Когда Орла кивнула, Шоу положил на коробку канат и моток шпагата. Он захватил колышки и инструменты, и они пошли наверх. – Может быть, Уокер знает кого-то из местных, кто следит за погодой. Вдруг это актуально, и здесь, к примеру, проводят собрания, – предположила Орла. Казалось, погода была любимой темой для всех и повсюду; ее отец начинал каждый телефонный разговор с питтсбургского прогноза температуры и осадков. Орле казалось логичным, что в местности, где погода резко меняется, знать о температуре и осадках по-настоящему важно, значит, об этом должны иметь представление больше людей. – Может быть, – неохотно ответил Шоу. – Поспрашиваю, когда буду в городе. Вдруг люди больше доверяют какому-то другому источнику. Или надо установить другое приложение. Орла подозревала, что Шоу не хотел задавать наивные вопросы незнакомцам – или даже брату – из-за гордости. Как и любой мужчина, он боялся сойти за глупого городского парня, тем более учитывая, что он должен был знать эту местность. И точно ли в то утро случилось что-то аномально странное? За короткий период Нью-Йорк стал более восприимчив к ураганам – им посчастливилось жить в нескольких кварталах от зоны эвакуации, когда начался ураган Сэнди. А в этой части штата Орла была вне своей стихии и ничего не знала о здешних условиях. Точно. Это, по крайней мере, почти походило на правду. Они вели себя разумно: если отрицать таинственные изменения погоды, они не исчезнут. Лучше быть по возможности готовыми. А строительство ориентира заняло всех. Шоу забивал колышки в землю кувалдой, и те кое-как стояли, хотя по большей части их удерживал снег. Орла завязала веревку на столбиках: их нужно было всего несколько, так как большая часть проезжей части шла вдоль деревьев. Обмотала веревкой самые тонкие стволы, надеясь, что ее хватит до конца проезда. Тайко шел за ней по пятам, прыгая по следам от отцовских ботинок и напевая песенку о «ветреном снегопаде». А Элеанор Куин держалась за шпагат, разматывая его по ходу движения, и объясняла, что люди строили подобные ориентиры вокруг зданий научных станций в Антарктиде – эту информацию она тоже почерпнула из книги Дерека. – Точно так же, чтобы ученые не заблудились, если начнется метель. Замерзнуть до смерти можно очень быстро. – Мы далеко от Антарктиды, – заметил Шоу. – И хорошо, – ответила Орла. – Я не хочу, чтобы на нашем заднем дворе ходили белые медведи. – Белые медведи! – закричал Тайко, скорее радостно, чем испуганно. – А вы знали, что «Арктика» означает «медведь» с греческого? – спросила Элеанор Куин. Все признались, что не знали. – Так проще запомнить, что белые медведи живут в Арктике. А Антарктика, наоборот, означает «нет медведей» – значит, на Южном полюсе медведей нет. – Поразительное объяснение, – сказала Орла. Элеанор Куин была вполне довольной собой. – Ну, нам не надо волноваться ни о том, ни о другом, – добавил Шоу. – Так как здесь вам не Северный и не Южный полюс, нам просто стоит вести себя осторожно, потому что здесь нет тротуаров. – Верно, – согласилась Орла. Но из-за того, что подняли тему медведей, она невольно оглянулась, не в силах подавить ощущение, что за ней следят. Ей было все равно, насколько это маловероятно; если мать-природа могла вызвать северное сияние и аномальную метель, то почему не могла вызвать и белого медведя? Потерявшегося и голодного белого медведя. Несмотря на больную ногу, в тот момент, когда они закончили наматывать веревку на толстый столб, который держал почтовый ящик, Орла подстегнула детей бежать наперегонки до дома. Утренняя авария и разговоры о медведях лишили ее сил. Тайко и Элеанор Куин восприняли это как игру, но Орла была нешуточно рада видеть, как быстро они умеют бегать. 13 – Ладно, это хорошо… – Орла зажала кухонный телефон между головой и плечом и записала все в блокнот, при этом еле сдерживаясь, чтобы не спросить правильное написание. – Это плохо?.. Нужно сделать больше тестов?.. Хорошо. Вскоре после того, как зазвонил телефон, Элеанор Куин встала из-за стола, за которым делала домашнюю работу, и подошла к задней двери. Она задержалась там, глядя во двор; ее дыхание затуманивало окно. – Это точно? А вы не были бы против, если бы ваши собственные дети пили такое?.. Хорошо, спасибо… Еще раз спасибо, до свидания. – Орла повесила трубку. – Шоу! – позвала она, повернувшись в сторону студии. Он не ответил, но вместо него подскочил Тайко с книжкой-раскраской. Мальчик присоединился к сестре у задней двери, встал на цыпочки и заглянул в