Донал Глостер избежал ареста. Он не пошел со своим работодателем к вдове Поллард; по городу гуляла молва, будто он, счастливчик, валялся дома пьяным. Нед, пожалуй, готов был заподозрить, что именно Донал выдал страже место проведения протестантской службы, однако многие горожане уверяли, что видели, как он в тот день выходил из таверны, едва держась на ногах. Судебный пристав Пол Петтит призвал к тишине. В залу вошли двое судей. Они уселись в кресла в дальнем конце помещения. Старшим судьей был Родни Тилбери, отошедший от дел торговец тканями. Этого ревностного католика, надевшего сегодня синий с золотом дублет и щеголявшего сразу несколькими перстнями на пальцах рук, назначила королева Мария Тюдор, но Нед не ждал от него неприятностей, поскольку иск никоим образом не затрагивал вопросы веры. Другой судья, Себ Чандлер, был дружен с сэром Реджинальдом, но это вряд ли поможет мэру, ибо все факты были против него. Присяжные, дюжина человек, все из Кингсбриджа, принесли клятву. Ролло сделал шаг вперед и громко объявил: – Ваши чести, с вашего позволения я буду говорить от имени своего отца. Нед ничуть не удивился. Сэр Реджинальд славился своей вспыльчивостью и мог все испортить, не совладав в собственным норовом. Ролло, такой же хитроумный шельмец, как его отец, умел держать себя в руках. Судья Тилбери кивнул. – Насколько я припоминаю, мистер Фицджеральд, вы изучали право в судебных иннах Лондона? – Совершенно верно, ваша честь. – Вот и славно. Когда заседание началось, в залу вошел епископ Джулиус в своем церковном облачении. Его появление никого не удивило. Все знали, что епископ хотел вернуть аббатство церкви и что сэр Реджинальд обещал ему уступить здания задешево. Должно быть, Джулиус рассчитывал на то, что Реджинальд все-таки изыщет способ это сделать. Элис выступила вперед, изложила суть иска и передала клерку подписанный договор с печатью. – Сэр Реджинальд не может отрицать трех фактов, – прибавила Элис. Она говорила негромко и рассудительно, излагая общеизвестные истины. – Во-первых, он поставил подпись под договором; во-вторых, взял у меня деньги; в-третьих, не вернул эти деньги в оговоренный срок. Прошу суд признать, что тем самым он нарушил данное слово и лишился своего залога. Ведь залог для того и придумали, чтобы подкреплять сделки. Элис, похоже, не сомневалась в победе. Нед был уверен, что ни один суд на свете не поддержит Реджинальда – если только судей, конечно, не подкупили. Но откуда бы Реджинальду взять деньги на подкуп? Тилбери вежливо поблагодарил Элис и повернулся к Ролло: – Что вы на это ответите, мистер Фицджеральд? На мой взгляд, дело представляется вполне очевидным. Реджинальд вскочил, не дав сыну раскрыть рта. – Меня обманули! – воскликнул он. Его веснушчатое лицо побагровело. – Филберт Кобли знал заранее, что «Святая Маргарита» пойдет в Кале и ее там захватят! Вполне возможно, подумалось Неду. Филберт – скользкий тип, так и норовит вывернуться, точно свежепойманная рыбина. Но даже если так, при чем тут Уилларды? С какой стати они должны расплачиваться за коварство Филберта? – Это ложь! – крикнул сын Филберта, Дэн Кобли. – Откуда нам было знать, что замыслил французский король?! – Уж что-то вы точно знали! – прорычал Реджинальд. Дэн ответил ему фразой из Библии: – Сказано так: «Кто говорит то, что знает, тот говорит правду»[27]. Епископ Джулиус наставил на Дэна костлявый палец и произнес обличающим тоном: – Вот что бывает, когда глупцам и невеждам позволяют читать Библию по-английски! Они стараются спрятать свои прегрешения за словом Божьим! Клерк потребовал тишины в зале, и всем пришлось угомониться. – Благодарю вас, сэр Реджинальд, – сказал судья Тилбери. – Увы, если даже Филберт Кобли либо иная третья сторона обманом лишила вас средств, это не повод отказываться от исполнения соглашения, заключенного вами с Элис Уиллард. Если таково основание, на коем вы отрицаете свою вину, оно ошибочно, и суд признает вас виновным. Вот именно, подумал Нед. Ролло поспешил вмешаться: – Ваша честь, наше основание иное. Прощу прощения за слова моего отца. Вы должны понять, он сильно разозлился. – Каковы же ваши доводы? Охотно их выслушаю. Думаю, присяжные разделяют мое нетерпение. Выкладывай, подумал Нед. Неужто Ролло измыслил что-нибудь этакое? Этот негодяй всегда любил распускать руки, но глупцом его не назовешь. – Мы полагаем, что Элис Уиллард повинна в лихоимстве, – заявил Ролло. – Она