Господин Ху удержал её за плечо: – Пусть попробуют хотя бы отвлечь их. Голову обезьяны окружил неугомонный рой. Обезьянки кружили в воздухе, словно мухи. Один из быков на поляне оглянулся, его уши встали торчком. Он стал с подозрением вглядываться в кусты. Мистраль приподнялась: – Он нас услышал. – Ребятки, вперёд! – приказал маг-обезьяна. Стайка разделилась на шесть частей, и обезьянки полетели к быкам. – Мастер Томас, вы останьтесь здесь с Сидни и госпожой Жэв, – строго наказал Страж. Для этого Тому пришлось подавить зов тигриной крови. Его распирало изнутри, но он знал, что учитель прав. Он послушно кивнул. – Камсин! – закричала Мистраль и выскочила на поляну. Тигр бросился за ней. – Стойте, сперва обезьянки! – крикнул маг-обезьяна, но не успел их остановить. Он с досадой бросил оземь свою шапочку, раздражённо зацокал языком. – Эти двое никогда меня не слушают! Ладно, придётся их выручать. – И тоже выпрыгнул из кустов. Чу-хуай злобно заревели. Жэв достала стилет из ножен на запястье, с сомнением покрутила его в руках. – Не знаю, поможет ли он против них. Сидни обеими лапками держал топорик, но не скрывал радости, что остался в засаде. – Против них, скорее, нужна пушка. – Да и она вряд ли поможет, – добавил Том. Пользуясь паузой, он пытался сообразить, как обратить энергию своего гнева во что-то полезное. Его кулаки ничего не могли сделать против таких силачей. Но ведь у него было ещё и заклинание… Чу-хуай, хоть и не ожидали атаки, но быстро сориентировались. Без преувеличения лучшие воины Ваттена, они развернулись к нападающим и встретили их во всеоружии. – В атаку! С громогласным рычанием тигр совершил бросок, потом резко отскочил в сторону. Ещё секунда – и его пронзил бы острый рог. Том затаил дыхание. – Никого нельзя обижать! – пискнул феникс, выглядывая из мешочка. – Сиди тихо! Том затолкал птенца обратно. Маг-обезьяна чудом увернулся от топора, чуть не разрубившего его пополам. Четверо монстров со всех сторон окружили Мистраль. – Хотят первым убить самого сильного, – прошептала Жэв. – Если они в чём и разбираются, то это в драках. Топор монстра скрестился с железным посохом обезьяны. Увесистое орудие с тяжёлым металлическим лезвием порхало в могучих копытах с лёгкостью зубочистки. Рукоять топора была длиннее посоха, из-за этого у обезьяны не получалось подобраться к противнику на расстояние удара. От поднявшегося шума феникс заволновался, захныкал: – Никого нельзя обижать! Никого нельзя обижать! Том почувствовал, как птенчик испуганно прижался к нему, и бережно сжал дрожащий комочек, такой маленький и беззащитный в его ладонях. – Тебя никто не обидит, я не позволю! – пообещал он. Успокаивая птенца, Том отнюдь не был уверен, что сможет сдержать клятву: было неизвестно, кто победит. Костюм господина Ху, его жилет и рубашка были порваны. Том заметил алый порез у него на животе. Его противник тоже получил своё: на боках у быка были длинные следы когтей. Мистраль не стала дожидаться нападения, решив хотя бы уменьшить преимущество врага и отнять у него шанс на скорую победу. Она сделала выпад, целясь в того, что стоял спереди от неё, хвостом оттесняя остальных, однако бык был так же быстр, как и силён, и успел отступить назад. Вдруг случилось неожиданное: на головы быков налетели стаи маленьких обезьянок. Монстры встали как вкопанные, их свирепый рёв захлебнулся: обезьянки заполнили бычьи ноздри и глотки, залепили глаза. Подобравшись наконец достаточно близко, обезьяна ударом посоха отправила противника в нокаут. Через секунду господин Ху расправился со своим. Мистраль сбила одного с ног и развернулась, чтобы приняться за остальных. – Один сбегает! – вовремя заметила Жэв. Главарь – тот, что в плаще сидел в повозке, – хлестнул