Он лениво вздохнул: — Есть, шеф. Капитанская каюта пряталась под рубкой, в нижней половине тупого корабельного носа. В нее вел люк в полу коридора между мостиком и остальными помещениями. — Спать пока можешь здесь, — сказала Ломакс. — Если решишь остаться, получишь отдельную каюту, но ее еще нужно расчистить. Мы ею пользовались вместо кладовки, и ты не поверишь, сколько там скопилось хлама. Я склонилась над открытым люком, заглянула в комнату. Отсюда виден был только трап и кусок голой металлической палубы. — Прокрути отцовское сообщение, возьми все, что захочешь, из пищевых принтеров в гостиной и поспи. По твоему времени уже, наверное, два часа ночи. — Но… а Мики? — Ничего с твоим братом не случится. — Он сводный брат, — уточнила я и дернула плечом, сама не зная, зачем вздумала вдаваться в подробности. — Мать одна, отцы разные. — О нем не волнуйся, у него все будет хорошо. — А дядя? Мики должен будет заботиться о дяде. — Ручаюсь, он справится. Я потерла глаза. От меня не укрылось, что женщина старается быть со мной доброй, но ей это трудно дается. — Извините, — вежливо спросила я, — как мне к вам обращаться? — Мое имя Тесса, но, как ты уже поняла, все называют меня Ломакс. — Вы хорошо знакомы с моим отцом? — Думаю, знаю его не хуже других. — У нее дернулись уголки губ. — А может, и получше некоторых. — Какой он? Ломакс решительно покачала головой. — Уже поздно. Сообщение отца ты найдешь на кристалле у кровати, там, где он оставил. Ну же, спускайся. Она помогла мне свесить ноги в люк и нащупать ступеньку. Проследила, как я грохотала по стальным перекладинам. Я-то лично не боюсь ни высоты, ни замкнутых пространств. Давно отвыкла бояться, промышляя в городе разным старьем. Когда я спустилась, Ломакс поставила на место тяжелую крышку над моей головой. — Утром увидимся! — крикнула она. Я не отозвалась. Остановившись под трапом, скользнула взглядом по тускло освещенному помещению. Каюта моего отца. Она оказалась меньше, чем я ожидала, — может, четыре на два метра. Стены были украшены старинными морскими картами с завернувшимися, потемневшими от времени углами. На спинке стула висела кожаная куртка. «А это, должно быть, его койка», — подумала я. Простыни были смяты, но в изножье постели лежал свежеотпечатанный спальный мешок. Рядом стоял маленький круглый кристалл-плеер. Из порта торчал торец кристалла, мигал красный огонек: «Непрочитанное сообщение». Я нерешительно взяла машинку в руки. На чехле виднелись бесчисленные мелкие царапины и потертости — судя по ним, плеер использовали рьяно. Я столько лет гадала, кто я такая, откуда взялась и почему так не похожа на всех. Теперь в моих руках были ответы. Только хватит ли у меня храбрости их выслушать? Пусть я большей частью самоучка, но об эксперименте с котом Шредингера слышала. И сейчас впервые поняла, как должен чувствовать себя гипотетический экспериментатор перед тем, как открыть коробку. Я всю жизнь мечтала и строила догадки. Лежала ночами, свернувшись под холодным одеялом, слушала, как храпит Мики, и жадно представляла, как меня найдет отец. Мать унесла сведения о нем в могилу, но это не мешало мне воображать его отчаянно смелым, богатым и красивым. А теперь меня мучило сознание, что, как только я включу запись, всем этим утешительным фантазиям придет конец. Все, что я понапридумывала и чему хотела верить, рухнет перед единственной жестокой правдой. Он из вероятностной волны превратится в конкретную, определенную личность — и мой мир резко уменьшится в размерах. Я села на край койки. От простыней шел слабый пряный запашок: смесь мужского пота и старого дешевого одеколона. Я дрожащими руками пристроила плеер на колени и набрала в грудь воздуха. Выбора на самом деле не было. Я должна была услышать сообщение, что бы в нем