– Мужика захотела, – добавила Женя, не смущаясь беседой на интимные темы в присутствии Виноградова. – И это тоже, – улыбнулась Анна. – Отношения с Юмановым тебе следует прекратить, – сказала Женя. – Либо отложить до лучших времен. Из-за него ты слишком тянешь с завершением, словно чего-то боишься. Ох, Анна! Чует мое сердце: беда случится. – Нострадамус доморощенный! – дернул Женю за руку Виноградов, заметив, что после последней ее фразы Анна побледнела. – Разве не видишь, что ты ее пугаешь. Но Женя упрямо продолжала высказывать свои опасения относительно задержки в устранении Вероники. Анна молча слушала нескончаемый поток ее слов, потом приложила пальцы к ее губам и глазами попросила замолчать. Та подчинилась, но выглядела недовольной. – Когда Веронике вернут Сашу, – Анна повернулась к Артему, – а я думаю, что это случится через несколько дней, тогда и начнем. – Хорошо. Завтра приставлю к ней своих людей. Как ты считаешь, мальчика также следует взять под охрану? Раздумывая над ответом, Анна прикусила губу и очнулась, лишь почувствовав вкус крови. – Это лишнее, – она облизала губы. – Не стоит привлекать к нему внимание. Тем более что Лида – весьма подозрительная особа. Она может заметить слежку и начнет паниковать. Нет, – Анна покачала головой. – Пусть она вернет моего мальчика Веронике, а потом появлюсь я. Лекарство готово? – Да, – сказал Виноградов. – Значит, все делаем так, как и планировали? – Нет смысла что-либо менять. Главное – обездвижить и вывезти ее за город. Там я разберусь с ней. В голосе Анны прозвучало такое спокойствие, что Женя вздрогнула, так как не предполагала в ней подобного хладнокровия. По всей видимости, Анна уже много раз мысленно проигрывала момент смерти своей сестры, оттого и выглядела такой уверенной. Жене было страшно. Она и представить себе не могла, каково это – смотреть в глаза тому, кого ты намереваешься убить. И хотя несколько дней тому назад Женя бравировала своей храбростью, утверждая, что жестоко покарала бы таких людей, как Вероника и Влад, на самом деле она блефовала, так как никогда не решилась бы нажать на курок. – Виноградов, – обратилась она к мужчине, который выглядел задумчивым и печальным одновременно, – это дело будет последним из тех, что связывают тебя с криминалом. В противном случае мы никогда не будем вместе. Ты просил еще об одном шансе. Я даю тебе его – с условием, что ты навсегда забудешь о своей прошлой жизни. – Я – хозяин конфетной фабрики, – Артем сделал невинные глаза и потрогал свой длинный нос. – О каком криминале ты говоришь? Обе женщины рассмеялись, услышав слова о том, чем занимается Виноградов. Разумеется, каждая поняла, что это утверждение – ложь, но оно было произнесено очень правдоподобным тоном, и любой другой человек, не так хорошо знавший этого шутника, непременно поверил бы ему. – Тоже мне, торговец ирисками и зефиром! – продолжала смеяться Женя, но глаза ее были грустными, так как она до сих пор не знала, чем на самом деле занимается Виноградов. В том, что он не дружит с законом, она была уверена на все сто процентов. Впрочем, если бы не его обширные связи, Анна так и осталась бы в Греции, без документов и возможности отомстить сестре и мужу за предательство. – А Юманов? – Последую твоему совету, – с горькой улыбкой произнесла Анна. – Он действительно отвлекает меня. Поэтому на время я забуду о нем. А потом, когда я вновь привыкну к нормальной жизни, решу, как быть. Возможно, отыщу его… либо оставлю его в покое, потому что тогда мне придется объяснять ему, кто я есть на самом деле. А это, как вы понимаете, будет очень нелегко сделать. – Мы уже никогда не вернемся к нормальной жизни. – Женя поднялась, прихрамывая, подошла к окну и выглянула во двор. – И ты уже никогда не станешь прежней, потому что ты давно умерла – на том острове. Глава 16 Анна сдержала обещание, прекратив всякое общение с Кириллом. Она просто перестала отвечать на его звонки и, чтобы избежать