– Французы захватили Сангат в первый день января, – ответила та. Не может быть! – Как такое могло случиться? – Французское войско тайно собиралось в близлежащих поселениях, – пояснил Сесил. – Они застали гарнизон Кале врасплох. – А кто командовал французами? – Франсуа, герцог де Гиз. – Меченый! – воскликнул Нед. Этот успевший войти в предания воин считался лучшим полководцем Франции. – Так что теперь город наверняка в осаде. – Но ведь он не пал? – Насколько нам известно – нет, однако последние вести поступили пять дней назад. Нед снова повернулся к Элис. – От дядюшки Дика ничего? Элис Уиллард покачала головой. – Из осажденного города письмо не отправишь. Неду вспомнились его родичи – тетушка Бланш, стряпуха из которой куда лучше, чем Джанет Файф, хотя самой Джанет юноша этого говорить не собирался; кузен Альбан, его ровесник, научивший Неда французским словечкам для срамных частей тела и прочим малоприличным умениям; пылкая и любвеобильная Тереза… Уцелеют ли они? – Наши торговые дела почти целиком завязаны на Кале, – негромко сказала Элис. Нед озадаченно посмотрел на мать. – Разве наши корабли не ходят в Севилью? Испанский порт Севилья был превращен королем Фелипе в громадную оружейную и потому жадно поглощал любые поставки металла. Кузен Недова отца, Карлос Крус, скупал все, что присылала Элис, и эта руда превращалась в пушки и пушечные ядра, необходимые Испании для ее бесконечных войн. Брат Неда, Барни, находился в Севилье, жил у Карлоса и трудился вместе с ним, осваивая премудрости семейного дела, – как сам Нед в Кале. Однако путешествие по морю было долгим и опасным, поэтому корабли в Испанию отправляли, только когда заполнялись склады в ближнем Кале. – Нет, – ответила Элис на вопрос сына. – Прямо сейчас ни один наш корабль не плывет в Севилью и не возвращается оттуда. – Значит, если Кале падет… – Мы потеряем почти все. Нед полагал, что более или менее освоился с семейным предприятием, но совершенно не подозревал, что оно способно так быстро оказаться на грани краха. Ему вспомнилось вдруг, как верная лошадь однажды споткнулась и он чуть не выпал из седла. Что ж, еще одно напоминание о том, сколь непредсказуема жизнь. Прозвенел колокольчик, возвещая о начале игры. Сесил улыбнулся. – Спасибо за твой рассказ, Нед. Непривычно видеть столь внимательного молодого человека. – Рад, что смог помочь. – Слова Сесила немало польстили юноше. Тут мимо пробежала сестра Дэна Кобли, светлокудрая красотка Рут. – Идем, Нед, пора играть! – Иду, – ответил он, но не сдвинулся с места. Юношу охватила растерянность. Он по-прежнему жаждал поговорить с Марджери, однако после услышанного от Сесила всякое желание развлекаться пропало. – Думаю, мы ничего не можем поделать, – сказал он, обращаясь к матери. – Будем ждать вестей, хотя те могут прийти не скоро. Наступило угрюмое молчание, потом Сесил сказал: – Кстати, я ищу помощника для службы принцессе Елизавете. Этот юноша будет жить во дворце Хэтфилд, вместе с челядью принцессы, и станет замещать меня, когда мне придется ездить в Лондон или куда-то еще. Знаю, Нед, тебя прочат в торговцы, ты помогаешь матери, но если тебе случится встретить человека вроде себя, разумного и заслуживающего доверия, подмечающего малейшие подробности… Словом, дай мне знать. Нед кивнул: – Конечно. Почему-то он заподозрил, что на самом деле Сесил предлагает эту работу ему. А сэр Уильям продолжил: – Моему помощнику придется принять терпимость Елизаветы к вероисповеданию. Нед снова кивнул. Королева Мария Тюдор сожгла на кострах сотни протестантов. А Сесил наверняка вывел из спора о престолонаследии в графской библиотеке, что он, Нед, разделяет чувства Елизаветы. И с ним согласны миллионы англичан: не важно, католик ты или протестант, нужно положить конец смертям. – Елизавета повторяла мне много раз, что, если станет королевой, постарается сделать так, чтобы ни один англичанин впредь не лишался жизни за свою веру, – прибавил Сесил. – Сдается мне, это достойная цель. Элис неодобрительно повела плечом. – Что ж, как вы сами сказали, сэр Уильям, моим сыновьям предстоит продолжить семейное дело. Ступай, Нед. Юноша послушно повернулся и стал высматривать Марджери. 6 Граф Суизин нанял компанию бродячих актеров, и те возводили у стены длинной залы, под картиной с распятием, высокий помост для выступлений. Марджери наблюдала за суетой актеров, и тем же занималась вставшая рядом с девушкой леди Брекнок. Привлекательная и улыбчивая дама лет сорока, Сюзанна Брекнок приходилась графу Суизину двоюродной сестрой и часто бывала в Кингсбридже, где у нее имелся собственный дом. Марджери встречалась с нею раньше и поняла, что эта женщина дружелюбна и не кичится своей знатностью. Помост строили, накладывая доски на бочки. – Выглядит как-то ненадежно, – заметила Марджери. – И я о том же подумала! – воскликнула Сюзанна. – Вы знаете, какую пьесу будут ставить? – Жизнь Марии Магдалины. – Ой! – Мария Магдалина считалась покровительницей блудниц. Священники всякий раз, когда слышали такое, поправляли: «раскаявшихся блудниц», но от того фигура святой не становилась менее притягательной. – А они справятся? Все актеры ведь мужчины. – Ты не видела других пьес? – Таких, чтобы со сценой и настоящими актерами, – никогда. Я видела только процессии и мистерии. – Женские роли всегда играют мужчины. Женщины на сцену не допускаются. – Почему же? – Думаю, потому, что мы низшие существа, слабые физически и скорбные умом. Леди явно насмешничала. Сюзанна нравилась Марджери своей прямотой. Большинство взрослых склонны отвечать на неприятные вопросы расхожими банальностями, а вот Сюзанна всегда высказывалась откровенно. Осмелев, Марджери поделилась обуревавшими ее мыслями. – А вас насильно выдали за лорда Брекнока? Сюзанна вопросительно приподняла бровь. Марджери и сама сообразила, что ляпнула что-то не то. – Прошу прощения, – поспешила извиниться она. – Я не должна была спрашивать о таком, это неприлично. На глаза девушки навернулись слезы. Сюзанна пожала плечами. – Конечно, ты не должна была спрашивать, но я еще помню, каково это – быть пятнадцатилетней. – Она понизила голос. – За кого тебя хотят выдать? – За Барта Ширинга. – Бедняжка. – В ее голосе прозвучало неподдельное сочувствие, хотя Барт был родственником Сюзанны. От такой доброжелательности леди Брекнок тяжесть на сердце Марджери сделалась весомее прежнего. Между тем Сюзанна подумала и прибавила: – Да, о моем браке договаривались родители, но меня никто не вынуждал. Лорд мне понравился. – Вы его любите? Сюзанна помедлила с ответом, колеблясь между сочувствием и нежеланием делиться сокровенным.