Нити потоньше тянулись и ко мне, и к Интернационалу. Подпитываясь от нас. Полагаю, они появились, когда мы вошли в контакт с его защитным полем, сами себя сделав донорами. А за затылком батыра располагался самый настоящий призрачный столб. Щупальце энергии уходило за спину, по пути становясь совсем невидимым, до тех пор, пока не исчезало. Кто-то или что-то буквально вливало в него силу. Которая, как я подозреваю, принадлежала Зиме. Девушка оказалась права. Это была не блокировка. Похоже, непобедимость Гунна держалась, как бы это странно не звучало, на силе его врагов. Чем больше в них было энергии, тем сильнее становился и он сам. Но выкачивал ее не он. Кто-то, кто входил в его команду, всегда оставаясь за спиной. — Помоги! — крикнул я Саше, одновременно с этим продолжая теснить миньонов. Интернационал смог выпустить двух клонов, который уравняли нашу численность. Шаг за шагом, мы оттеснили четверку врагов, оставив разорванное тело пятого у нас за спиной. — А теперь сдерживай! На той части тела, что была покрупнее, уже начал формироваться призрачный контур второй половины. Еще невидимый обычным зрением, и вряд ли осязаемый — что-то вроде карандашного рисунка. Но с каждой секундой он становился все плотнее и явственнее проступал в нашей реальности. — Да! Что! Это! За! Магия! Пять быстрых движений, и тело погибшего окончательно перестало походить на останки человека. К счастью, боевая форма не предполагала наличия рвотного рефлекса, иначе бы меня стошнило от кровавого дела своих рук. Но с задачей я все же справился. Призрачный контур истаял, а вслед за ним растворился в воздухе и энергетический жгут, которым Гунн подпитывал своего нукера. Окончательная смерть. — Гунна кто-то накачивает силой. — сообщил я Интернационалу, вновь присоединяясь к драке. — Сосет ее с Зимы. С нас тоже. Но меньше. — Где? — уворачиваясь от сабли и пробивая противнику в челюсть, уточнил Саша. К чести его, он сразу ухватил суть проблемы. Опустил неважные сейчас "как" и сосредоточился на главном — где искать врага. — В домах. Откуда все. Пришли. — Не дотянусь. Слева! Подкравшийся сбоку монгол почти достал меня, напоминая, что болтать во время драки — идея не из лучших. Поняв, что развить успех ему не светит, он отступил, я рванул за ним, но в это миг меня буквально прибило к земле мощным ударом. Ощущение было такое, что на меня упал дом. Пятиэтажный, как минимум. Причем, не по размеру, а по весу. Обрушился прямо на хребет. После чего сразу запахло озоном и поджаренной кожей. Молния! Энергия удара была такой сильной, что меня парализовало на несколько секунд. Чем тут же воспользовались степняки. Саша отгонял их как мог, но один все же смог добраться, и глубоко погрузил клинок мне в бок. Интер тут же оказался рядом, ударом ноги сшиб монгола, и выдернул из раны его саблю. Остальные мечники тоже отступили поближе к вождю. — Ты как? — коротко поинтересовался напарник. Как-как? Хреново! Мышцы запускались с натугой, словно движок машины, всю ночь простоявший на морозе. Края раны на боку стали неохотно стягиваться, с внутренними повреждениями тоже все обстояло не гладко, да и здоровенный ожег, слизнувший приличный кусок кожи и мяса, доставлял неудобства. — Нормально. — буркнул я, выпрямляясь. — Найду стрелка — убью. Но искать его не пришлось — он сам показался. Сильный электрокинетик, до поры, он себя никак не обнаруживал. И вот теперь, идеально выбрав момент, чуть не вырубил меня. Я только сейчас его заметил. Плотно сбитый и невысокий мужик, широко расставил кривые ноги, стоял на перпендикулярной нашей улице, готовясь нанести новый удар. Чтобы добраться до него, нужно было пройти через Гунна сотоварищи. Патовая ситуация. — Зима? Можешь что-то? — спросил я в наушник. Нам до энергета было не добраться. Люба не ответила. Пользуясь небольшим затишьем в бою, я вытащил из уха крохотный прибор, и констатировал, что он безнадежно мертв. Энергия, которая пронзила все мое тело, сожгла электронику. — Нет. — вместо напарницы ответил Александр, сохранивший средство связи. — Ее способности по-прежнему недоступны. — Значит будем методично убивать всех. — легче сказать, чем сделать. — Ага. — без особого воодушевления отозвался Интер. — С клонами что? — Пока только два. И они