окно. – Шоу? – снова позвала Орла, хотя ее внимание перескочило от новостей для мужа к тому, чем заинтересовались дети. – Что вы делаете? – Смотрим, мама, – сказал Тайко. – На что смотрите? – Она выглянула в окно над их головами. Не зная, что ответить, Тайко повернулся к сестре. – Элеанор Куин, ты закончила главу? – спросила Орла. – Можно нам пойти туда? – спросила дочь, куда-то показывая. Орла еще не отваживалась заходить в густой лес за домом: после злоключений Шоу в первый день она притворилась, будто его не существует. А почти сутки назад муж чуть не сбил ее на машине. Орла не рвалась разведывать новую местность. – Не знаю… – Мы не заблудимся, – сказала Элеанор Куин, словно прочитав ее мысли. – Просто пойдем проведать дерево. Ему одиноко. Оно вон там. – Мы проведаем дерево, мама. – Что там? – спросил Шоу, врываясь на кухню и наблюдая, как его семья толпится у двери. Его пальцы были покрыты пятнами оранжевой и красной краски. Он локтем открыл дверь холодильника и взял бутылку свежей воды. – Привет. – Орла подошла и прислонилась бедром к холодильнику. – Я только что разговаривала насчет воды. Мне сообщили, – она заглянула в свой блокнот, – что колиформных бактерий не обнаружено. Это основное, что они ищут, так мне сказали. Нашли следы мышьяка, но о них не стоит волноваться… – Да, в воде часто бывают его следы. Значит, все нормально? – Так мне сказали. – Хорошо. – На его лице не было ни радости, ни облегчения. Скорее, Шоу казался отстраненным с самого утра. Орла слышала, как он вставал и спускался вниз посреди ночи. «Просто проверял кое-что», – сказал он, вернувшись в постель. Все утро он беспокойно ворочался. – Мы пойдем к большому дереву, – сказал Тайко. – Правда, Эле-Куин? – Ладно, повеселитесь там. – С этими словами Шоу направился обратно в студию. – Стой! – Орле начинало надоедать, что Шоу избегал их, прикрываясь тем, что стал дисциплинированным художником. – Пойдешь с нами? Дети хотят проверить… – Я работаю. – Ладно, ясно. – Она была уверена: если ему что-то и нужно, то сон, а не изоляция в студии. – Думаешь, это не опасно? – Мы не заблудимся, мама, я ведь уже сказала! – капризно воскликнула Элеанор Куин. – Спасибо, Бин, я ценю твою уверенность, но мы не знаем всего о том… – Орла не договорила. Она знала хоть что-нибудь о том, что там было? Она даже не могла сказать точно, что источник проблем – это не следы мышьяка, хотя Шоу они не беспокоили, да и людей из службы тоже. Чем дольше они там находились, тем сильнее эта мысль укоренялась в ее голове: это место существовало отдельно от тех, где она бывала, и в ее понимании природных явлений зияли дыры. На ту логику, которую она раньше применяла в городской жизни, здесь полагаться не стоило. – Вам, наверное, будет лучше без меня, – сказал Шоу, – я останусь в доме. Он вышел из кухни со своей драгоценной бутылкой воды и раненым эго. У Орлы не хватало терпения, чтобы разбираться с его жалостью к себе. Шоу должен был понимать: если это продолжится, он отдалится от семьи и, возможно, тем самым подвергнет ее опасности. От странного состояния мужа и раздражения дочери Орле захотелось вернуться к себе комнату, закрыть дверь и прокричаться. – Вода не опасна! – объявила она детям. – Больше не надо ее кипятить. – Ура! – обрадовался Тайко. – Хорошо, что хоть кто-то этому рад. – Орла просунула голову в гостиную и крикнула вслед Шоу громче, чем нужно: – Так что можно не тратиться на бутилированную… Он закрыл дверь, проигнорировав ее. В принципе, она могла постучать. Но вместо этого Орла ворвалась к нему в студию: – Двери здесь не для того, чтобы закрывать их перед носом у других! – Уйди! – Он вздрогнул и испугался, пытаясь закрыть телом второй мольберт. – Почему ты такой вспыльчивый? – Она еще не закончена, я не люблю, когда смотрят. Картина пока не такая, какой должна быть. И когда его начало волновать то, что она видит незаконченную работу? Но интересовала Орлу даже не эта картина. Та, что стояла на другом мольберте, заставила женщину скривиться. На ней была изображена роща, наполовину снесенная, как будто по ней прошелся торнадо или великан с мачете, который пробивал себе дорогу через лес. Но вместо древесного сока в местах рассечения стволов и веток была… кровь. Из них торчали кости. И все это напоминало отрубленные человеческие конечности. – Это… Шоу попытался встать перед картиной: – Просто эксперимент. – Она отвратительная – без обид. Неудивительно, что ты в таком плохом настроении. Он смягчился: – Дело не в… Просто это пришло мне в голову.