Книг у нее в избе было много – все старинные, в кожаных переплетах. – А далеко ли отсюда до Патракеевки? – Генка решил показать себя деловым человеком – раз уж другие только о всяких там романтических чувствах думают, то должен же хоть кто-то и о деле вспомнить. – Десять верст, – не задумываясь, ответила Василиса. – Десять верст – это почти одиннадцать километров, – подсказал Андрей. Генка фыркнул презрительно – как будто бы он сам не знал? И прикинул – если дорога по лесным буреломам идет, так они, пожалуй, только к вечеру в Патракеевку попадут. Алла подумала о том же и вздохнула. Вспомнила, как они ночью по лесу с дедом Пафнутием шли. – А нет ли у вас какой-нибудь печки самоходной? – улыбаясь, спросила Шень Сюа. – А то, боюсь, ходоки из нас неважные. Василиса задумалась. – Сани есть самоходные – тоже Емелина работа. Только полоз у них надломился, – и взглянула на мальчишек. – Вот, разве что, скрепить его чем – может, тогда, до Патракеевки и доберетесь. – Ясное дело, нужно скрепить, – авторитетно заявил Генка. А Андрей ничего не сказал, но сразу же встал с лавки, показывая, что готов приступить к работе. Василиса отвела их на конюшню, показала сани, достала из сундука инструменты, а сама к девочкам вернулась. Алла к ней тут же с вопросами приступила: – А что же вы, Василиса, не хотите своего суженого с помощью всякого там колдовства узнать? У вас же, наверно, и зеркала волшебные есть, и книги мудрые. Глянули в зеркало, сказали заклинание – и вот он, перед вами как на экране. Ну, а после того, как вы его в зеркале увидали, найти его нетрудно было бы. Василиса засмеялась: – Да разве любовь с помощью колдовства найти можно? Нет уж, я его сама угадаю – встречу однажды и сразу пойму, что это он. Я его давно, еще в детстве сама себе нарисовала. Придумала, какое лицо у него должно быть, какие волосы. И звать его должны непременно Иваном. Когда они в конюшню пришли, сани были уже готовы – полоз был перевязан веревкой, и Генка гордо демонстрировал работу. – Вряд ли до Патракеевки доедете, – засомневалась Василиса. – Ну, да если в пути останавливаться не станете, так, может, как-нибудь и доберетесь. А в Патракеевке сани Емеле покажите – он их скорее отремонтирует. Когда в сани сядете, скажите: «Езжайте, сани, в Патракеевку сами» и три раза в ладоши хлопните. А как приедете, скажите: «Стойте, сани!» и снова в ладоши хлопайте. – Всё гениальное – просто, – сказал Андрей. А Василиса спохватилась: – Вам же переодеться нужно! Как же я сразу не сообразила! Ваша-то одежда очень уж приметная – всяк в вас чужаков определит. А у Кощея, поди, шпионы повсюду есть. Отвела их Василиса в чулан, подвела к огромному кованному сундуку. – Вот, выбирайте! А в сундуке – чего только нет! И кокошники жемчужные, и сарафаны атласные, и кафтаны парчовые. Каждый выбрал то, что пришлось и по нраву, и по размеру. Мальчишки одевались прямо в чулане, а девочки – в горнице. Через полчаса они вышли во двор. Мальчики были одеты в сатиновые рубахи и холщовые штаны, девочки – в белоснежные рубашки с вышивкой и длинные сарафаны. Генка поглядел на девчонок и захохотал. Долго хохотал, не мог остановиться – очень уж забавно было видеть модницу Аллу в простой деревенской одежде. А чего стоила Шень Сюа в сарафане! Они забрались в сани. Мальчики – на то сиденье, где, наверно, кучер должен был сидеть (если, конечно, самоходным саням кучер полагался). Девочки разместились сзади. Василиса стояла рядом и поучала: – Едва шапку-невидимку купите и ковер-самолет найдете, к Емеле ступайте. Пусть он вам про снадобье свое расскажет – без него вам с иглой не справиться. А потом на остров летите, где игла Кощеева. Только помните – опасное это дело. И всем вместе соваться на остров не годится – шапка у вас, может, одна всего будет. – Это мы знаем, – махнул рукой Генка. Чего она, в самом деле, как с маленькими с ними разговаривает? – Нужно жидкостью на иглу капнуть и тут же ее перегнуть – тогда сгинет Кощей, – и предупредила: – Только прежде, чем на остров соваться, обстановку разведайте. Много смельчаков туда добраться пытались, да назад никто не вернулся. – Может, Кощей там тоже сигнализацию поставил? – предположил Андрей. – И когда сигнал на чужака срабатывает, сам Кощей там появляется. Он же может телепортироваться? Василиса не поняла: – Теле что? – Телепортироваться, – охотно стал объяснять Генка, радуясь, что они хоть в чём-то оказались умнее ее. – Ну, то есть, перемещаться мгновенно из одного места в другое. – Это он может, – признала она. – Главное, до его появления тем ларцом завладеть. И еще – вы только речей его не слушайте – он своими слова кого хочешь заговорить может. И на золото его не смотрите – разум его золото отнимает. 10. Марья-искусница – Езжайте сани в Патракеевку сами, – громко сказал Генка и три раза хлопнул в ладоши. Сани дернулись и стали медленно набирать ход. Ребята сидели, прижавшись друг к другу, вцепившись в деревянные перекладины – впервые ехали они на самоходных санях. Василиса стояла на крыльце избушки и махала им рукой, пока сани не скрылись за поворотом. Первым пришел в себя и осмелел Генка. Он встал на санях в полный рост и закричал на весь лес: – Эге-ге! И эхо ответило: «Эге-ге!» – Ну, чего ты шумишь? – рассердилась Алла. – Всех зверушек в лесу распугаешь. А из стоявших у дороги ивовых кустов высунулся пушистый заяц и лапой покрутил у виска. Шень Сюа засмеялась: – Видишь, Генка, даже зайцы считают тебя сумасшедшим. Генка на зайца обиделся: – Да если бы мы сани могли остановить, я бы с этим зайцем поговорил. Чего же тут непонятного? Человек первый раз в сказочный лес попал – может он этому порадоваться? А Андрей плечами пожал: – Что ты тут сказочного увидел? Обычный лес – березки, сосенки. Всё, как у нас. – Эх, ты! – вздохнул Генка. – Человек науки! Ему всё тут казалось сказочным – и деревья были выше, и облака пушистее, и зверушки разумнее. – Ой, смотрите! – закричала Галя. – Там, на пеньке, медведь сидит и балалайку в лапах держит. Любопытно им было на медведя-музыканта посмотреть, да только сани так быстро мимо удивительного пенька пролетели, что они не успели ничего разглядеть. А остановиться не посмели – помнили наказ Василисы. Да, может, и лучше, что не остановились – это всё-таки не зайчик был, а самый настоящий медведь, хоть и балалаечник. – Стойте! – это уже Андрей закричал. – У меня книга из-за пазухи выпала! Пока он кричал, они уже с километр проехали. Да и разве отыщешь книжку в высокой траве? Андрей расстроился. А Генка на него рассердился – они в целях конспирации все свои вещи у Василисы оставили, а этот дурень тайно книжку с собой потащил! Они, наверно, проехали почти полпути, когда стоявшие по обеим сторонам дороги деревья сменились низеньким кустарником, и на поляне увидели они женщину с плетеным кузовом за спиной и корзиной в руках. Сани на повороте чуть притормозили, и ребята успели заметить, с каким трудом несет она свою поклажу – она останавливалась через каждую пару шагов и вытирала кончиком цветастого платка пот на лбу. Они даже мысленно ее пожалели – до деревни-то еще идти и идти! Но никому даже в голову не пришло остановиться и постараться ей помочь. Никому, кроме Гали. Галя, едва увидев эту картину, сказала: – Мы должны остановиться! – Да ты что? – возмутился Генка. – Если сани поломаются, нам до Патракеевки пешком идти придется. Василиса ясно сказала – в пути не останавливаться. Галя, жалея женщину, заупрямилась: – А она-то как до деревни дойдет? Эх ты, рыцарь! У него и без Галиных упреков совесть проснулась, но только он, как командир отряда, перво-наперво о выполнении задания должен был думать. Командиром отряда он сам себя назначил. А кто еще из них в командиры годился? Не Баринов же? Кандидатуры девчонок он вообще не рассматривал.