слабее прежних. — Тогда держись за спиной и прикрывай. И мы пошли. Зеленый верзила трех метров и трое стройных близнецов в черных с красными вставками комбинезонах. Уже здорово измотанные этим недолгим, но очень интенсивным боем, но все еще полные решимости надирать задницы. Оставшаяся четверка сгруппировалась в пяти метрах от своего вождя. Двое выставили щиты, держа сабли на отлете за спинами, и побежали вперед. Оставшаяся пара двинулась за ними, но чуть медленнее. Приблизившись, один из задней двойки разбежался, оттолкнулся от бедра товарища ногой, и взмыл в воздух. Двое передних в тот же миг ускорились, заходя на меня с двух сторон. Ясно, планируется три одновременных удара, чтобы хотя бы один я пропустил гарантированно. А что же четвертый? Резерв? Но оказалось — нет. Он вообще остановился. В тот момент, когда один его товарищ летел на меня с двумя зажатыми в руках клинками, а двое скользили с флангов, чтобы подрезать ноги, он направил одну руку в мою сторону, а другую — вытянул в сторону Гунна. Толщина канала, связывающая громилу и этого миньона, увеличилась вдвое. По нему вдруг пробежала золотая искра, которая пройдя через тело последнего, устремилась мне в грудь ослепительным солнечным сгустком. Электрокинетик, находящийся в отдалении, естественно, выбрал именно этот момент, чтобы швырнуть с небес очередную молнию! Вашу же мать! Не сказать, что я ждал именно этого, но понимал, что стратегию наши враги поменяют. Раньше они рассчитывали на постоянно усиливающихся нукеров Гунна, которого, к тому же, кормят ворованной силой. Теперь стало ясно, что данная карта бита. Ходячая же Тесла тоже не смог меня с одной молнии наглухо вырубить. Теперь вот — объединили усилия. Но и я подготовился. Не просто пер в атаку, как дуболом, а заранее спланировал маршрут. И в момент вражеской атаки оказался рядом с канализационным люком. Раз — удар ногой и толстый металлический диск влетает в мои руки. Два — гордый монгольский орел, целящийся мне в лицо саблями, получает им прямо в переносицу. Половина черепа, вместе с лисьим шлемом, отделяется от нижней, и расплескивая содержимое, летит обратно. Три — окровавленный чугуний принимает на себя удар золотой искры, и становится невероятно горячим. Четыре — но все же удержавшись в обожженных руках наотмашь бьет правого нукера, впечатывая его в фонарный стол. Пятый шаг имело смысл пропустить, поскольку рубящий удар левого монгола я никак не успеваю отбить, и поэтому просто молюсь своей регенерации, и позволяю стали нанести мне рану. Зато с шестым все выходит очень удачно. Раскрученный инерцией движения, я классическим олимпийским броском отправляю в сторону электрокинетика канализационный люк. А когда в голове звучит "семь" — трясусь, как припадочный, получив молнию в правое плечо, и падаю. Тут уже вмешался Интренационал. До поры прикрытый мной, он, со своими клонами, сбил с ног предпоследнего миньона Гунна, и начал в шесть рук остервенело его рвать на части. Короче говоря, через четыре долгих секунды, когда я все же начал чувствовать не только боль, но и какой-то отклик своего израненного тела, четвертый нукер разделан и опасности больше не представляет. А электрокинетик неверяще смотрит на чугунный диск, который прибил его к стене здания, почти разрезав пополам, но не умирает. Гунна больше никто не прикрывает. Да и он сам больше не стремиться спасти свои изломанные куклы. Толстый жгут силы все еще упирается ему в затылок, и я уверен, что сам по себе этот здоровяк очень опасный противник. — Саша, верь мне. — говорю я. — Добей раненого энергета и ищи последнего сверха. — В смысле? — он успевает удивиться, но это все, на что его хватает. Я хватаю его поперек корпуса — его, а не копии — и швыряю через голову Гунна к смертельно раненному электрокинетику. Последний все еще пытается выдрать канализационный люк из стены. Надеюсь, Саша успеет сгруппироваться. Поймет и простит. Я даже извинюсь. Если выживем. Объяснять и правда долго, а времени на это нет. Прав я или нет — покажет время. Но сейчас я просто уверен, что в команде Гунна есть сверх, который всегда остается за его спиной. Скорее всего, как боец, он ни на что не годен. Но способен похищать чужую энергию и вливать ее в своего господина. А тот уже превращал