поводьями. Тончайшие нити были почти невидимы с такого расстояния. Дети пригляделись. Оказалось, вожжи были приделаны к уздечке на голове птицы пи-фан. Она расправила широкие крылья и взмахнула ими. Над поляной заплясали мерцающие блики. Оттолкнувшись единственной ногой и взметнув облако пыли, птица поднялась в воздух, увлекая за собой повозку. Тощие, измазанные в грязи, с земли за ней наблюдали маленькие владельцы припасов. Том догадался: негодяй увозит их последнее пропитание. – Нельзя его упускать! – спохватился мальчик. Сидни перепугался не меньше детей, но, услышав призыв Тома, распушил свой мех и взлетел с тихим гудением. – Я догоню! Он решительно сжал лапками топорик. Феникс выглянул из мешочка, выпучив глазки от страха. – Никого нельзя обижать! Его голосок был совсем тихим. Том был уверен, что все стоят слишком далеко и не слышат. Но птица пи-фан повернула голову в их сторону и воскликнула: – Ваше всемогущество! – Феникс! – жутко взревели чу-хуай. Кучер дёрнул поводья, повозка резко пошла вниз. Монстр правил прямо на них. – Что ж, терять нечего! – приготовился Сидни. Не дав ему взлететь слишком высоко, Том поймал крысу за заднюю лапку: – Подождите! Я хочу кое-что попробовать. Пригнувшись, юный маг зашептал заклинание ветра: хотел сбить повозку. Но не успел. Опередив его, феникс пронзительно крикнул: – Никого нельзя обижать! И… Сразу всё изменилось. Повозка ударилась о землю с такой силой, что чудом не разлетелась в щепки. Удивительно, но весь груз остался на месте. Выпал только возничий, перелетев через боковой борт. Большая птица приземлилась и, подпрыгивая на одной ноге, побежала перед тележкой. Жэв, согнувшись, упала на колени и схватилась за голову. Сидни пошатнулся на лету и выписал зигзаг, как шмель, наглотавшийся хмельной наливки. Все дерущиеся на поляне попадали друг на друга без чувств. Пи-фан подобострастно припал к земле. К счастью, повозка уже почти остановилась и лишь слегка толкнула его. – Никого нельзя обижать! – горделиво повторил феникс. Том опустился на колени рядом с Жэв. – Что это ты такое сделал? – Я остановил войну, – ответил феникс. – Мама говорит, никого нельзя обижать. Том помог девочке сесть: – Жэв, что с тобой? Она пробормотала что-то невнятное. Её глаза были счастливыми и бессмысленными, как у новорождённого младенца. Сидни был не лучше. Перелетая по воздуху с места на место, он тут и там находил листья и камешки и собирал в ладошку, словно малое дитя. Господин Ху пытался поймать собственный хвост, а тот от него убегал. Непримиримые враги, которые только что готовы были беспощадно убивать друг друга, сидели рядом на полянке и, смеясь, играли вместе, будто малыши в песочнице. Птица пи-фан раскрыла клюв и щебетала, как недавно вылупившийся птенец. В ответ что-то чирикала жёлто-чёрная птичка, её друг, мышонок, бросил дубинку и увлечённо гонялся за порхающим пёрышком. Том был потрясён. – Ты превратил их в детей! Как ты это сделал? – Не знаю! – пожал плечиками феникс. – Просто получилось. – А обратно вернуть можешь? Птенчик прикрыл один глаз, задумался: – Наверно, могу. – Тогда преврати обратно наших друзей. – Они станут обижать, – нахмурилась птичка. – Не станут, если большие монстры останутся детьми, – ответил Том. Он показал на Жэв. – Посмотри на папу. Разве она у нас такая? По-моему, у нашей папы стало неладно с головой. Феникс внимательно пригляделся к девочке. – Неладно с головой, – признал он. – Если все останутся такими, что это будет за семья? – Не семья? – Нет, не семья. Верни их обратно! – строгим голосом сказал Том и, чтобы развеять все сомнения, добавил: – Пожалуйста. – А, хорошо! Феникс глубоко вздохнул и крепко зажмурил глазки. В следующий миг Жэв схватилась за голову.