встреч с ним, переехала в квартиру Виноградова. Ей было стыдно за это подлое исчезновение, но она не могла заставить себя ответить на очередной звонок и сказать, что не желает видеть его. Объявлять о расставании по телефону нельзя, считала Анна. Нужно посмотреть человеку в глаза и прямо сказать об ушедших чувствах либо назвать конкретные причины разрыва. Ни в том, ни в другом она не могла ему признаться. Чувства к Кириллу не ушли, наоборот, они родились в ее душе недавно и стремительно набирали силу. Рассказать ему правду о себе и, главное, о том, что она воспользовалась доверчивостью Кирилла в своих целях, означало поставить точку в их отношениях, которые только начинались. Анна и сама не понимала, почему прониклась чувствами к Юманову. Изначально он не привлекал ее как мужчина. Ни яркой внешности, ни темперамента в Кирилле она не видела, только наивность, не свойственную взрослому двадцатипятилетнему мужчине, и скромность, которую она всегда считала скорее недостатком, нежели достоинством. Тем не менее первый совместный ужин заставил Анну внимательнее присмотреться к нему. Она вспомнила, как сестра одним словом охарактеризовала Кирилла. «Стабильный», – сказала Вероника, при этом в ее глазах светилась скука. Кирилл действительно отличался постоянством и выглядел надежным. Он и вел себя как хозяин положения, доминируя в общении, но делал это не нагло, даже мягко, чем не только привлекал ее к себе, но и вызывал желание продолжать общение с ним. Кроме того, он был прекрасным рассказчиком, веселым и неназойливым. В шутках Кирилла, как и в его поведении, отсутствовала пошлость, а когда он смотрел на Анну, она почувствовала, что является единственной женщиной в его жизни. Ни разу Кирилл не опустился до того, чтобы попытаться грубо затащить ее в постель, хотя Анна видела, какое сильное желание она вызывает в нем. Возможно, с ее стороны это было по-детски жестоко – отказывать ему в интиме, но он никогда не просил ее провести с ним ночь, и Анна радовалась этой сдержанности, считая ее проявлением уважения к ней. Она не раз думала о том, как было бы хорошо проснуться в его объятиях, однако на этом ее фантазии заканчивались. И если бы Кирилл повел себя более настойчиво, она растерялась бы, потому что давно забыла, какими бывают ласки и что за ними следует. Сердце Анны, все еще наполненное до краев горечью предательства со стороны мужа и сестры, боялось поверить в любовь, однако оно жаждало ее. Такие противоречивые чувства, как страх и желание, яростно боролись между собой, причем ни одно не желало уступить другому пальму первенства. С одной стороны, Анна понимала, что долго она не сможет обходиться без мужчины, с другой – всячески оттягивала этот момент, ощущая панику перед близостью. Казалось, что человек, с которым она разделит постель, непременно высмеет ее, как это часто делал Влад. Сколько раз он насмехался над ее телом, утратившим привлекательность после рождения сына, говорил, что он не встречал более холодной и невыразительной женщины. Но даже после того, как Анна привела фигуру в порядок, избавившись от лишнего веса, Влад находил поводы для упреков, оправдывая этим свою неверность. Только когда он увез ее в Грецию, придирки прекратились. Целую неделю он вел себя как любящий муж, был нежен и внимателен, а потом – выстрелил ей в грудь. Анна часто вспоминала лицо Влада за секунду до того, как он нажал на курок. Оно было спокойным и невозмутимым, как и его взгляд, полный холода и безразличия. Поэтому каждый раз, глядя в лицо Кириллу, Анна боялась встретить равнодушие, окружавшее ее в браке и бывшее последним, что она видела от Влада. Безусловно, Кирилл был другим, и все же Анна не подпускала его к себе, страшась нового предательства. Однако Кирилл не стремился заполучить ее мгновенно, он не давил на нее, что давало Анне возможность чувствовать, что она в безопасности, но также привело к тому, что все ее планы грозили рухнуть. Ярость в ее душе