Ведь именно этого и желали их тела: уйти на покой и более ничего не знать. Этот Город был похож на все остальные города: обсерватория – на северо-западе, заводы – на северо-востоке, против грязной илистой тропы, что была рекой; огромный конгломерат рябых полуразрушенных многоквартирных домов – к югу от заводов, там Компания размещала рабочих; и на юго-западе – белый блик здания Компании. Сильнее всего менялось диагональное пространство между Компанией и ее заводами – пространство, напоминающее ландшафт древнего морского дна. Порой оно являлось как мертвый «лунный пейзаж», порой – как эстуарий, окруженный плеядой прудов-отстойников[6], запитанной от овивающей ее реки. Порой это явно был рабочий полигон Компании – возможно даже, некогда плодотворный. Люди в большом количестве зарабатывали там себе на жизнь – возможно даже, продавали еду, которую выращивали для выходцев из Компании. Грейсон особенно не доверяла этим видениям. Все, что делала Компания, кого-то уничтожало, кого-то убивало, даже если и помогало кому-то другому. Все остальное было лишь уловкой, и никакой защиты от нее не было. – В моей версии этого не было. – Было в моей. – В моей версии были одни перверсии. Там, впереди. И вон там, и вон там, и еще – там. Перверсии – не в смысле «отклонения от половой нормы», а в смысле – нечестивости, способные разрушить твой разум, да и тело порядком покорежить. Сделать так, чтобы даже мысли о тебе никогда больше не существовало. Шутка мрачная, шутка древняя. Полезно держать ее в уме, пока вся память твоя не исчезнет. А бывало и так, что они двигались назад во времени, и Компания являлась им на ранних стадиях постройки – окруженная таким количеством стражей, что им даже не понять было глубину опасности, их подстерегающей. Глядя на Компанию на таком вот этапе, можно было даже обмануться, что будущее будет достойным – если, конечно, уже не видел будущее. Обагренное кровью, подтопленное смертью: погибель предпочла залечь на дно, прежде чем рвануться к поверхности в конце времен. Пользуя математику Чэня, поверяя с ее помощью свой внутренний компас, Мосс отсеивала невозможное для троицы и выбирала лишь те Города, где горькая возможность коллапса давала им шанс. Шанс мимолетный: Чэнь, объединившись с Мосс, будет вычислять скорость распада, параметры его ускорения/замедления, все относительные неизвестности – катаклизм, утка, другие версии Чэня, вероятность где-то повстречать враждебную версию Мосс или другую Грейсон. Каково будет – встретиться с Чарли Иксом, еще не сошедшим с ума, стереть его память? Какого будет Чэню лишиться ненависти к Чарли Иксу и не вспоминать о том, как тот смотрел на него? Продвинуться назад – к точке, где Чарли Икс был молодым и почти что безликим в силу своей невинности, ведь, хоть его опыт и был многотруден, то с лица его было не счесть. Существовало то, что Чэнь никогда не включал в свои расчеты. То, что сказал ему Чарли Икс – грязный, в лохмотьях, – сказал ему в тот миг, когда странный чуждый огонь вспыхнул в его глазах. И вспыхивал тот огонь не раз и не два, потому что в ту пору, в тех версиях, Чарли Икс не мог подолгу держаться за одно лишь свое «я». Один-единственный раз. На этом самом месте. Пока Мосс и Грейсон были заняты своими делами, а Чэнь стоял на страже. «Я тебя помню. Я тебя помню. Я тебя помню. Ты всего лишь мой сон. Сон, который я сам придумал, – вот и все, что ты есть». Чэнь дрогнул, подавив желание раствориться – и в растворении своем унести Чарли Икса во мрак вместе с собой. Ибо это было бы капитуляцией. Мосс сформулировала для Чэня «правила полезности». Как то: оставаться неподвижным, быть маленьким, иметь правильный камуфляж, знать все хорошие места для укрытия наперечет, стать симбиотом или паразитом, источать яд, уметь регенерировать части тела. Если хочешь выжить – сократи все движения до нуля на длительный период времени. Доверься течению. Да, течению. Именно, течению. В нем уже заключены все сущие виды – так во время прилива вода рябит во всех приливных бассейнах, и даже в тех, что раньше хранили стылую незыблемость своих крошечных царств. Будь это самый чистый город, тот самый, что существенно влиял и на сам Источник, и всех, кто был в нем, эффект в нем был бы наизаметнейший. Но увы. Будь мал, будь неподвижен. Не спеши. Возможно, волна достанется тебе не первая и даже не тысячная. Прямой канал защищен. Зарази сложенную из глобул стену внутри Компании, отправляйся затем к Источнику. Та стена – портал, волшебное зеркало, ведущее туда, откуда пришла Компания. Позволь ей принять себя, просочись внутрь подобно медленно действующему яду, который на самом деле и есть Жизнь, в первичном ее виде. Жизнь беспрерывная. Правила первичных вод, вот как она это называла. И порой чувствовала, что прибегает к ним, чтобы делать что-то нереальное. Плодить фантомное ощущение. Смотреть со стороны, как ее двойник отправляется в путь вместе с Чэнем. Она помнит о том, как Грейсон повернулась к ней и сказала – что-то одно из трех: Час пробил. Час настал. Я чувствую. Когда-нибудь мы вернемся в первичные воды. Сколько раз это все уже было? Назови какое-нибудь незначительное с твоей точки зрения число. Такое, что кажется пустым звуком. Как будто одно из уравнений Чэня кричало, чтобы его выпустили. Как одно из созданий Чэня, запертое в сложенной из глобул стене. iv. то, и так чем богаты нет нам смысла давать Троица знала, где найти лис в этом Городе – во всех Городах. Мосс любила лис, а Грейсон относилась к ним настороженно – ей они казались слишком умными и каким-то образом повинными во всех их неудачах. Лисам присуща хитрость – то самое качество, на котором строится зловещая натура Компании. Чэнь никак к лисам не относился. По его расчетам, они должны оставаться константой – неотъемлемой частью плана. Поэтому на них он даже не тратил свои эмоции. Первый представитель лисьего роду-племени встретил их на обрушившемся мосту, легшем поперек каменистого, заросшего сорняками речного русла. Троица карабкалась через овраг, следуя на юго-восток, к Балконным Утесам. Теперь на них был камуфляж, так что они казались лишь легкой рябью на фоне реальности. Как любила называть подобную маскировку Мосс, фейный режим. В каком-то смысле, заняв верхушку моста, Лис устроил им засаду. Он был с волка размером, и Грейсон почувствовала угрозу в его взоре. Своим особым глазом она изучила превратности строения мозга Лиса. Сразу определить, родился ли этот красавец с синей шерстью, неподвижно взирающий на них, уже таким, или его кто-то утрудился модифицировать, она не смогла. Так или иначе, они все изумились. Так рано натыкаться на лис им еще не доводилось. – Ваш дом далеко отсюда, – заметил Синий Лис. – Здесь – наш дом, – ответила Мосс. – Не для всех. И – не этот Город. Наш Город. – Этот город принадлежит Компании. – Но ее собственностью не быть ему вечно. Мосс служила и приемником, и передатчиком – именно через нее Грейсон и Чэнь восприняли разговор с Синим Лисом. – Ты примешь от нас дар? – спросила Мосс. – Я не принимаю подарков от незнакомых людей. – Но мы же не чужаки. Ты же нас знаешь. Мосс впустила Синего Лиса в свой разум. Чем дальше в этот лабиринт зверь заходил, тем больше даров получал. Он понимал их миссию, получал более полное представление о Компании, смотрел, как лисы помогали им пересечь уже так много городов. В его лице они чаяли обрести надежду. (Что просочилось в их умы? Куда они отправились, не имея должных знаний при себе? В сознании Мосс это встало заслонкой, помехой; в сознании Чэня – шло за вероятность. Версия 2.1 – это версия 2.2 плюс 2.3 плюс 3.0 плюс то, что может разорвать разум на части, если попытаться рассмотреть это вблизи.) – Я не стану ступать чужой тропою без карты, – сказал (или подумал) Лис, и внушил Мосс образ: он сам, замерший у входа в темно-зеленый лабиринт из лиан и лоз. Лабиринтом была Мосс, и Лис не спешил в нее входить. Мосс облекла видение в слова – для Грейсон и Чэня. Слова, многажды повторенные прежде, а потом – гладкие, обкатанные, как морская галька, слетели с сознания Мосс: – Компания убьет тебя без нашей помощи. – Компания уже убивает нас, и все ж – мы здесь, – парировал Лис. Со всех сторон, из всякого укрытия, таращились на них маленькие лисички песочного цвета – товарищи большого синего вожака. – Мы можем облегчить вашу участь. Лис обдумал эти слова, взирая на город с видом его будущего правителя. – Я вот что тебе скажу – а это уже довольно много: в этом городе нет Мосс. Ни намека, ни следа. Подумай об этом в первую очередь. – Мосс к тому времени уже была не только человеком, но и магистральным каналом, и даже как личность была она не более чем скоплением многих версий Мосс, вобранных в нее. Всякий раз, когда Мосс встречала на пути другую Мосс, они сливались, и Мосс-магистраль становилась в результате более могущественной. Двигаясь рысцой, Лис снялся с места – и пропал из виду. Растаяли и все его спутники, будто их никогда и не было. – Такого еще никогда не случалось, – заметил Чэнь. От него не укрылось, как Лис глядел на Мосс – как на лакомый кусочек. Тоже что-то новенькое. – Дайте ему время, – промолвила Мосс, хотя в их положении время было как дурной каламбур. Их у него было еще меньше, чем они предполагали – в Городе не было Мосс. Значит, ни нового компаньона, ни нового воссоединения. – А сколько у нас его осталось? – спросила Грейсон. (Чэнь вспомнил, как число 7 стало одновременно счастливым и конечным – не дверью, а стеной. Без привязки к 6,99999999999999. Но семерка была числом Лиса, и Чэнь не мог ей оперировать – как не мог оперировать и Лисом.) Если встреча с Лисом произошла раньше ожидаемого, значит, и все прочие к ним явятся гораздо быстрее. Это они знали наверняка. И Мосс знала еще кое-что, о чем не догадывались двое ее спутников. Скоро она вновь увидит Лиса. – По-моему, ты прекрасен, – породила Мосс отягощенную мысль, глядя на то место, где до поры был Синий Лис. – Думаю, ты прекрасен. Думаю, ты всегда знал будущее. Пожалуй, в этот раз я могу довериться тебе. Впрочем, она и в прошлые разы доверяла ему. Она ему взаправду верила.