— Думаешь, я собирался навсегда здесь зависнуть? У меня есть то, что нужно тебе, у тебя — то, что нужно мне. Давай торговать по-взрослому. — Он помолчал, почесывая шею под бородой. — Или я мог бы избавить тебя от обоих кораблей. Я уронила ладонь на рукоять пистолета. — Не советовала бы. Улыбка Шрайбера стала виноватой. — Ты же понимаешь, в делах первый вопрос не «можно ли так делать?», а «кто может мне помешать?». — Он снова развел руками. — Будь у тебя больше людей, ты бы привела их с собой. Он щелкнул пальцами, и его сообщники подняли стволы. — Не выйдет, — сказала я. — О, а я думаю, выйдет, — возразил Шрайбер, — потому что теперь сделка будет совсем простой. Ты дашь мне коды доступа к своим «хищникам». — А взамен? — Ну, может быть, надумаю оставить тебя в живых. Я взглянула в его искусственный глаз и повторила: — Может быть? Старый киборг поскреб седую бороду. Смотрел он на красные точки прицелов, пляшущих по моей куртке. — Все зависит от твоей готовности сотрудничать. Звезды заслонила тень. — Думаю, — сказала я, — нужно честно предупредить, что у меня есть поддержка. Шрайбер, взглянув вверх, помрачнел. — Это?.. — Ее зовут «Злая Собака», и она очень заботливая. Но при этом не очень терпелива, так что я бы предложила всем опустить пушки и поднять руки над головой. Шрайбер фыркнул. Он, торговец, давно привык рисковать и просчитывать ставки. — И что она сделает? Пальнет торпедой? Тогда взрыв угробит и тебя. Я сделала шаг к нему. — Этот корабль однажды расстрелял адмирала Конгломерата в рубке его «ятагана» — «Собака» запустила снаряд оборонительного орудия в дырочку не больше твоего глаза. Можешь мне поверить, она пустит тебя на удобрения, даже не забрызгав кровью мои ботинки. Шрайбер открыл рот, хотел что-то возразить, но в ухе у меня заверещал вызов, и я подняла палец. — Да? — Капитан, я, кажется, решил проблему горючего. — Это прекрасно, Нод! Где ты? — «Беспокойная Собака» тебя проводит. — Значит, эти топливные стержни нам не нужны? — Нет. — Спасибо тебе, Нод. Я отняла палец от уха и улыбнулась голландцу: — Оказывается, ситуация переменилась. Он слышал только мою часть разговора, но щеки у него загорелись, и кулаки сжались. — Похоже на то. — Я намерена развернуться и уйти восвояси, ясно? — Как скажешь. — А вы не будете делать глупостей? Губы его сошлись в жесткую линию. У человека перед глазами поводили золотым билетом, у льва вырвали из зубов схваченную газель. Я развернулась и пошла прочь. Плечи сводило — от ожидания получить в спину пулю. На шестом шаге я услышала свист и звук удара. Оружие загремело о пол. Я не обернулась. — Тебе ничто не угрожает, — сказала «Злая Собака». — Что случилось? — У одного из горилл Шрайбера напрягся палец на курке. Я уловила изменения токов в его кисти и сняла его. — Он мертв? — Нет, но ему потребуется новая механическая рука. Может быть, и нога тоже. — Спасибо. — Рада стараться. — Признаки погони? — Никаких, хотя Шрайбер потрясает кулаком и швыряет в меня избранными образчиками голландских проклятий. Хочешь, переведу лучшие? — Нет, спасибо, — улыбнулась я, — пожалуй, обойдусь. — Очень жаль. — В голосе корабля явственно различалась усмешка. — У него чрезвычайно красочный словарь. Следуя указаниям механика, я обогнула горы мусора и, пройдя через кладбище кораблей, вышла к разбитому судну незнакомой конструкции. Нод стоял в трещине корпуса. Пальцы-лепестки одного из лиц поманили меня внутрь. — Отличная находка, — сказал он. — Стержень? — Лучше. Нод провел меня под низкими потолками в камеру в форме лоханки, в которой стояло что-то похожее на оплавленный железный слиток. — Вот, — сказал он. Я, неудобно пригибаясь, обошла вокруг. — Что это такое? — Принтер. — Принтеры у нас есть. — Таких точно нет. Старый, старый проект. Печатает горючее. — Из чего? — Из всего. — То есть, если набить мусором один из отсеков челнока… — Он напечатает много стержней. Никогда больше не нужно будет дозаправляться. Просто добавь нового вещества, когда кончится запас. — И почему же никто до нас его не ухватил? — Это старая технология. Сомнительно, чтобы люди поняли, что это. — А ты знаешь?