— То и значит. Королю глубоко наплевать на какую-то девчонку, украденную пиратами, — Адриан нервно передёрнул плечами. — Для него план с прочёсыванием моря большим количеством кораблей покажется полным бредом. Ты думаешь, что ему некуда направить свои войска, кроме как на поиски одного человека? — Ты, я надеюсь, не считаешь, что план спасения Ланы — это бред? — спросил Габриель. Адриан остановился, поднял наполненные тревогой глаза к начавшему светлеть небу и глубоко вздохнул. — Как ты мог такое спросить, — в голосе слышалась обида, — Лана — это все, что у меня есть. Ты знаешь, что твои родители были лучшими друзьями моих ещё до их гибели, а потом заменили мне их. Лана мне как родная. Она единственная понимала мою боль так, будто сама испытала на себе эту горечь утраты. Я обязан вашей семье, Габриель, всем: образованием, положением в обществе и многим другим. Кого не возьми, никто не знает и толику правды обо мне. Я очень люблю Лану и готов спасти её любыми путями, даже если ради этого придётся преступить закон и если это будет стоить мне жизни. Габриель не нашёлся, что ответить, лишь внимательно разглядывал напряженную фигуру в чёрном плаще. Возможно, впервые за все время он по-настоящему увидел Адриана, который так и не смог стать ему ни братом ни другом. — У вас с Ланой были плохие отношения, она всегда расстраивалась из-за тебя, ты делал ей больно. Мне сложно относиться к тебе с симпатией, но на ближайшее время мы просто обязаны стать союзниками, — отрезал Адриан. — Тебе не всё известно, — улыбнулся Габриель, продолжая идти следом за ним. — На корабле мы с Ланой помирились. Это было так приятно, словно у меня с души камень свалился. — В самый последний момент, — хмыкнул Адриан и вдруг неожиданно разозлился: — Чтоб его! Если король не согласится нам помогать, то мы сами организуем поиски, найдём этих тварей, перережем их всех, как долбанных кроликов, и заберём нашу Лану! И мне плевать на то, что ты называл этих ублюдков непобедимыми — такого не бывает. Убить можно кого угодно! — Тяжело выдохнув, он прибавил: — Уже три недели прошло, две, Гэб, а мы даже не знаем, как она там? Вдруг ее истязают каждый день. И жива ли она? — Жива, — без колебаний ответил Габриель, — поверь мне. — Поймав вопросительный взгляд Адриана, гвардеец нехотя продолжил: — У нас в семье по материнской линии из поколения в поколение передаётся одна способность. Когда кто-то умер или умирает, — голос его дрогнул, — то мы начинаем видеть это… и даже чувствовать, как рвётся наша связь. — Любопытно, — помолчав, отозвался Фонтренк. — Любопытно? — вскинулся Габриель. — Да иди ты. Ты даже представить себе не можешь, какого это. Я бы многое отдал, чтобы избавиться от этого. — Ладно, извини, — быстро глянул на него Адриан. — Ты когда-нибудь видел..? — Да, — глухо отозвался гвардеец, — когда умер наш с Ланой дядя, мамин брат, он был воином, погиб в бою. Я... я думал, что схожу с ума, потому что его лицо, наполненное предсмертным страхом и болью, было везде. Лана и мама тоже были напуганы, ведь чем ближе родственные связи, тем сильнее и болезненнее ощущаешь… Позже, после прибытия похоронного письма мама нам все объяснила. Говорила, что планировала этот разговор, но не подумала, что кто-то из близких может внезапно умереть. — Получается, что и Лана тоже на такое способна? — изумлённо спросил Адриан. — Она мне не рассказывала… — Разумеется, она тоже может, она ведь моя сестра, — недовольно ответил Гэб. — Смерть дяди — пока единственное, что мы видели. — Голос стал тише. — Каждую минуту я боюсь увидеть и услышать ее, ощутить ее боль. — Габриель, пожалуйста, успокойся, — дёрнувшись от переполнявшего его волнения, сказал Адриан. Схватил гвардейца за плечо: — Старайся не думать об этом. Всё будет в порядке. — Будем надеется, что не опоздаем, — прошептал тот, посильнее закутываясь в плащ. Остаток пути они продолжали двигаться, оглядываясь по сторонам и изредка переговариваясь шепотом. Улицы становились всё извилистее и темнее, несмотря на заметно светлеющее небо. Словно какое-то зло поселилось в этом месте и не пропускает лучи солнца в свои тёмные трущобы. Когда двое молодых людей, порядком продрогшие от сырости и утренней прохлады, выбрались из узкого закоулка на небольшую грязную улицу, то перед их взором предстало жалкое зрелище: по бокам уличной дороги, залепленной нечистотами, среди хлама, а чаще прямо в грязи сидели люди, прислонившись к стенам двухэтажных домиков. Почти все здания были покосившимися, как будто проживали свои последние минуты жизни перед полным обрушением в гнилую труху. Среди людей было много женщин с младенцами, завёрнутыми в грязные тряпки. Мужчин почти не было, только старики, кутающиеся в какие-то лохмотья и прячущие лица, а если и промелькнула где-то мужская физиономия, то сразу было видно, что её обладатель лишён руки или ноги, а порой и того и другого. Дойдя до полусгнившего окна деревянного дома, Адриан и Габриель остановились, изо всех сил стараясь не рассматривать людей вокруг. Фонтренк вытащил из под плаща руку и несколько раз ударил по ржавому звонку, потом прислушался. Сначала никаких признаков жизни за дверью не обнаружилось, но минуту спустя из окна вылезла такая тучная, грязная рожа, обильно обросшая смердящей щетиной, что двое чужаков как по команде отшатнулись. — Чехо надо? — гаркнул беззубый рот, источая тошнотворный смрад. — Хто тахие? Пошли прощь! Местов нету, даше в сарай хойку не сдам! — О, Творец, пощади… — пытаясь не дышать, простонал Габриель. — Это что, гостиница? Адриан, мы же не собираемся здесь останавливаться надолго? — А что тебе не нравится? — хмыкнул тот. — Насколько долго мы тут задержимся от нас не зависит. Насчёт койки я с ним сейчас договорюсь, — прибавил Адриан, медленно вынимая саблю. Рявкнул: — Эй, морда! Мы гости из далека и ищем одного человека. Его имя Керресиа Альбинои. Я прекрасно знаю, что тебе оно очень известно, настолько известно, что ты нам без промедлений скажешь, где найти обладателя этого имени. — Шо? Вы наверное ощиблися. Я не знаю никохо с тахим именем! — прошепелявил мужчина в окне. Сторож гостиницы, если его так можно назвать, начал стремительно затягивать голову вовнутрь домишки, но Адриан оказался проворнее. Одним молниеносным движением он схватил мужика за волосы левой рукой, а правой приложил лезвие сабли к заплывшему жиром горлу. — Ответ неверный, — злобно прошипел Фонтренк. — Ты мне скажешь, где его найти, а я не стану перерезать тебе глотку, идёт? Я не шучу. — Да, он не шутит, — быстро закивал Габриель. — Хорощо-хорощо! — запищала голова. — Ты меня тольхо не убивай, хосподин! Я всё схажу! — Сглотнув слюну, мужик продолжил: — Человек, хоторохо вы ищете, живёт в доме трисцать семь, но у нехо очень злыдный голос, даже злее, чем у вас, хосподин. К нему тах просто не пройти, он может убить. Нихто х нему не ходит, все бояться ехо. — Прекрасно, — миролюбиво сказал Адриан, — ты сейчас выгребешь свою тушу из-за прилавка и пройдёшь туда с нами в качестве провожатого. — О, нет-с! — взвизгнул человек и замахал короткими ручками так быстро, что где-то за стеной его дома внушительное брюшко затряслось в такт. — А за отдельную плату? — сладким голосом протянул Адриан, позвенев монетами