скажет ли мой младший брат, есть ли у него имя?
Такой вопрос, обращенный к пожилому индейцу, является серьезным оскорблением, потому что тот, кто не имеет имени, не доказал своего мужества и не может быть принят в воины. Пленник был слишком юн, и Джемми мог позволить себе задать такой вопрос. Тем не менее молодой человек ответил:
– Мой хороший брат думает, что я трус?
– Нет, просто ты еще слишком молод, чтобы быть воином.
– Бледнолицые научили краснокожих умирать молодыми. Мой брат может расстегнуть охотничью рубаху на моей груди, чтобы узнать, что у меня есть имя.
Джемми наклонился и пошарил рукой под рубахой. Он вытащил три красного цвета пера военного орла.
– Этого не может быть! – воскликнул он. – Ты не можешь быть вождем!
– Нет, – улыбнулся молодой человек. – Но имею право носить перья масиша, ибо меня зовут Вокаде.
Оба эти слова принадлежат языку манданов[5]: первое означает «военный орел», а вторым называют кожу белого бизона. Поскольку белый буйвол встречается крайне редко, то убивший его считается воином, уничтожившим нескольких врагов, и ему дается такое же право носить перья военного орла. Юный индеец убил такого буйвола, за что и получил имя Вокаде.
По существу в этом не было ничего странного; Дэви и Джемми удивил тот факт, что имя было взято из языка манданов. Ведь манданы считались вымершими. Поэтому Толстяк спросил:
– К какому племени принадлежит мой индейский брат?
– Я нумангкаке, а вместе с тем дакота.
«Нумангкаке» – так сами себя называли манданы, а «дакота» – обобщенное название для всех племен сиу.
– Значит, ты был принят дакотами?
– Именно так, как говорит мой белый брат. Брат моей матери был великим вождем Ма-то-то-па. Он носил это имя, потому что убил однажды сразу четырех медведей. Белые люди пришли к нам и принесли с собой оспу. Все мое племя погибло, за исключением тех немногих, которые раньше всех стремились попасть в Страну Вечной Охоты; они вызвали сиу на бой и были убиты ими. Мой отец, храбрый Ва-ки (Щит) был только ранен и позже вынужден был стать сыном сиу. Так что я дакота, хотя в моем сердце жива память о предках, которых призвал к себе Великий Дух.
– Сиу по ту сторону гор. Как же ты перешел их?
– Я иду не от тех гор, о которых говорит мой брат. Я спустился с высоких гор на западе и должен был принести важное сообщение одному маленькому белому брату.
– Этот белый брат живет здесь неподалеку?
– Да. Откуда это известно моему старшему белому брату?
– Я шел по твоему следу и видел, что ты гнал свою лошадь, как тот, кто близко у цели.
– Ты все правильно понял. Сейчас я был бы уже у цели, но эти бледнолицые преследовали меня; моя лошадь была слишком измученной и не смогла перепрыгнуть эту воду; она упала. Вокаде оказался под ней и потерял сознание, а когда он очнулся, то был связан ремнями.
Скрепя сердце он добавил на языке сиу:
– Они трусы. Девять человек связали мальчика, чья душа на время покинула его! Если бы я мог с ними бороться, то их скальпы теперь принадлежали бы мне.
– Они даже избили тебя!
– Не говори об этом, ибо каждое твое слово пахнет кровью. Мой белый брат освободит меня от плена, и тогда Вокаде разберется с ними по-мужски.
Он сказал это с такой уверенностью, что Толстяк Джемми, улыбнувшись, произнес:
– Разве ты не слышал, что я не могу им указывать?
– О, мой белый брат не боится и сотни таких людей. Каждый из них ваконкана – старуха.
– Думаешь? С чего ты взял, что я их не боюсь?
– У Вокаде широко открыты глаза. Он часто слышал рассказы о двух знаменитых белых охотниках, которых называют Дэви-хонске и Джемми-петаче, он узнал их по описанию и фигурам.
Охотник собирался ответить, но тут Уолкер прервал его:
– Остановись, парень! Мы так не договаривались! Хоть я и позволил тебе поговорить с парнем, но только по-английски. Вашу тарабарщину я не потерплю, черт вас знает, что вы замышляете. Впрочем, нам достаточно знать, что он владеет английским. Вы нам больше не нужны и можете двигать туда, откуда пришли. И, если это не произойдет сейчас же, я подстегну вас!
Взгляд Джемми метнулся к Дэви, а тот подал ему быстрый знак, которого никто не заметил; молниеносного подмигивания Толстяку было достаточно. Длинный повел взглядом в сторону кустов, растущих рядом с ним. Джемми бросил на них короткий, но изучающий взгляд и заметил, что среди ветвей близко к земле торчат два двуствольных ружья. Значит, там с оружием наизготовку лежат два человека! Кто они? Друзья или враги? Но спокойствие Дэви говорило само за себя. Толстяк ответил Уолкеру:
– Хотел бы я знать причину, по которой мне нужно убраться отсюда. У меня таковой нет, может она есть у вас?
– У нас? А нам-то кого здесь опасаться, от кого бежать?
– От тех, кому еще вчера принадлежали эти две лошади. Понятно?
При этих словах он указал на двух темно-рыжих меринов, которые так жались друг к другу, как будто были единым целым.
– Что?! – вскричал Уолкер. – За кого вы нас принимаете? Мы честные проспекторы[6] и нам надо на ту сторону, в Айдахо, где теперь открыли новые залежи золота.
– А поскольку вам для этой поездки не хватало лошадей, – продолжил Джемми, – вы походя стали «честными» хорзпилферами[7]. Вам нас не провести!
– Эй, еще слово – и я пристрелю тебя! Мы купили всех этих коней и заплатили за них.
– И где же, мой «честный» мистер Уолкер? – насмешливо протянул Джемми.
– Еще внизу, в Омахе.
book-ads2