– Мэгги Бак, наш повар. Та оказалась полной противоположностью сурового Пила. Она с широкой улыбкой кинулась приветствовать гостей, да так ретиво, что едва не сбила с ног Брюса Адельски. – Очень рада знакомству! – объявила она. Мэгги напомнила Норе персонаж комиксов Чарли Брауна – только сорокалетнего и с кудрями. – Мэгги – волшебница! На жаровне больше никто так не готовит! Попробуете ее печенье – увидите. – Надеюсь, вы все любите домашнюю еду. У кого-нибудь есть особые требования к питанию? Мэгги окинула всех присутствующих недобрым взглядом. Никто не ответил. – Вот и хорошо! Вегетарианские блюда еще могу приготовить, но безглютеновая диета – это уже ни в какие ворота! – А это Дрю Уиггетт, помощник табунщика, – продолжил Бёрлесон. – Учится на ветеринара в Беркли и очень хочет поработать в горах с лошадьми. Уиггетт на вид был еще более юным и тощим, чем Адельски, если такое вообще возможно. Убрав с лица длинные волосы, Уиггетт с улыбкой и кивками пожал всем руки. – Теперь наша очередь представляться, – объявила Нора. – Клайв Бентон, историк и эксперт во всем, что касается партии Доннера. Джейсон Салазар, помощник куратора в институте. И Брюс Адельски, аспирант на кафедре антропологии в Университете Нью-Мексико. Собирает материал для диссертации в области юго-западной археологии. На некоторое время повисло неловкое молчание. – Ну что ж, в горах у нас еще будет возможность хорошо узнать друг друга, – произнес Бёрлесон. – Может, даже слишком хорошо! – Он рассмеялся и повернулся к Норе. – Как вы и просили, мы все обязуемся сохранять строгую секретность. Да, Мэгги? – Почему ты именно ко мне обращаешься? – парировала Мэгги. – Думает, я слишком много болтаю. Она подмигнула Норе. – Прежде чем отправимся в путь, хочу сказать несколько слов о рисках, связанных с вашей экспедицией, – произнес сразу посерьезневший Бёрлесон. – Идти будем по диким местам, где практически не ступала нога человека. И пусть близость так называемой цивилизации не вводит вас в заблуждение. Здесь отойти от населенных пунктов на десяток миль – все равно что в других местах на тысячу. Вспомните партию Доннера. И глазом моргнуть не успеете, как разгуляется стихия. Даже в мае налетают вьюги. Кстати, этой зимой снега выпало немало, и на горных кряжах до сих пор много карнизов-лавиносборников. – Чего? – переспросил Адельски. – Мы так называем области скопления снега. Ветер сметает снег в одну сторону, и по краю обрывов образуются глубокие сугробы. Эти карнизы постепенно растут. Толщина снежного слоя может достигать сотни футов. Лавины в мае редки, однако такие случаи возможны. Главное – не ходить через снежные поля, особенно на вершине кряжа, иначе нависающая глыба снега может сорваться вниз. Ходите только по твердому камню. Бёрлесон налил себе еще одну чашку кофе. – Что касается зверей, то опасность представляют только два хищника: медведь и пума. От медведей лучше держаться подальше, особенно от самок с детенышами. Продовольствие будем развешивать на деревьях. В палатках ничего съедобного держать нельзя. Встретитесь с медведем – медленно пятьтесь. Не показывайте страха и не проявляйте агрессии. Тогда он сам уйдет. А с пумами все наоборот: покажите, какой вы свирепый зверь. Старайтесь казаться крупнее: расстегните куртку и хлопайте ею, раскиньте руки пошире и, главное, побольше шумите. – А змеи? – спросил Адельски. – Какие змеи? – уточнил Бёрлесон. – Он боится змей и пауков, – пояснила Нора, искоса глянув на аспиранта. – Даже на такой высоте, скорее всего, встретим пару-тройку гремучих змей. Ну а что касается пауков, просто вытряхивайте ботинки по утрам, перед тем как обуваться. Бёрлесон хлопнул себя по коленям и встал. – А теперь покажите карту, – обратился он к Норе. – А то представления о вашем маршруте у меня только приблизительные. – Конечно. Адельски протянул Норе тубус. Она достала карту и расстелила на ближайшем столе. Они с Клайвом воспользовались топографической картой, составленной