– Так решил я сам, – произнес вождь. – Свяжите его и положите одного, чтобы он не смог говорить с этими бледнолицыми. Сопротивляться было бесполезно, это только ухудшило бы положение Вокаде, и потому он покорился своей судьбе. Его связали по рукам и ногам, так что он не мог двигаться, после чего положили в угол «двора». Чтобы ему даже не приходила в голову мысль о бегстве, рядом посадили двух сиу. Между тем один из старых воинов подошел к вождю и обратился к нему: – Над моей головой пролетело больше зим, чем над твоей, поэтому ты не можешь сердиться, если я спрошу тебя, есть ли у тебя причины считать Вокаде предателем? – Я отвечу, поскольку ты самый старший из наших воинов, которые сейчас со мной. У меня нет причин, кроме одной: один из этих пленных бледнолицых – тот, что самый юный, – очень похож на Охотника на Медведей, который лежит там, у лошадей. – И это правда? – Да. Я докажу это. Он подошел к пленным, которые, то впадая в отчаяние, то загораясь надеждой, наблюдали, как Вокаде безуспешно пытается им помочь. Хитрый вождь тем временем принял менее суровый вид и произнес: – Вокаде, прежде чем уйти от нас, совершил поступок, который нам еще следует обсудить. Именно поэтому его на некоторое время пришлось связать. Если окажется, что бледнолицые раньше не знали его, они снова получат свободу. Какие имена носят белые люди? – Думаешь, сказать? – спросил Дэви у своего толстого друга. – Да, – ответил Джемми. – Может, они станут относиться к нам хоть немного уважительнее. – И повернувшись к вождю, продолжил: – Меня зовут Джемми-петаче, а этот длинный парень – Дэви-хонске. Ты наверняка уже слышал эти имена. – Уфф! – прозвучало в кругу сиу. Вождь с укоризной взглянул на своих воинов. Он тоже был удивлен, что такие известные охотники оказались у него в руках, но и глазом не моргнул. – Тяжелый Мокасин не знает ваших имен, – ответил он. – А кто эти двое? С этим вопросом, имея в виду Фрэнка и Мартина, он снова обратился к Джемми, а Дэви за несколько секунд до этого прошептал тому: – Ради Бога, не называй никаких имен! – Что сказал этот бледнолицый другому бледнолицему? – насупив грозно брови, спросил вождь. – Пусть ответит тот, кого я спросил! У Джемми не было времени на раздумья, и он назвал первые пришедшие ему на ум имена, выдав Фрэнка и Мартина за отца и сына. Взгляд вождя подозрительно метнулся от одного из названных к другому, и улыбка презрения исказила его лисье лицо. Но ответил он достаточно дружелюбно: – Пусть бледнолицые следуют за мной. И он направился в конец «двора». Последний из отсеков на самом дальнем конце «постройки» был самым большим. Там свободно разместились все лошади огаллала. В одном из углов лежали шестеро белых, также связанные по рукам и ногам. Их состояние оказалось весьма плачевным. Остатки одежды висели клочьями, запястья рук были стерты веревками в кровь, лица покрыты грязью, а волосы и бороды находились просто в неописуемом состоянии. Щеки этих людей ввалились, глаза глубоко запали – голод, жажда и другие лишения, переживания и нервное напряжение делали свое дело даже с самыми мужественными людьми. Туда и повел вождь новых пленников. Мартин тихо спросил Толстяка: – Куда он нас ведет? Может, к моему отцу? – Вероятно. Но ради Бога не показывайте, что вы его знаете, иначе все пропало! – Вот лежат пленные бледнолицые, – сказал коварный вождь. – Тяжелый Мокасин не очень хорошо понимает их язык, а потому он не знает, кто они. Пусть белые люди подойдут к ним, спросят их об этом, а потом скажут мне. Он отвел четверых в угол помещения. Джемми, который знал, что Бауман был немцем, а сиу, естественно, не мог понять ни слова по-немецки, быстро вышел вперед и заговорил: – Надеюсь, среди вас есть Охотник на Медведей Бауман. Ради Бога, не показывайте, что вы узнали сына. Он здесь, у меня за спиной. Мы пришли, чтобы спасти вас, но сами очутились в руках у краснокожих. Однако могу вас заверить – очень скоро все мы будем на свободе. Вы назвали этим красным