– Она женщина, мне доверится скорее. – Почему вы хотите, чтобы именно я была вашей медсестрой? – удивленно спросила Надежда. Она сидела на скамейке перед отделением водолечебницы в коротком медицинском халате, из-под которого выглядывали черная юбочка и полноватые ноги в черных туфлях на каблучках. Сказать, что женщина была накрашена, – ничего не сказать. По ее лицу словно прошелся кистью художник-абстракционист, не отказывая себе в самых смелых фантазиях. Светлые волосы стояли дыбом от устрашающего начеса. – А к кому мне здесь обратиться? Я только вас и знаю, – пояснила Глафира. – Вот только не юлите! Я не дурочка. Небось из-за смерти Павла Петровича меня хотите в оборот взять? – А вы не сожалеете, что его больше нет? – спросил Матвей. Надя окинула его удивленным взглядом. – А чего мне сожалеть? Подумаешь, папочка… И что? Он-то хоть раз меня дочерью назвал? Нет! Он меня и не воспринимал никогда за родственницу! «Надюха, привет!», «Надюха, поставь клизму…», «Надя, спаси и сделай укольчик…» Хватало совести! – фыркнула женщина. – И я тоже делала вид, что не придаю факту биологического родства никакого значения. Поэтому меня потрясло, что здесь вообще кого-то убили, а вот то, что убитым оказался Павел Петрович, мало взволновало, если честно. Ну а вы что такие квелые? – стрельнула она по ним глазами. – Что значит квелые? – опешил Матвей. – Ходите, выспрашиваете… Чего вам не хватает? Молодые, красивые, чувствуется, что вместе уже… Вот и наслаждались бы друг другом… «И она заметила…» – поежилась Глаша. – А ничего, что убили сына Павла Петровича, который хотел забрать его тело? – спросил Матвей. Надя в глаза не смотрела, только нервно дернула плечом. – И что такого? Всякое бывает… Закон парных случаев… – Ага! Только теперь вы являетесь его наследницей, причем единственной. – Я? Ну и что? – Ничего. Так, куча миллионов на голову внезапно свалилась… Если, конечно, тебя тоже не уберут, – ответила Глафира, вдруг переходя на «ты». – А зачем кому-то меня убирать? – вскинула на нее злые глаза Надя. – Их же убили… Дойдет очередь и до тебя! – все пугала Глафира, чтобы хоть немного сбить с нее спесь. – А вам-то что? – О тебе твоя мать беспокоится. – Понятно… И эта туда же! Раньше надо было беспокоиться, а теперь мне уже тридцать лет, и я сама способна о себе позаботиться. Матвей, слушавший перепалку, наконец-то высказал собственное мнение, произнеся задумчиво: – Глаша, погоди. – А может, Надежда и есть убийца? А что? Она же осталась последней наследницей. Чего ей тогда бояться? Ее не убьют… – Если только она не выйдет замуж с таким-то приданым, и супруг не возжелает завладеть всем… – так же задумчиво подхватила Глафира. – Кто-нибудь предлагал тебе, Надя, в последнее время выйти замуж? Медсестра побагровела прямо на глазах. – Да какое вы имеете право лезть в мою личную жизнь? Я уже замужем! – Но это не мешает тебе в последнее время так вот «окрылиться», начать краситься, измениться в поведении… Твоя мать считает, что ты втюрилась. Так с кем у тебя роман, Надя? – Отстаньте! Судя по ее реакции, они явно попали в точку. – Тогда следователь поговорит с тобой с особым пристрастием! – Ну, чего вы меня достаете? Я тут вообще ни при чем! Мне ни Павел Петрович не нужен был, ни мамаша, воспылавшая чувствами под старость! Мне в своей бы жизни разобраться… У меня же неплохой муж, правда, старше меня намного, но любит меня. Я и познакомилась с ним здесь, он лечиться после инфаркта приехал, после того как овдовел. Ну, тут мы с ним и… Мне уже замуж хотелось. – Понятно, что