одолжила сэру Реджинальду четыреста фунтов, но потребовала, чтобы ей вернули четыреста двадцать четыре фунта. То есть она хотела взять проценты, а это преступление. Неду вдруг припомнился разговор матери с епископом в галерее разрушенного аббатства. Элис назвала Джулиусу точную сумму долга, и епископ почему-то сразу заинтересовался озвученной цифрой. Тогда он не стал ничего уточнять, но сегодня не поленился прийти на суд. Юноша нахмурился. Договор между Элис и сэром Реджинальдом был составлен весьма тщательно, о процентах там ни словом не упоминалось, однако лихоимство, то есть ростовщичество, такое мутное понятие, что в это преступлении можно обвинить едва ли не кого угодно. – О процентах речи не было, – твердо произнесла Элис. – В договоре сказано, что сэр Реджинальд обязуется платить ренту в размере восьми фунтов в месяц за владение аббатством, пока ссуда не будет возвращена или до уступки залога. – С чего бы мне платить какую-то ренту? – возмутился Реджинальд. – Я сам аббатством никогда не пользовался! Это скрытое ростовщичество! – Вы же сами предложили, – напомнила Элис. – Меня ввели в заблуждение! – Прошу вас! – снова вмешался пристав. – Обращайтесь к суду, а не друг к другу. – Спасибо, мистер Петтит, – поблагодарил судья Тилбери. – Справедливое замечание. – Суд не вправе принуждать к исполнению соглашения, которое подразумевает, что одна из сторон должна совершить преступление, – указал Ролло. – Я уже понял вашу точку зрения, мистер Фицджеральд, – ответил Тилбери. – Вы просите установить, считаются ли дополнительные средства, подлежащие выплате по договору, обоснованной рентой или скрытой формой ростовщичества, верно? – Нет, ваша честь. Мы просим не об этом. С вашего позволения, я хотел бы вызвать свидетеля, чьи слова не подлежат сомнению. Он докажет, что речь именно о ростовщичестве. Нед недоуменно покачал головой. Что за чушь несет Ролло? Судьи, похоже, были озадачены не меньше. – Свидетеля? – переспросил Тилбери. – И кого вы намерены вызвать? – Епископа Кингсбриджского, ваша честь. По зале прокатился гул изумленных шепотков. Такого никто не ожидал. Судья Тилбери явно оказался застигнутым врасплох. Впрочем, он быстро справился с растерянностью. – Хорошо. Что вы хотите нам поведать, милорд епископ? Нед скривился. Всем было известно, чью сторону занимает Джулиус. Епископ неторопливо вышел вперед. Он шагал, выпятив подбородок и вообще всячески выказывая величие своего положения. Как и думал Нед, он поддержал обвинение: – Эта так называемая рента совершенно очевидно являет собою замаскированные проценты. Сэр Реджинальд никак не использовал землю и здания на протяжении того времени, о котором мы говорим, и не имел ни малейшего намерения их использовать. Иными словами, перед нами грех лихоимства, коий закон признает преступлением. – Протестую! – воскликнула Элис. – Епископ не может считаться беспристрастным свидетелем. Сэр Реджинальд в свое время обещал уступить аббатство ему. – Как вы смеете обвинять епископа в бесчестии?! – напыщенно произнес Ролло. – Я обвиняю тебя, – отозвалась Элис. – Это ты уговариваешь суд спросить кота, готов ли он выпустить мышь из когтей. Зрители засмеялись, оценив шутку. Но судья Тилбери остался серьезен. – Этот суд не вправе оспаривать слова епископа о грехе, – промолвил он сурово. – Посему присяжным, видимо, придется признать договор недействительным. Вид у судьи был глубоко несчастный: судья прекрасно понимал, что на подобном основании можно оспорить множество соглашений, заключенных кингсбриджскими торговцами. Но Ролло своей уловкой загнал его в угол, и выбора у судьи не было. А Ролло не успокаивался. – Ваши чести, мы просим не только о признании соглашения недействительным. – Злорадная ухмылка на его лице изрядно встревожила Неда. – Выяснилось, что Элис Уиллард повинна в совершении преступления. Потому я настаиваю на том, чтобы суд подверг ее наказанию в соответствии с законом 1552 года[28]. Нед понятия не имел, какие наказания прописаны в этом законе. – Я согласна признать себя виновной, – сказала Элис, – при одном условии. – И каком же? – уточнил Тилбери. – В этом помещении присутствует человек, виновный в том же преступлении, и он тоже подлежит наказанию. – Если вы имеете в виду сэра Реджинальда, преступником является заимодавец, а не тот, кто берет в долг… – Нет, не сэра Реджинальда, ваша честь. – Тогда кого же? – Епископа Кингсбриджского. Джулиус побледнел от ярости.