Тёща сидела рядом и, наливая ему половниками борщ, хвалила без остановки, называя Толстым — Львом и Достоевским — Федором. У Ивана Митрофановича от превосходного настроения началась рябь в глазах, и он заснул прямо за столом. — А назавтра мы должны поехать к нотариусу, — как сквозь сон услышал Иван Митрофанович. Иван Митрофанович не помнил, что случилось завтра, хотя потом его об этом будут спрашивать всю жизнь: как? Как он своими ногами пошёл к нотариусу и своими руками подписал кипу документов на передачу квартиры и всего имущества на имя какой-то госпожи Чувилкиной. Он не помнил, ни как собирал чемодан, ни как ему вручали билет. — Киевский вокзал напротив, — сказала ему Генриетта Ростиславовна. — Прощай, Иван. — Прощайте, мама. — Краснецкий надел плащ, взял чемодан. — Тюбика не видели? И тут за дверью раздался заливистый лай. — Тюбик!!! …Вчера, когда на горизонте показалось родное ОВД, капитан Бертольд ещё не знал, что будет дальше. Он занёс Тюбика в дежурку и опустил на пол. Потом принёс собаке попить воды и пошёл проведывать арестованную. Тюбика он снова забрал на руки. Арестованная аферистка сидела с краю и в общем разговоре камеры предварительного задержания участия не принимала. — Гражданка Чувилкина, на выход, — открыл дверь дежурный. Аферистка ухом не повела, продолжая сидеть. И тут Тюбик взвизгнул! И прыгнул на руки аферистке Чувилкиной, и стал ту целовать! — Тюбик, сынишка! — расплакалась прохиндейка прямо в коридоре КПЗ. И продолжая рыдать в голос, поглядела на участкового. Да так, что у того упало сердце. Он его потерял в тот же самый миг. Оно закатилось куда-то. Капитан Бертольд влюбился. Чего не делал уже десять лет, по причине возраста, нескромно маленькой зарплаты и неосуществимости — встретить женщину своей мечты. Ведь женщина его мечты… Да что там говорить!.. …так на пороге квартиры встретились — Иван Митрофанович со своей настоящей тёщей Генриеттой Ростиславовной, участковым Бертольдом, а впереди всех стояла собака — Тюбик! Именно он вчера опознал тёщу на очной ставке и снова возвёл её в ранг законопослушных граждан державы. Тёща вернулась из отделения и первым делом посмотрела на Ивана Митрофановича — как на блоху. — Добро пожаловать, Генриетта Ростиславовна, — сказал Краснецкий, с опаской оглядываясь на мечущуюся по квартире фурию, у которой из ноздрей шёл дым с искрами! На столе стояла кастрюля с борщом, в руках фурии мелькал набитый бумагами и мельхиоровыми ложками серебристый кейс. Вдруг фурия остановилась и ехидно сказала: — Освободите квартиру, я вас сюда не приглашала! — И села на стул. — Иван, ты женился, что ли? Опять? — потрясённо спросила Верёвкина Генриетта Ростиславовна. — За неделю-то как успел? — Освобождайте-освобождайте! — потребовала фурия со стула. — А то милицию позову! — А милиция-то здесь, — застёгивая наручники на аферистке, сказал капитан Бертольд ровно через тридцать пять секунд. МОСКОВСКАЯ ТИШИНА Тёща вышла замуж, но свою фамилию сохранила, присовокупив к ней фамилию Бертольд. — Получилось очень миленько, — всю осень фыркал Иван Митрофанович. — Верёвкина-Бертольд. Бывшую тёщу писатель считал старухой, хотя был моложе её на каких-то шесть лет. Прошёл сентябрь, установились холода, Иван Митрофанович изнывал — он всё ещё не состоялся в свои сорок девять с хвостиком. По городу кружила зима — в кухне было тихо. Тюбик спал на подушке у батареи. Он наотрез отказался покидать писателя и остался жить вместе с ним. Этот небольшой пёс чувствовал ответственность за странного человека, который совсем не понимал новой жизни, наступившей всего каких-нибудь пятнадцать лет назад. Хотя и в старой жизни писатель Краснецкий не разбирался вовсе. Таких людей — миллионы, знал Тюбик. В предыдущем воплощении — Будда. Из состояния сна их вывел телефон. — Вы писатель Краснецкий? — Допустим, — порассудив, сказал Иван Митрофанович. — Вы свои романы не топили? — Топил. — А мы их выловили. — Ну и дураки. — Ой, какой вы смешной, — звонкий хохот оглушил Краснецкого. — Я вас сейчас покажу такого смешного, — проворчал он. — А мы к вам с предложением. — С каким? — зевнул Краснецкий. — Мы по вашим романам снимем кино — сейчас ужастики про современную Россию котируются и идут на ура! — голосом феи из сказки проговорили в телефон. — А вы кто? — у Ивана Митрофановича замёрзли пятки. — Мы из киностудии «Свобода продакшн», наш филиал в USA называется «Коламбия пикчерз». — Врите, да не завирайтесь. — Ивана Митрофановича не лыком шили. — Мы хорошие — век свободы не видать! — Правда, что ли? — Приезжайте, познакомимся! — А куда? Краснецкому сказали адрес, он положил трубку на рычаг, и у писателя прихватило сердце. От счастья. Нет, он не умер. Хотя, мог бы конечно, но отчего-то остался жив. — Слава на подходе, — сказал он псу, пока не упал без сознания на крашенный пол в коридоре. Тюбик отпоил хозяина валерьянкой, которую одолжил у соседского кота. Соседи для чудаковатого русского человека всегда значили больше, чем родственники. …подлинность событий подтверждаю. Тюбик