Геологической службой США, и разметили на ней предполагаемый район поисков. Бёрлесон придавил углы карты чашками с кофе. Склонился над ней и стал разглядывать, что-то бормоча себе под нос. – Значит, собираетесь сюда? – спросил он, указывая на отметки. – Потерянный лагерь в одном из этих каньонов, – ответил Клайв. Бёрлесон нахмурился. – Вам ведь знакома эта местность? – уточнил Бентон. – Нет. Думаю, тех, кто там побывал, можно пересчитать на пальцах одной руки. Настоящие дикие горы. Глубокая, непроходимая глушь. Это здесь народ в трейлерах путешествует, а там совсем другое дело. Клайв указал на карту: – Скорее всего, Потерянный лагерь находится возле одного из этих ручьев – Шугарпайн, Покер или Доллар-Форк. На карте Тэмзен обозначен всего один ручей, но она составляла ее по описаниям умирающего и сама в Потерянном лагере не бывала. Тэмзен упоминает несколько примет, но больше всего нас интересует одна: к северу от Потерянного лагеря есть скала, напоминающая профиль старухи. Тэмзен сравнивала ее с нью-гемпширским Стариком-горой. Только там вместо старика – старуха с крючковатым носом. Бёрлесон кивнул: – Такое не заметить трудно. Я в наших местах ничего подобного не видел. – План такой: первым делом разбить лагерь где-нибудь здесь и использовать его как базу. – Клайв указал на участок, где топографических линий было мало. – Отсюда и начнем поиски. Сосредоточимся на трех ручьях, ответвляющихся от Хекберри-крика. Потерянный лагерь должен быть в одном из этих каньонов. – Жуткие места. Зачем их вообще туда понесло? Оттуда же не выбраться. – Просто заблудились, – ответила Нора. – По всей видимости, дело было так, – пустился в объяснения Клайв. – Когда переселенцы вошли в горы, караван сильно растянулся. Группа из одиннадцати человек отстала. Из-за снежной бури они пропустили тропу, ведущую через перевал, забрели на север и угодили в лабиринт из ущелий. Потом зашли в один из этих боковых каньонов. Там их и завалило. Несколько месяцев спустя всего один человек сумел добраться до лагеря Доннеров на Элдер-крике, и тот вскоре умер от голода. Но от него Тэмзен успела узнать о Потерянном лагере. – Оттуда кого-нибудь спасли? – Одного человека. Туда поднялся спасатель и обнаружил, что все мертвы, за исключением мужчины по имени Питер Чирс. Тот бормотал себе под нос что-то бессвязное, бредил и вскоре скончался. Взгляду спасателя предстала ужасная картина. Он вкратце рассказал об увиденном одному человеку, но больше на эту тему не говорил. – И что же вы хотите там обнаружить? – уточнил Бёрлесон. – Останки людей и животных, личные вещи, брошенный багаж из фургонов. Примитивные хижины. Но самое главное – извлечь из человеческих останков ДНК, чтобы установить личности этих людей. Все это поможет восстановить последовательность событий в лагере. Нора ничего не стала говорить о золотых монетах. Про клад знали только двое ее ассистентов, но и тем было велено хранить эту информацию в строжайшем секрете. Нора с Клайвом сошлись на том, что, если Бёрлесон узнает о кладе, хотя бы без подробностей, это только осложнит ситуацию. Мэгги Бак поставила чашку на стол. – А как насчет легенд? Слышали про призраков партии Доннера? Тех, которые обезумели при жизни… а может быть, и после смерти. Повисла короткая пауза. Потом по комнате прокатилась волна натянутых смешков. 12 В то время как хихиканье на ранчо «Красная гора» начало затихать, агент Коринн Свонсон входила в коридор квартиры с тремя спальнями в благообразном пригороде Скоттсдейла, штат Аризона. Она показала жетон полицейскому, дежурившему у двери. Суровое лицо, темные очки с синими стеклами: такие сейчас в моде у тридцатилетних мужчин с доходом ниже определенного уровня. – Лейтенант Портер на месте? Коп кивнул: – Да, на кухне. Из холла Корри увидела, что кухня находится в дальнем конце застеленного ковровой дорожкой коридора. Туда она и направилась. Обратила внимание и на стены из светлого дерева, и на встроенное