— Пусть попробует, мадемуазель. Если он не вымоется как следует, я заставлю его вымыться еще раз, — ответила с улыбкой миссис Лоренц. Реджинальд весело разделся и стал усердно плескаться в ванне, довольный, что избавился от назойливой помощи гувернантки. Затем он принялся одеваться, позвал мадемуазель, чтобы узнать, как надеть панталоны, и четверть часа спустя, веселый и румяный, побежал наверх к матери. — Ну, смотри, мама! — закричал он еще издали, поднимая руки. — Разве я не хорошо вымылся? Этот самостоятельный поступок мальчика привел миссис Лоренц в восторг. — Ты меня очень удивил сегодня! — сказала она, горячо целуя сына. — И буду удивлять каждый день, мама! Я вспомнил, что сказал мне доктор Кемпер. И я сделаю тебя и мадемуазель Кларет счастливыми. И Джима Трейси тоже. Знаешь, мама, мне очень хочется тоже вытащить из воды какого-нибудь мальчика! — Но тебе нечего и думать об этом! — возразила мать с беспокойством. — Ну, конечно, мама, сначала я научусь плавать! Этому я непременно должен выучиться. Ведь ты прогнала Джима, и он теперь уже не спасет меня, если я опять стану тонуть. Слова сына смутили миссис Лоренц до глубины души. Только теперь она поняла, как обязана презренному чистильщику сапог, спасшему жизнь ее единственному сыну. И решила тотчас загладить свою ошибку. Завтрак прошел очень оживленно, и Реджинальд все время весело болтал о своих приключениях. — И знаешь, мама, — говорил он, — мне было гораздо веселее, чем на морском берегу или в горах, куда мы ездим каждое лето и где мадемуазель водит меня в новом костюме по гладким дорожкам, чтобы все таращили на меня глаза. Там нельзя ни босиком бегать, ни копаться в мокром песке, как это делают другие мальчики. И все оттого, что ты боишься, как бы я не захворал! Вчера я видел, что продавцы газет совсем не обращают внимания на миллионеров: они хохотали надо мной. А торговец орехами не хотел одолжить мне даже одного доллара. Я был очень голоден, и одна добрая булочница дала мне вкусное печенье, — наверное, она не знала, что я миллионер, — а потом показала мне картину с мертвым мальчиком в гробу. Он очень любил такое же печенье. Но Лиззи сказала мне, что он умер не от печенья, а от скарлатины. А еще, мама… — Реджинальд! — в ужасе перебила его миссис Лоренц. — Ведь ты мог заразиться этой страшной болезнью!.. Я так и думала, что с тобой случится что-нибудь подобное! — Да нет же, мама! Булочница была совершенно здорова, и Лиззи сказала мне, что в больнице нельзя заразиться, потому что… На последних словах мальчик сильно закашлялся, пытаясь проглотить слишком большой кусок хлеба. — Реджинальд, милый мой, ты подавишься, если будешь есть так быстро! — Но, мама, мне некогда: у меня еще очень, очень много дел! — Какие же у тебя дела? — засмеялся Чарльз Лоренц. — Не произошло ли в финансовом мире какое-нибудь важное событие, требующее твоего присутствия? — Я не понимаю, что ты говоришь, Чарли, но мне надо скорее взять у тебя урок фехтования и боксирования: может быть, мне придется подраться с другими мальчиками, а потом… — Реджинальд! — попыталась остановить его мать. — Потом надо отыскать Джима, — продолжал мальчик, не обращая внимания на ее замечание. — Полисмен Мерфи быстро его найдет, ведь меня он отыскал мигом. Потом я пойду с доктором Кемпером в больницу… — Реджинальд, — прервала его мать, у которой блеснула светлая мысль, — а не хочешь ли ты поехать со мной и Чарли в Европу? Миссис Лоренц надеялась, что Атлантический океан, разлучив ее сына с этими местами, разлучит его и с плебейскими замашками. — Нет, мама, не хочу! Лучше я останусь дома. Джим Трейси тоже не был в Европе и все-таки знает больше меня. Там мне придется опять принимать много лекарств, а здесь нет: доктор Кемпер сказал, что мне больше не надо этого делать. — Надеюсь, что нет, мой дорогой кузен, — заметил Чарльз. — Глядя на тебя, никто не скажет, что ты обделен здоровьем! Вошел Тиммон и подал миссис Лоренц записку. Реджинальд подбежал к матери и, заглянув через плечо, раньше нее прочел письмо, в котором доктор Кемпер просил