начала угасать, ненависть к Веронике теряла силу, она вновь становилась прежней Анной Кирсановой, нежной и мягкой женщиной, далекой от мести. Подобное нельзя было допускать, так как, теряя запал, которым она жила весь последний год, можно было лишиться самого главного – сына. Анна знала, что Вероника так просто не отдаст ей мальчика. Она на многое пошла, чтобы заполучить Сашу, даже участвовала в убийстве его матери, поэтому будет драться за ребенка до последнего. Кроме того, Анна все еще желала наказать сестру за совершенные ею ошибки, а потом безжалостно уничтожить, навсегда лишив ее возможности творить зло. Но, сколько бы Анна ни думала о Веронике, мысли ее всегда возвращались к Кириллу. Много раз она порывалась ответить на звонок, видя имя «Кирилл» на дисплее, но неимоверным усилием воли останавливала себя, зная, что растрогается при первых же звуках его голоса и обязательно скажет, где она находится. – Кирсанова, – посоветовала ей Женя, – расслабься! Потом решишь, как с ним быть. А сейчас – отдохни. И еще, теперь ты находишься на территории Виноградова, поэтому хочу предупредить тебя о его шаловливых ручках и попросить, если он начнет их распускать – не молчи. Сразу же скажи мне об этом. В этот раз я не стану с ним церемониться! – Суббота, похоже, у тебя окончательно мозг отключился. Если не веришь Артему, то тебе не следовало возобновлять отношения с ним. – Я верю, – воспротивилась Женя. – Но он – самец и сукин сын, которому предстоит ночевать в соседней комнате с очень красивой женщиной! – А на мой счет ты не сомневаешься? – поинтересовалась Анна. – После вынужденного годового голодания я вполне могу ошибиться дверью. – Виноградову еще долго расти до уровня тех мужчин, которые тебя любили. И, думается мне, ты будешь громко смеяться, когда он разденется. Твои вкусы, касающиеся любовников, слишком изысканные, следовательно, у Виноградова нет шансов. Поэтому в тебе я уверена, но не в Артеме. Анна еще долго улыбалась, вспоминая слова Жени. Она не понимала, как можно любить человека и одновременно не доверять ему. В том, что Женя обожает Виноградова, не было сомнений, но после того, как она застала Артема с юной голой нимфеткой, страстно охавшей в его объятиях, о доверии ей пришлось забыть. Но любовь осталась, и именно она восстановит утраченное доверие, думала Анна. В противном случае эти отношения не смогут продолжаться, ибо без искренности и веры невозможно строить будущее, а Женя и Артем, как предполагала Анна, были настроены на долгую счастливую совместную жизнь. Ранее Анна считала, что причиной их разрыва, произошедшего около двух лет тому назад, послужила та деятельность, которой занимался Виноградов, его частые исчезновения, встречи с людьми неблагонадежной внешности и внушающего отвращение образа жизни. Все оказалось намного банальнее. Женю, конечно же, пугала связь Артема с криминалом, хотя он никогда напрямую не говорил о том, чем занимается, всячески увиливал от подобных разговоров и тем самым еще больше подогревал интерес к своей персоне. Женя не раз предупреждала его, что не станет терпеть рядом с собой человека с дурной репутацией, но всегда верила, когда он утверждал, что является законопослушным гражданином. Точку в их отношениях поставила одноразовая связь с девицей, буквально упавшей Артему на шею в одном из клубов, где он пытался веселиться, в то время как Женя была на тренировочных сборах в Финляндии. А затем последовала классическая сцена, в которой страдавшая в разлуке Женька без предупреждения вернулась в Москву, желая сделать сюрприз любимому мужчине, но была ошеломлена неожиданным «подарком» с его стороны. Виноградов и девица, даже не заметив ее появления на пороге спальни, продолжали заниматься своими делами, а Женька, вытаращив глаза, молча наблюдала за их акробатическими подвигами. – Всегда заранее предупреждай о том, что собираешься приехать, – горько плакала Женя на плече у подруги. – Иначе подарком тебе