обычных Силачей в довольно сильных и очень плохо умирающих противников. И красть силу эта пиявка может только у одной цели. Будь иначе, она бы и ко мне присосалась. Но выбрала самого опасного противника — Зиму. Ведь только она могла, не приближаясь, заковать всю улицу в лед, что не помогли бы никакие усиления. Может, я и ошибаюсь — что я, в конце концов, знаю о сверхах? Но Саша уже летит, вытянувшись в струну, а я пру на отступающего к вождю последнего монгола. — Что ж вы за люди такие? — сетую по дороге. — Все у вас через жопу. Нет чтобы зарубиться раз на раз, так ты выставил перед собой прислужников. Вообще не по-мужски. Последний нукер здорово подрос. Он уже почти со своего вождя ростом. Отмечаю про себя, что и его оружие тоже становится больше — кто бы еще объяснил, как это работает. Впрочем, плевать. Я и сам шкафчик не маленький. Выпад массивного кривого клинка я принимаю на предплечье. Лезвие пробивает защитную пластину, глубоко вгрызаясь в мясо. Игнорирую боль и ломаю миньону руку. Получаю краем щита в горло — быстрый паршивец. Бью в пах, и пока он выкатывает глаза и ловит ртом воздух, откручиваю врагу голову. Каких-то эмоций, типа жалости или брезгливости, не испытываю. Слишком устал. Хочу закончить с этим и лечь спать. Прямо здесь. Гунн встряхивает плечами, как пес, вылезший из воды, и все щупальца, тянувшиеся к куклам, исчезают. Остается только мое, Сашино, и толстенное на загривке. Ухмыляется во весь рот, снова являя свои острые золотые зубы. — Урус. — говорит он. — Ты сильный. Я стану сильнее после победы над тобой. — Ты сперва выживи, рожа людоедская. — спокойно отвечаю. Выпускаю из предплечий два длинных острых клинка и ловлю дежавю. Вот так же мы стояли друг против друга с демоном в киргизских горах. Только золотого купола, ограничивающего наши маневры здесь нет. И противник более человекообразный. А так — один в один. Он атакует первым. Легко, словно пушинку, раскручивает свои мечи, и обрушивает их на меня. Оба сразу. Я ухожу в сторону, принимая один из клинков на мягкий блок, рассчитывая спустить его по своему лезвию, после чего сразу же перейти в контратаку. Но просчитываюсь — золотой тесак начисто сносит ту часть моей руки, которую я превратил в оружие. Мне остается только прыжком отскочить в сторону, чтобы следующий взмах не превратил меня в две половинки Халка. — Эти мечи, урус, — довольный произведенным впечатлением говорит Гунн, — созданы из крови зверя, что приходил к нам из преисподней. Ты видел таких зверей, урус? Пока новый клинок отрастает взамен срубленному, я держусь в отдалении. Гунн машет клинками, но не может пока меня достать. Как и я его. К тому же, я очень устал, поэтому я не против немного поболтать. — Зверя? Демона? Ты говоришь о демоне? — Можно назвать его и так. Я убил его, а кровь собрал. Из этой крови сделал эти мечи. Они разрубают все, урус. Все! Вот как? Оказывается золотую кровь саваранов, которая после их смерти превращается в слитки, можно пустить на оружие. Интересно, а наши об этом знают? Уверен, что да. Они же не я, который все на ходу выясняет. У них почти семьдесят лет было, чтобы это узнать. Не удивлюсь, если окажется, что в составе сплава, который является блокиратором, есть какой-то процент этой самой демонической крови. Ну а что? Еще великие медики прошлого говорили, что разница между ядом и лекарством лишь в дозировке. Как, в общем-то, и между оружием и защитой. — А остатками этой крови ты себя полил, чтобы стать сильнее? — уточняю. Пригибаюсь и золотой меч срубает фонарный стол, разрубив вместе с ним и прислонившегося к нему мертвого нукера. Ого, как мы, отказывается, уже далеко утанцевали. Подхватываю обрубок столба, пытаюсь ударить им противника. Он довольно ловко отбивается, разрубая бетон и металл, будто я размахивал батоном вареной колбасы. В самом деле — клинки разрубают все. Но треп идет, костяной клинок растет, Интернационал бегает и ищет того, кто кормит этого здоровяка силой Зимы. Мне же остается только сражаться и тянуть время. — Да. Не каждый может это пережить. — гудит в унисон со свистом своих мечей Гунн. — Но я смог. И стал сильнее. Тебе не победить меня. Я убил уже много противников, и каждый из них сделал меня сильнее. Ты тоже сделаешь меня сильнее.