негодяям свое имя? Бауман не ответил. От неожиданности он просто лишился дара речи. Прошла минута, прежде чем он мог сказать: – О, мой Бог! Какое блаженство и какое горе! Сиу знают меня, а также имена моих спутников. – Прекрасно! Надеюсь, нас оставят вместе с вами. Хотя вождь не понимал ни слова, он весь обратился в слух. Казалось, он по звукам, интонации хотел отгадать смысл сказанного. Острым взглядом смотрел он то на Баумана, то на его сына. Но наблюдения его не возымели успеха. Мартин так владел собой, что лицо его казалось каменным, хотя боль, которую он ощутил, поймав взгляд своего изможденного отца, пронзила все его существо. Но слезы он все же сдержал. Хромой Фрэнк чуть не совершил оплошность. Ему стало так плохо, что он почувствовал боль в сердце. Саксонец непроизвольно сделал одно движение, словно хотел броситься к Бауману, но Длинный Дэви схватил его за руку и удержал, сопроводив гневным взглядом. К сожалению, от внимания вождя это не ускользнуло. Он спросил у Джемми: – Ну, они назвали тебе свои имена? – Да. Но ты их уже знаешь. – Я думал, они солгали мне. Ты вместе со своими людьми тоже останешься здесь! Наигранное дружелюбие наконец слетело с его лица. Он подал знак вошедшим с ним огаллала, и те в один миг опустошили карманы новых пленников и связали их. – Замечательно! – пробормотал Джемми, унылым взглядом сопровождая исчезновение содержимого своих карманов. – Остается только удивляться, что они порты с нас не стянули. Новых пленных положили на землю рядом со старыми. Вождь удалился, оставив нескольких сторожей. Беглецы перешли на шепот. Мартин лежал рядом с отцом, и они, естественно, не могли не воспользоваться моментом, чтобы обменяться своими чувствами. Через некоторое время подошел часовой, ко всеобщему удивлению, освободил одному из спутников Баумана ноги от пут и приказал следовать за ним. Но человек идти не мог. Шатаясь, с огромным трудом он кое-как заковылял рядом с краснокожим. – Что им от него надо? – спросил Бауман так, чтобы его мог слышать Джемми. – Его сейчас заставят предать нас, – с уверенностью пояснил тот. – Наше счастье, что я и мои друзья еще ничего не сказали о помощи, которую мы ждем. – Но вы все же упомянули о чем-то таком. – Это не опасно. Впрочем, подождем делать выводы, пока не вернется этот человек. Сначала мы должны убедиться в том, что можем ему доверять. Джемми не ошибся. Пленника привели к вождю, который встретил его мрачным взглядом. Бедняга не смог стоять на ногах и опустился на землю. – Знаешь ты, какая судьба тебя ждет? – высокомерно спросил его вождь. – Да, – ответил пленник слабым голосом. – Вы говорили нам об этом достаточно часто. – Ну так повтори! – Нас убьют. – Да, вас ждет смерть, полная мучений смерть! Могила, на которой вам суждено умереть, – священное для нас место, и поэтому вы испытаете муки, которых еще никогда не терпел ни один бледнолицый! А скажи мне, что ты дал бы, чтобы избавить себя от мучений? Белый не ответил. – А если ты сам сможешь спасти свою жизнь? – хитро прищурился вождь. – Разве ее можно спасти? – несчастный оживился. – Да. – Что я должен сделать для этого? Что ты потребуешь от меня? Надежда на спасение оживила его ослабевший жизненный дух. Глаза пленника заблестели, а сгорбленная фигура несколько распрямилась. – От тебя требуется совсем немного, – сказал вождь. – Ты должен ответить мне на несколько вопросов. – Охотно! – не скрывая своей радости, воскликнул пленник. – Предупреждаю: ты должен говорить только правду, иначе умрешь в еще более страшных мучениях! Ты знаешь хижину Охотника на Медведей, в которой он жил? – Да. – Ты бывал там? – Да. Мы все пятеро несколько дней жили у него, прежде чем отправились в горы. – Тогда ты должен знать, кто жил с ним! – Конечно. – Скажи. – У него был сын и… – пленник запнулся. До него вдруг дошло, что сведения, которые требовал вождь, вероятно, имели величайшую важность для судеб тех, о ком шла речь. – Почему ты замолчал? – сурово спросил Тяжелый Мокасин.