ты, Надя, вышла замуж не по любви. Что дальше? – спросила Глаша, присаживаясь рядом с ней на скамейку. – А дальше появился он… У нас тут все девчонки с ума посходили по нему. Молодой, богатый, неженатый… Сначала на меня внимания не обращал, а потом вдруг стал оказывать знаки внимания, делать недвусмысленные намеки. – Надя, извини! Мы знаем этого человека или нет? Чтобы было легче воспринимать твой рассказ, – снова подал голос Матвей. – Знаете. Мы, конечно, с ним шифруемся, никто не знает о наших отношениях. Но вам скажу. Только следователя на меня не натравливайте! Я их боюсь. Это Геннадий, директор нашего санатория… – Почему-то именно так я и думала, – вздохнула Глафира. – То есть догадалась, когда ты сказала, что появился молодой, богатый и неженатый мужчина. Он в санатории один такой… – Не говорите никому! Вот уже почти полгода мы любовники… Так приятно: придешь на работу – цветы на рабочем столе… Вызвали к начальству – а там мягкий диванчик… Мы проводим весьма счастливые минуты, с мужем у меня такого никогда не было. Осуждаете меня? – Нет, вот это как раз не наше дело. Лично меня интересует только внезапно возникшая страсть к тебе со стороны Гены. – Я, конечно, не красавица и отдаю себе отчет, что Геннадий может найти тысячу девушек интереснее, моложе и лучше меня… Но у меня нет причин не верить ему. Говорит, что нравлюсь я ему, и все тут… – А ведь, пожалуй, довольно легко все проверить, – задумалась Глафира, – узнать, любит ли он тебя или твое наследство. – Не уверена, что хочу это знать, – честно призналась Надя. – А сможешь с ним жить с таким сомнением? Не будешь ждать… несчастного случая? – Да вы бредите! – Тогда давай проверим! – подначивала ее Глафира. И Надя сдалась. – Хорошо, я согласна. Но то, что вы его подозреваете, очень глупо. Он и сам богатый человек, зачем ему идти на какие-то убийства ради того, чтобы получить еще и наследство Павла Петровича. – Но он предлагал тебе замуж? – гнула свою линию Глаша. – Да, предлагал. И в последнее время особенно рьяно. А мне неудобно перед мужем, но и без Гены я жизни себе не представляю. И уже готова порвать с семьей и кинуться в омут… – Подожди кидаться! Я сделаю пару звонков в Москву, и мы проверим твоего любовника… Если честно, то он мне не очень нравится как человек, хоть и мой бывший сокурсник. Одни неприятности от него, – нахмурилась Глаша. * * * Геннадий Столяров раздраженно произнес: – Войдите! В проеме двери его кабинета возникло бледное лицо Нади. – Надежда Павловна? Что случилось? – официально спросил директор санатория. Но, убедившись, что посетительница одна, заговорил совсем другим тоном: – Наденька, проходи! Чего ты такая встревоженная? – Я? Разве заметно? – испугалась медсестра, озираясь. А Гена уже подлетел к ней и обнял за талию. – Как я соскучился! Чего ты меня отталкиваешь? – Я не отталкиваю… – Да ты напряжена, как струна на гитаре, которую перетянули. Что случилось? – А ты считаешь, что мало случилось? Убийство за убийством! – Надежда села на диван, плотно сжав коленки и положив на них сжатые кулачки. – Дорогая моя! Все скоро закончится, уверяю тебя! Я давно предлагал тебе рвануть в свадебное путешествие! – Гена присел рядом и снова обнял. – Вот я и подумала… – Что, дорогая? – Я все-таки решилась начать жизнь с нуля и сегодня ушла от мужа. – Вот и молодец! Давно пора! Наконец-то я тебя добился! – обрадовался мужчина. – Мне это стоило больших трудов! – Да, я уйду к тебе, потому что жить без тебя не могу, – сказала Надя, все еще отодвигаясь от своего любимого.