в кармане. — Хорощо. Деньхи — это хорощо, — облизнулось тучное лицо, поспешно выбираясь из своего укрытия и мелкими шажками приближаясь к молодым людям. — Ты ведь мог и без этого обойтись, — прищурился Габриель, стараясь держаться подальше от дурно пахнущего мужика и перешагивая через глубокие грязевые ванны на дороге. — Или ты решил обмануть его? — Я всегда сдерживаю свои обещания. Тем более с этого несчастного ничего не возьмёшь, мне для него не жалко мелочи. И вообще, тебе на будущее — в этом месте за гроши ты сможешь узнать всё, что угодно, и найти всё, что захочешь. — Нет, благодарю, — поморщился гвардеец. — Теперь скажи мне, куда нас ведёт этот тип, что нас ждёт, про кого ты у него спрашивал? — Расслабься, ты слишком напряжён, — усмехнулся Адриан. — Поясню, мы здесь, чтобы найти одного человека. Он пират, насколько мне известно, давно ушёл на покой и поселился где-то здесь. — Прекрасное место, ничего не скажешь. Мне же лучше не спрашивать, как ты узнал о нём? Я представляю, какой жуткий маньяк мог тебе посоветовать просить помощи разбойника, — недовольно поёжился Габриель, перешагивая порог дома и нагибая голову под низкой притолокой. — Мне о нём рассказал один моряк в порту, — ответил Адриан. — Тот, кого мы ищем — пират, а они терпеть не могут нашего наместника, потому что тот истреблял их, как мух. Вроде его людям удалось вырезать целую пиратскую деревню. Потому теперь они нападают только на его корабли и на корабли интеллигенции Уест-Уортленда. Мстят. — Слов нет, — поморщился Габриель. — И с этими людьми общается моя сестра! А почему ты так уверен, что этот разбойник нам поможет? Если они нападают на корабли богачей, то почему он должен помогать брату и другу девушки, отец которой один из морских генералов. — Гэб, — вздохнул Адриан, — я ни в чём не уверен. За время беседы они успели пройти большую часть улицы и зайти в один из домов, который на удивление парней оказался открыт. Это могло говорить как о том, что хозяин — дурак, раз в таком опасном месте не закрывает дверь дома, либо о том, что хозяина так сильно все боятся, что никому не придет в голову совать нос к нему в логово. Изнутри домишко выглядел очень даже опрятно, чего нельзя было сказать о его жутком экстерьере. Деревянная винтовая лестница протягивалась наверх и терялась в темноте второго этажа. Картины на однотонных синих стенах первого этажа говорили о присутствии недурного художественного вкуса у хозяина. — Мистер Альбинои, вы не мохли бы спуститься: х вам хости, — пропищал тучный проводник, на его лице была надежда на то, что хозяина нет дома. — Я здесь не причём, меня заставили, — немного подумав, беспомощно прибавил мужичок, вглядываясь в темноту на втором этаже. — Может быть, его нет дома? — предположил Габриель, чувствуя, как храбрость покидает его. — Жуткое местечко. — Он ощень редко выходит, — прошептал проводник, обливаясь потом. — Можно я пойду, пожалуйста? — Да, — ответил Адриан, доставая из кармана мелочь и высыпая её в дрожащую руку-окорок. Получив плату, мужичок с неожиданной для его тучного тела прытью ретировался на улицу. — Мистер Альбинои, — осторожно позвал Габриель и прислушался, не появилось ли каких-либо звуков. — Ну вот, мы зря припёрлись к чёрту на рога, — гвардеец обернулся к Адриану. — У нас и так времени в обрез! И вообще, зачем ты отпустил этого мужика, вдруг он обманул нас и привёл не туда? — Тише, — махнул на него Адриан. — Не смей шикать на меня! — взъелся Гэб. Пока двое молодых людей выясняли отношения, никто из них не заметил, как в тёмном углу шевельнулись тени, одна из них отделилась и двинулась к гостям. Чернота рассеялась, являя фигуру высокого мужчины в чёрном плаще поверх роскошной бордовой рубашки. — Вас мама не учила не орать, когда находитесь в чужом доме? — спросил ледяной, как стальное лезвие, голос. — Чего вам нужно? — Мы... — начал Адриан, вмиг растерявшись. — Мы просим прощения, что ворвались к вам в дом. Но нам необходимо с вами кое о чём переговорить. — Кто вы такие? — лениво спросил хозяин дома, пристально осматривая гостей со всех сторон. Его глаз не было видно из-за широкого чёрного капюшона, но изучающий взгляд ощущался гостями как нечто материальное. — Моё имя Адриан, Адриан Фонтренк. — Габриель Лангоф. — Полагаю, мне не следует говорить вам своё имя. Ну что ж, пройдёмте на кухню. — А здесь есть кухня? — удивлённо шепнул Гэб, чтобы только Адриан мог его слышать. — Да, — коротко ответил Керресия. — Только я ей не пользуюсь. — Извините, — смутился Габриель. Кухня оказалась заброшенной, ее вполне можно было спутать с чуланом. Стол был заставлен грубо сколоченными деревянными ящиками, стулья, а точнее оставшиеся от них спинки, валялись в углу на пыльной шкуре какого-то зверя. Окна были наглухо заколочены, так что ни один шальной лучик солнца не мог осветить эту обитель. Небольшой железный чайник покоился на старинной плите, обросшей паутиной и покрытой толстенным слоем пыли. Было мрачно, но керосиновая лампа хорошо освещала помещение и лица собравшихся в нём людей. Тут-то двое гостей и рассмотрели своего нового знакомого: это оказался никакой не старик, как они предполагали изначально, а мужчина примерно тридцати лет или даже моложе. Красивое точенное лицо обрамляли длинные волосы до пояса, они были серебряными, почти белыми. Глаза были цепкими и переливались серебром. При изучении молодого хозяина дома у союзников пошла дрожь по телу. Было в нем что-то хищное и опасное, как будто он был готов в любой момент броситься на них и прикончить, не моргнув и глазом. — Ничего не могу предложить из напитков или еды, так как ничего нет, — сказал мужчина на взгляды, которые бросал на ящики привыкший к роскошному гостеприимству Габриель. — В этих коробках не еда. — Мы не голодны, — Адриан напряжённо наблюдал, как хозяин дома одним лёгким движением смахивает со стола кучу тяжёлых ящиков, набитых всяким барахлом. — Присаживайтесь, — предложил он, указывая тонкой бледной ладонью на коробки. — О чём вы хотели поговорить? Я вас слушаю. — Скучно, наверное, без общения-то и без еды? — спросил Габриель, попытавшись разбавить напряжённую атмосферу. — Поверь, нет, — хищно улыбнулся Керресия, заставив гвардейца похолодеть. — Мы пришли, чтобы попросить у вас помощи, — начал Адриан. — Я, конечно, понимаю: кто мы такие, чтобы просить её у вас, незнакомого человека. — Я это тоже понимаю, но продолжай. У вас отчаянный взгляд, молодой человек. Видимо, ситуация, требующая помощи, очень чрезвычайная? — Да, это так, дело жизни и смерти, — Адриан посмотрел прямо в серебро глаз мужчины. — Один человек сказал мне, что вы выполните любую работу. — Нахмурившееся лицо Керресия заставило его поспешно добавить: — За деньги, разумеется. Мы заплатим. Вы сможете переехать в другой район, менее ужасный. — Милый мой мальчик, — произнёс мужчина шёпотом, отдававшим сталью, — ты ещё ужасных мест не видел. Мне пришлось побывать там, где твоё сердечко разорвало бы от страха. Моё пристанище меня вполне устраивает, по крайней мере люди здесь не шумные и не лезут по пустякам. Что касается денег? Должен признаться — это очень заманчиво. — Мы вам хорошо заплатим и не обманем, только помогите нам в нашем деле! — нетерпеливо воскликнул Габриель.