освещение. Вход в гостиную располагался слева от нее. Даже боковым зрением Свонсон заметила, что комната обставлена дорого. Справа небрежно натянута желтая лента, огораживающая место преступления. Лейтенант Портер – высокий, худощавый мужчина в бежевом костюме – стоял, опершись о столешницу, и пил кофе. Он пожал Корри руку: – Здравствуйте, агент Свонсон. – Добрый день, лейтенант Портер. Спасибо, что дали мне шанс. Эти слова Свонсон произнесла не просто из вежливости. Она действительно была благодарна лейтенанту за то, что тот предоставил ей доступ к месту преступления, не относящемуся к юрисдикции федералов. Не меньше она была благодарна Морвуду за то, что позволил ей разрабатывать эту линию расследования, несмотря на свой крайний скептицизм. Корри старалась как могла, но ни одной основательной версии убийства на поле битвы так и не составила. Застреленный гробокопатель оказался мелким воришкой, наркодилером и мошенником по имени Фрэнк Сербан. Из-за рыжих волос ему дали кличку Кирпичная Башка – отсюда и татуировка. А тело в металлическом гробу – точнее, нижняя его часть – действительно является останками Флоренс П. Реджис, которую в битве за Глориетский перевал постигла судьба, необычная для женщины того времени. Благодаря тому что в ночь убийства шел дождь, удалось установить, что приблизительно в то время, когда был застрелен Сербан, с кладбища выехали две машины. Одну – автомобиль Сербана – нашли брошенной в нескольких милях от Глориеты. Вторую машину отследить не удалось. Ларссон, к его чести, в результате тщательных поисков обнаружил две гильзы от пули калибром девять миллиметров. Судя по следам от нарезов ствола пистолета, оружие было с глушителем. Скорее всего, пули выпущены из уникальной модели бесшумного пистолета с интегрированным глушителем «Максим-9». Кроме того, криминалистам удалось собрать много косвенных улик, но Свонсон опасалась, что все это ничего не даст. Не меньше ее беспокоил мотив преступления. Если не считать того факта, что Флоренс Реджис – женщина, сражавшаяся в исторической битве, она ничем особо не примечательна. Может, какой-нибудь одержимый любитель истории решил заполучить ее останки в свою коллекцию? Но тогда зачем убивать Сербана? Он же просто выполнял грязную работу. Гораздо проще было бы взять тело Реджис и закопать могилу, и тогда никто бы ничего не заподозрил. Но нет – Сербан должен был умереть, чтобы не осталось ни единого свидетеля. Обычно преступники ведут себя так, когда ставки особенно высоки. Морвуду интересно было узнать, какие выводы из этой истории сделает начинающий криминалист. Однако пока строить их было не на чем. Но если повезет, сегодня ситуация прояснится. Проводя широкомасштабное расследование на просторах Интернета, Свонсон выяснила одно любопытное обстоятельство. Девичья фамилия Флоренс Реджис – Паркин. Почти семь месяцев назад в Париже неизвестные вандалы осквернили могилу на кладбище Монпарнас и украли тело – вернее, часть тела. Исчезли останки Томаса Паркина, американского художника, эмигрировавшего во Францию. Он умер в 1943 году во время нацистской оккупации. А потом в феврале пропало тело еще одного человека по фамилии Паркин: Александра Паркина, школьного учителя из крошечного городка Нельсон в штате Нью-Гемпшир. Он умер от старости в 1911 году и был похоронен на городском кладбище. Александр Паркин покоился с миром более столетия, но потом кто-то вытащил из-под земли его давно мумифицированные останки, дав жителям городка Нельсон тему для пересудов на следующие сто лет. Трое Паркинов. Самую раннюю и самую позднюю смерть разделяет восемьдесят лет, однако в течение полугода все три могилы оказались разрыты. А теперь еще и это… Свонсон глянула на часы: без четверти час. Хотя выехала она на рассвете, от Альбукерке до Финикса не меньше шести часов езды. Корри повезет, если она вернется домой до полуночи. – Извините, что из-за меня пришлось задержаться, – сказала Свонсон. Но Портер покачал головой: