Она кинулась, распахнула дверь и зажмурилась, ожидая чего угодно. Волька забрехал во весь голос. – Что случилось? Маня распахнула глаза. Перед ней стояли Ольга Александровна Ветрова и девочка Марфа с розовым рюкзачком за плечами. – Что случилось? – повторила Ольга Александровна и показала пальцем на бумажку с печатью, болтавшуюся на двери. – Проходите, – велела Маня и облизала пересохшие от страха губы. – Только быстрее. Они прошли, и Ольга оглянулась с недоумением. – Эмилию убили, – мрачно сказала Маня. – Как?! Маня пожала плечами. – Сеансов больше не будет. – Да, но… как же так?!. Кто?! И зачем?! – Я не знаю. – Я присяду, – полувопросительно сказала Ольга и опустилась на банкетку. И одной рукой прижала к себе Марфу, которая оставалась безучастной. – Когда… это произошло? Маня опять пожала плечами, словно где-то внутри её заклинил механизм и теперь постоянно повторял одно и то же движение. – Вчера поздно вечером. Ольга помолчала, а потом сказала: – Ясно. Мы пойдём. Теперь она была такой, как всегда – холодной и равнодушной. Конечно! Эмилия ей никто, посторонний человек! Убили, ну, жалко, конечно, но мы теперь пойдём. – Вы вчера сюда не заходили? – зачем-то спросила Маня. – Нет, нам было назначено на сегодня. До свидания. Она взяла Марфу за руку, и они ушли. Тётя говорила что-то о том, что Марфе только-только стали помогать её сеансы! Кто теперь станет с ней возиться? Железобетонная мать найдёт какого-то другого экстрасенса? Маня одну на другую составила деревянные ячейки в «Пегги Гуггенхайм», забрала ещё записную книжку и… любимую тётину чашку императорского фарфора, голубую, в нежную золотистую клетку. – Я ещё вернусь, – пообещала она Эмилии, словно её дух по-прежнему был здесь, хотя от тела остался только меловой контур на полу. На площадке первого этажа ей встретилась соседка. Именно её внучка всё время играла гаммы. – Какое несчастье, – проговорила соседка, и глаза у неё налились слезами. – Какое страшное несчастье. – Да, – согласилась Маня. – Несчастье. – Так ничего и не известно? – Нет, – ответила Маня. – Неизвестно. – А та женщина с девочкой? Ну, которая сейчас вышла! Что говорит? Маня посморела на соседку. – А… что она может говорить? – Господи, но она же была здесь вчера! Одна, без девочки! Мы встретились как раз напротив квартиры Эмилии Дмитриевны! – С кем?! – Да вот с этой женщиной! У которой девочка … нездорова! – Она была здесь вчера вечером?! – Ну, конечно. Я прекрасно её видела – точно так же, как вас сейчас!.. Мы встретились на площадке, раскланялись, и я отправилась в булочную. – Ничего себе, – пробормотала Маня. – Она мне сказала, что вчера не приходила. – Уверяю вас! Была, была она здесь!.. Маня ринулась вниз, волоча за собой чемодан и бультерьера, но Ольги Александровны уже и след простыл. В «Астории» Маню поселили в тот же номер, где она ночевала, – так распорядилась всесильная Лидочка Леонтьевна, тётина подруга. Она откуда-то всё знала. – Держись, девочка, – глубоким низким голосом сказала она Мане, она вообще говорила дивным, волшебным басом. – Ничего другого не остаётся. – Откуда вы знаете, Лидочка? Та махнула рукой: – Ленинград – город маленький. Мамаша Василия, который в милиции служит, по-нынешнему в полиции, ну, который приехал на вызов, моя давняя приятельница. Когда-то я приводила её к Эмилии. Лидочка отвела взгляд, всхлипнула, выхватила крошечный кружевной платочек и приложила к глазам. – Ничего, ничего, – сказала она самой себе. – Справимся. Господи, она такой хороший человек, твоя тётя! За что?.. Почему?.. Маня поднялась в свою комнату на третьем этаже, аккуратно расставила на высоком круглом столике принесённые с собой ящички от картотеки, придвинула столик к окну – и всё это ей не понравилось. Неудобно! Она составила картотеку на пол, уселась, скрестив ноги, задрала на лоб очки и стала думать. Волька подошёл и плюхнулся так, чтобы бок прижимался к Маниной ноге. Ольга Ветрова вчера была у тёти, можно считать это установленным фактом. Сегодня соврала, что не была. Могла она убить? Да, вполне. Соседка сказала, что Марфы с ней не было, приходила одна. Какие у неё могут быть мотивы? Месть? Тётя не вылечила её дочь? Взяла с неё слишком много денег и ничего не сделала? И самый главный вопрос – где теперь эту Ольгу искать? Кто забрал карточки из последнего картотечного ящика? Оперуполномоченный по имени Василий и его люди? Или преступник? Если оперуполномоченный, значит, он думает так же, как Маня, – убийцу нужно искать среди тётиных клиентов. Если преступник – значит, Маня и оперуполномоченный Василий правы и убийца находится среди тех, чьи имена были в последнем ящике. Как теперь их восстановить?.. Маня стала перебирать карточки – они были на плотной жёлтой бумаге, с какими-то пометками, разобрать которые на первый взгляд невозможно. Например, «Змея, апрель 2015, январь 2016, гексаграмма хорошая, мужская, перемены не позже новолуния». И что с этим делать? Самое главное, что имена всех, кто приходил к тётке накануне убийства, были записаны в таблицу в ноутбуке, Маня собственноручно их туда вносила! И компьютер забрали!.. И последний ящик пропал, ведь там тоже могли оказаться те, кто приходил в последнее время, – если Эмилия успела внести их имена и «гексаграммы» в бумажную картотеку!.. В дверь деликатно постучали. – Войдите! – крикнула Маня, опустила на нос очки и оглянулась. Волька зарычал, но брехать не стал. Вошел молодой человек сказочной красоты – в форме и белоснежных перчатках. – Лидия Леонтьевна прислала, – доложил он, косясь на Маню, которая сидела на полу в окружении картотечных ящиков и разложенных бумажек. – Вино и сыр. И немного клубники. И выставил на круглый столик бутылку, тарелку, приборы в накрахмаленной льняной салфетке и «немного клубники». Маня промычала нечто благодарственное и поползла по ковру к самому дальнему ящику – ей пришла в голову мысль, что начинать следует как раз с конца.