– Именно я вас вызвал вниз. Маня посмотрела в окно на памятник. – Всё одно к одному, – пробормотала она. – Теперь ещё нога!.. Я на неё уже падала и знаю, что дальше. Разнесёт, ни в одни туфли не влезешь. – Да и бог с ними, – сказал Лев с некоторым насмешливым удивлением, – главное, чтоб без последствий. Тут Маня рассердилась: – Вы совершенно не обязаны со мной сидеть. Я ещё немного тут побуду и… пойду. – Я вас провожу. – Куда? – не поняла писательница. – Туда, куда вы пойдёте. – Я к себе в номер пойду! – Я провожу вас до номера, – не дрогнув, сказал Лев. – Я должен убедиться, что с вами всё в порядке. – В полном! – уверила Маня. – В совершенном! И они замолчали. Через некоторое время терпеть ледяную гору на коленке стало невозможно, и Маня спихнула компресс. – Напрасно, – тут же сказал Лев. – Да у меня нога промёрзла до кости! – Для этого и нужен компресс. Чтобы не развивался отёк. – Вы что? – спросила Маня. – Травматолог? И они опять замолчали. Маня разглядывала памятник. – Кого вы так стремились увидеть вместо меня? Покалечились даже… – Алекса Шан-Гирея, – призналась Маня. – Он должен приехать. – Давайте поужинаем, – предложил Лев Граф. – Прямо здесь. Закажем, и нам принесут, чтобы вы не вставали. – Как вы заботливы, – пробормотала Маня. – Лучше бы вы мне сказали, зачем приходили к тёте Эмилии. – По делу. – Послушайте, Лев. Ведь сейчас уже неважно, какое у вас было дело! Тётя погибла. – А почему вы в который раз допытываетесь, если это неважно? Маня спустила ногу с дивана, села прямо и посмотрела ему в лицо: – Тётя ни в чём не была виновата! По крайней мере настолько, чтобы её убивать! Но за сегодняшний день я узнала, что одна клиентка была должна ей кучу денег, а второй ненавидит всех колдунов и экстрасенсов лютой ненавистью! Я должна знать, что привело к ней вас! Или я никогда не раскрою преступление! – Я полагаю, – помолчав, сказал Лев Граф, – убедить вас бросить это дело мне не удастся? Маня покачала головой. – Решительно? Маня опять покачала. – Тогда оставьте меня напоследок, – предложил Лев. – Мной вы займётесь в последнюю очередь. – Почему? – Моё дело к вашей тёте, – признался Лев с важным видом, – очень, очень секретное. Так просто вы его не раскопаете. Так что лучше пока повремените. Интересно, за кого он себя принимает, этот лощёный господин? И могут ли такие господа… убивать? Или у них для таких дел есть отдельная служба? – Вы и так вызнали слишком много, – продолжал Лев. – Два человека, и у обоих как будто есть мотив. Берегитесь, Марина. Тут ей почему-то страшно надоела эта самая «Марина»! Она ведь никакая не Марина! – Вот что, – сказала Маня решительно, – давайте я подпишу вам книгу и поднимусь к себе. – Прекрасная мысль, – согласился Лев. – Вот, пожалуйста. А я пока пройдусь с вашей собакой. Маня вытаращила глаза. – Собака должна прогуляться, – пояснил Лев. – Насколько я понимаю, собакам то и дело нужно прогуливаться. Вы способны сейчас повести её на прогулку? И поднялся. – Это не она, а он, – пробормотала ошарашенная Маня. – Его зовут Вольдемар. Волька навострил уши. – И он с вами не пойдёт. – Вольдемар, – провозгласил Лев, – собирайтесь на променад! За мной! И они оба – и Маня, и Лев Граф – уставились на Вольку. Тот приподнялся в кресле, потянулся, припав на передние лапы, встряхнулся, тяжело соскочил на пол, обошёл Льва, сел у ноги и уставился на Маню. – Ну и иди, – разрешила та оскорблённым голосом. – Ну и пожалуйста. И эти двое как ни чём не бывало направились к выходу из отеля. Маня проводила их глазами. На этот раз Лев был в джинсах, льняном пиджаке, благородно помятом во всех полагающихся местах, и сверкающей белизной футболке. Кривоногий свинообразный английский пёс, бодро трусивший рядом, очень ему шёл. Лев и собачка!.. Собачка и Граф Лев! Что происходит?.. Она должна быть осторожна – собственно, именно к этому её то и дело призывает Лев! И всё время пугает! Она так ничего о нём и не знает. Вроде бы он из Нью-Йорка, но ведь это тоже вполне может быть обманом! Он… вообще весь какой-то обманный! Вон как ловко он взял и прикарманил Манину собаку. Маня решительно потянула на себя книжку, лежавшую на другом конце стола, попросила ручку, подумала и написала: «Льву, мастеру загадок, с уверением, что всё тайное становится явным!» И расписалась, очень довольная. – Может, поменять? – спросила подошедшая официантка с сочувствием и прибрала с дивана салфетки со льдом. – Колено – такое больное место. – Принесите, пожалуйста, чаю, – попросила Маня. – С мятой, если есть. – Прямо сейчас? – уточнила официантка. – До ужина? – Да какого ужина? – Ваш собеседник заказал ужин, мы уже готовим. – Ясно, – отозвалась Маня. – И всё же несите чай. …Всё дело в том, что она не привыкла к такому… обращению! Она не привыкла и не понимает его. Маня Поливанова, писательница Марина Покровская, всё и всегда делает сама. Сама выгуливает собаку, сама готовит ужин, сама пишет романы, сама падает, сама поднимается. Иногда приходится поднимать ещё и близких – кто упал и подняться не может. Она принимает решения и за себя, и за Алекса, и за других – кто сам принять решение не может. А что происходит сейчас? Она второй раз в жизни – нет, третий, если считать тот, у тёти, – видится с этим человеком, и он всякий раз делает то, что считает нужным, ни о чём её не спрашивая. А когда спрашивает она, отбивает подачи ловко и проворно, как мячи на корте! Может, он теннисист?.. Маня засмеялась и охнула от боли – смех непостижимым образом отдался в колено – и оглянулась, потому что в окно сильно постучали.