ни содержалось, добро или зло. У меня в животе словно пауки ползали, доводя до тошноты. Я с трудом сглотнула, чтобы не дать им подобраться к горлу, и, напрягаясь каждым мускулом, нажала кнопку. Над плеером, над моими коленями, прочно расставив ноги, утвердилась двенадцатисантиметровая голограмма Ника Мориарти. Я с легким разочарованием увидела, что волосы у него не белые, а глаза одинакового цвета. На самом деле для космомэна он выглядел успокоительно нормальным. Носил подбитую мехом кожаную куртку (ту самую, смекнула я, которая висела теперь на стуле) и почти такой же, как на Ломакс, комбинезон. Твердый подбородок зарос щетиной, а волосы на висках поседели. — Я говорю с Корделией Кармин Пандорой Па, дочерью Жасмин Па с Альфа-тарелки? Голос у него был низкий и хрипловатый, с незнакомым легким акцентом. — Да. Мм… здравствуйте. Крошечные глаза сфокусировались на мне. — Приветствую тебя, Корделия. Меня зовут Ник. Ник Мориарти, и Тесса должна была уже объяснить, что я твой отец. Каждое слово падало, как камешек в темный колодец, и эхом отзывалось у меня в голове. Я рассеянно потянулась к стулу, тронула мягкую подбивку куртки. — Приятно познакомиться, — сказала я, не придумав ничего лучше. Маленькая фигурка изобразила слабое подобие официального поклона: резко дернула вниз подбородком. — Взаимно. Я-то ожидала увидеть обычную запись, поэтому помахала перед его лицом: — Вы меня видите? — Увы, — с сожалением развел руками Ник. — Это просто проекция. Я ничего не вижу. На кристалле в этом плеере содержится схема моего сознания, а программное обеспечение передает мне информацию о твоем лице и голосе, но это совсем не то, что видеть. — Схема сознания? — Схема моего мышления. Как в симуляторах. Программа позволяет мне говорить и реагировать, но в сущности это просто догадки на основании моего поведения в прошлом. Сердце у меня в груди застыло камнем. — Значит, я не на самом деле с вами говорю? — Нет, девочка, — покачала головой фигурка. — Извини. Настоящий Ник ждет тебя в другом месте. Я же сказал: просто запись. Симуляция. — А ты чувствуешь себя живым? — Не думаю. — Ник поскреб пробивающуюся на подбородке щетину. — Трудно сказать. Я могу вести себя и чувствовать, как Ник, но по большому счету я не он. У меня нет самосознания. Я просто эхо, доносящее его слова. — Он выдохнул, раздувая щеки. — Кстати, что тебе рассказала Тесса? Я облизнула губы. — Ну, например, что ты хотел, чтобы я заменила тебя на этом корабле. — Правильно… Мне впервые почудилась грусть в его глазах. — …Я не молодею и когда-нибудь соберусь передать семейное предприятие преемнику. — А сейчас что я тут буду делать? Ник всплеснул руками. — Учиться всему, что же еще? Я отправлю тебя в летную школу. Когда вернешься, будешь моим старшим помощником, пока я не решу уйти на покой. Это хороший корабль, он нас куда хочешь доставит. — Ник подался вперед, едва не высунувшись из сферы проекции. — С собственным судном ты будешь сама себе хозяйкой. Пока нам платят за перевозку грузов, мы с тобой можем жить свободно и чисто, и никто не вправе нам указывать, что делать и как себя вести. — Как ты сейчас? Он улыбнулся волчьей улыбкой: — Именно так, черт побери. — Но я ничего не понимаю в управлении звездолетами. — Я потерла левый глаз правой рукой и сдержала зевоту. — Я старьевщица. В космосе никогда не бывала. — В твои годы и я не бывал. Деревенский паренек, родился и вырос в Марках. Я и в город-то не выезжал, пока не стал взрослым. Но я очень старался и потому скоро выучился. В наше время иначе нельзя было. Я опасливо прищурилась на его изображение и вспомнила «Тетю Жиголо». Паника выплеснулась из меня словами: — Это слишком! Я даже не знаю, с чего начать. — Тесса введет тебя в курс дела, а через пару дней вы и меня подберете.