станут голая задница и стоны, от которых уши закладывает. Анна ничего не ответила. Ей очень хотелось сказать, что лучше один раз все увидеть, чем предполагать, но не иметь возможности доказать измену, как это происходило у них с Владом. Воспоминания нахлынули на Анну, и она, пытаясь от них избавиться, принялась изучать квартиру Виноградова. Задумчиво обойдя комнаты, Анна вернулась в гостиную, где стоял огромный диван и к стене был прикреплен такой же неправдоподобно большой телевизор. Она посмотрела в окно, украшенное гардиной нежно-лилового цвета, и вдруг почувствовала себя очень одинокой в этом тихом и пустом месте. Захотелось вернуться к Субботиным, наполнявшим ее жизнь любовью. Там была ее семья, а здесь Анна ощущала себя брошенной, будто вернулась в те дни, когда она лежала в греческом госпитале, сломленная и отчаявшаяся. В квартире Виноградова было чисто и неуютно. И выглядела она так, словно в ней никто не жил, лишь приходили на время сюда, чтобы принять душ, сменить одежду и иногда переночевать. Мало мебели, много воздуха – это понравилось Анне. Но бездушие, которым, казалось, пропитались даже обои, пугало. Хотелось оживить пространство милыми безделушками, украшающими быт, цветами, приносящими радость, и детским смехом, который прозвучал бы здесь как нельзя более кстати. Анна прошла в спальню и прилегла на кровать. Спать ей не хотелось, несмотря на то что она чувствовала усталость. Мысли о сестре и о Кирилле проносились в ее голове, не давая женщине возможности успокоиться и забыться хотя бы на мгновение. И все же она задремала, а когда открыла глаза, долго не могла понять, что заставило ее вскочить с кровати. Оказалось, что ее сон прервал настойчивый звонок в дверь. Анна посмотрела на часы. Время было раннее, около шести вечера, посетителей она не ждала, так как никто из знакомых не знал, что она находится в Москве, а у Виноградова был свой ключ. Следовательно, в дверь позвонил кто-то чужой. Осторожно ступая по паркету, Анна выглянула в коридор, посмотрела на входную дверь и вздрогнула, потому что кто-то настойчиво звонил – требовал, чтобы ему открыли. Сердце бешено застучало в груди. Анна прижала руки к губам, обдумывая, как поступить. Самое правильное решение – остаться на месте и подождать, когда тот, кто стоит за дверью, удалится. А потом позвонить Виноградову и попросить, чтобы он немедленно приехал. Но любопытство, смешанное со страхом, желание узнать личность гостя пересилили. Анна подошла к двери, осторожно посмотрела в глазок и замерла, услышав знакомый голос, который сложно было бы перепутать с чьим-то другим. – Анна, открой, – сказал Рэм. – Мне известно, что ты дома. Я не уйду, пока мы не поговорим. – Как ты узнал, что я здесь? – спросила Анна, распахнув дверь, и вскрикнула, потому что он стремительно шагнул вперед и прижал ее к себе. – О боже, – шептал он, покрывая легкими поцелуями ее лицо, – как я скучал! – Рэм, прошу тебя, перестань. – Она отчаянно пыталась освободиться из его рук. – Отпусти меня! – выкрикнула она, и Рэм разжал объятия. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Анна прошла в гостиную и присела на диван. Рэм закрыл дверь на замок и направился за ней. На пороге он остановился и осмотрелся. – Если мягко сказать, это не пятизвездочный отель. Хотя, если присмотреться повнимательнее, весьма неплохо. Что ты здесь делаешь? – А ты? – спросила она, прикусив губу, чтобы не нахамить ему. Рэм всегда вызывал в ее душе один и тот же набор чувств: страх, ненависть и желание. Но, кроме этого, ей хотелось говорить ему гадости, чтобы избавиться от его общества. Он был потрясающе хорош собой, но Анна не любила его красоту, так как чувствовала, что она несет в себе угрозу. Она боялась Рэма, но ее и тянуло к нему. Столь противоречивыми чувствами Анна мучила и себя, и его, но ничего не могла с этим поделать. Когда она не видела Рэма, то скучала, а стоило ей взглянуть на него, как все ее тело сковывало от