отпустить с ним мальчика в детскую больницу. — Пусти меня, мама, пусти! — закричал мальчик, обнимая мать. — Доктор говорит, что там совсем не опасно! — Уж доставьте ему это удовольствие, тетушка, — поддержал мальчика мистер Лоренц. — Иначе он, пожалуй, захворает. — Да, да, мама, ты увидишь, я страшно захвораю, если ты меня не отпустишь! Благодарю, Чарли! — и Реджинальд так стремительно бросился на шею своему кузену, что растрепал его тщательно уложенную прическу и галстук, старательно завязанный утром. — Я вижу, что мне больше не справиться с ним! — признала миссис Лоренц с глубоким вздохом. — Передаю тебе, Чарли, и доктору Кемперу все заботы о его воспитании и с этой минуты умываю руки от всякой ответственности. — Уж доставьте ему это удовольствие, тетушка, — поддержал мальчика мистер Лоренц. — О, благодарю, мама! — воскликнул мальчик, поняв, что значило это согласие. — Ты увидишь, я не захвораю, и они отлично со мной справятся! Реджинальд запрыгал от радости, а затем, бросившись к окну, стал с нетерпением ожидать экипажа доктора. Глава XVII Про Джейми и про то, что Реджинальд увидел в больнице По пути в больницу Реджинальд был серьезен и молчалив, и доктор не захотел нарушать его задумчивого настроения. — Неужели это больница? — удивился мальчик, залюбовавшись зданием, к которому они подъехали. — Какой красивый дом у этих детей! Но первая же палата поразила сына миллионера пустотой — голыми стенами, не драпированными окнами и голым полом, не покрытым коврами. При виде множества маленьких исхудалых лиц, просиявших с приближением доктора, сердце Реджинальда сжалось от тоски, и он крепче ухватился за руку своего спутника. С живейшим интересом он следовал за доктором, который обходил все кровати и находил для каждого ребенка слова утешения. Реджинальда доктор Кемпер представил как своего друга, принимающего в судьбе больных детей большое участие. Вскоре доктора позвали в другую палату, к больному с воспалением мозга, и Реджинальд последовал за ним. Через минуту они подошли к маленькой ширме, за которой лежал Джейми. Доктор взял исхудалую ручку и пощупал сильно бившийся пульс. Сонные глазки малыша медленно открылись, бледные губки приветствовали доктора слабой улыбкой. — Как ты чувствуешь себя сегодня, мой дорогой? — спросил ласково доктор. — Джейми! А меня ты разве не узнаешь? — воскликнул Реджинальд, удивленный равнодушием мальчика. Наступила томительная тишина. Малыш лежал неподвижно и молча. Реджинальд хотел еще раз окликнуть Джейми, но тут из-за кровати вдруг показались косматая голова и плечи другого мальчика, и не слишком чистая рука положила на одеяло маленький букетик красных роз. Прикрытые глазки Джейми широко распахнулись в ответ, и все его личико засветилось. — Джим… — произнес он с невыразимой радостью. — Джейми, что с тобой? — воскликнул Джим, пораженный ужасной слабостью своего друга. Тонкие руки больного малыша бессильно потянулись обнять Джима, и тот, опустившись на колени, сам обвил ими свою шею. — Ну что, Джейми, тебе лучше? Ведь лучше, правда? — шептал он, утирая грязным рукавом катившиеся градом слезы. Широко раскрытые глаза Джейми продолжали неподвижно смотреть вверх. — Да, — раздался наконец тихий голос доктора среди воцарившейся тишины, — теперь ему лучше. Гораздо лучше. Уйдем отсюда… Следуя за доктором, Реджинальд оглянулся и увидел, как Джим опустил голову на кровать, слабые ручки Джейми безжизненно скатились с шеи друга, а забытые розы рассыпались по полу. Подошла сиделка, на минуту склонилась над кроватью и затем скрыла ширмой от внешнего мира и Джима, и его неподвижно лежащего друга. — Скажите, что случилось? — пролепетал Реджинальд, в страхе крепче хватаясь за руку доктора. — Он похож на маленького Ганса! Неужели это смерть? — Да, дитя мое, — сдержанно ответил доктор. — Совершился милосердный и неизменный закон природы. Душа Джейми переселилась в другой, куда более счастливый мир… — Ну что, Джейми, тебе лучше? — шептал Джим, утирая грязным рукавом катившиеся градом слезы. Глава XVIII Про новые переживания миссис Лоренц