неприязни к нему, все ее чувства обострялись, словно при неминуемой опасности, ей хотелось убежать, чтобы не видеть его зеленых глаз, в которых горел огонь страсти, грозивший опалить их обоих. – Где ты была? И почему не позвонила, когда вернулась? Анна нервно повела плечами, поняла, что ведет себя глупо, поднялась с дивана и подошла к нему, обеспокоенному и растерянному. – Не хотела тебя тревожить, – сказала она, протянув ему руки. Рэм немедленно шагнул вперед и вновь прижал ее к себе. Анна уткнулась лбом в его шею и прикрыла глаза. Запах Рэма взволновал ее, заставив отвлечься на секунду. Легкий, свежий, он кружил голову, потому что так вкусно, как Рэм, не пах никто. Анна отодвинулась и пристально всмотрелась в его лицо. Едва касаясь, провела пальцами по его щеке, подбородку и почти незаметно улыбнулась. Рэм настороженно наблюдал за ее движениями и выглядел очень удивленным, когда Анна поцеловала его. Она быстро расстегнула пуговицы на рубашке и жадно дотронулась ладонью до его гладкой груди. – Что с тобой? – Рэм отступил назад. Анна возбужденно облизала губы, улыбнулась. Опустила голову, провела пальцами по горевшему лбу и щекам и протяжно выдохнула. Выглядела она смущенной, что позабавило Рэма, так как он нечасто видел сестер Кирсановых в подобном настроении. Во всяком случае, не Анну, которая никогда не попадала в ситуации, где ей пришлось бы испытать стыд и замешательство. – Я люблю тебя, – сказал Рэм, заметив, что ее глаза потемнели, их заволокла печаль, как всегда случалось, когда он говорил ей эти слова. – Разве? Я не заметила этого минуту назад, когда ты оттолкнул меня. Зачем ты пришел? И кто сказал тебе, что я здесь? Женя? – Я не отталкивал тебя. – Рэм присел на диван и принялся застегивать рубашку. – Просто в данную минуту я посчитал твою страсть неуместной. – Неуместной?! – злобно рассмеялась Анна, но смех ее оборвался, едва лишь она посмотрела в глаза Рэма: в них промелькнула обида. – Я с ума сходил, не зная, где ты. Как ты могла уехать и не сообщить, что тебя не будет так долго? И еще, не думай плохо о Жене. Субботина никогда не выдала бы твое местонахождение, даже в том случае, если бы я ее пытал. Анна подошла к Рэму поближе, коснулась рукой его волос. Он улыбнулся этому нежному жесту и поцеловал ее теплую ладошку. Притянул Анну к себе и, дотронувшись губами щеки, прошептал: – Кирсанова, сколько ты можешь бегать от меня? Анна не стала вырываться из его объятий, более того, она желала, чтобы Рэм не останавливался. Ей хотелось его близости, как в тот последний раз, когда они были вместе. Почему-то она боялась вспоминать о той ночи, полностью вычеркнув ее из своей памяти, но сейчас каждое прежнее мгновение словно озаряло пространство вспышками живых образов. Анна снова испытала влечение, от которого невозможно было избавиться. Оно переворачивало все в ее душе, заставляя просить его об объятиях и ласках, и на этот раз Рэм ей не отказал. Он помог ей снять платье и с восторгом в глазах провел пальцами по ее обнаженной коже. Анна замерла, наслаждаясь этими нежными прикосновениями, и улыбнулась, вдруг обрадовавшись тому, что Рэм, как всегда, неожиданно появился в ее жизни. – Так кто сказал тебе, что я здесь? – спросила она, поцеловав его, и поднялась с дивана, на котором они только что занимались любовью. Рэм потянулся за рубашкой. – Вероника, – ответил он, с улыбкой наблюдая за выражением ее лица. – Как Вероника?! – растерялась Анна, схватила платье и принялась натягивать его. – Когда ты виделся с ней? – Утром, – ответил Рэм. – А ты? Шум открывающейся двери помешал ей ответить на этот провокационный вопрос. У порога в нерешительности остановился Виноградов, услышав суетливые движения в гостиной. Вскоре оттуда вышла раскрасневшаяся Анна, а следом за ней – черноволосый мужчина, смеривший Артема подозрительным взглядом. Не посчитав нужным представиться, мужчина лишь высокомерно кивнул Виноградову, потом повернулся к Анне и сказал: